Животные. Произведения русских писателей о животных - Дмитренко С Ф - Страница 3

3

1857

Дмитрий Шестаков

ПетухКогда ещё недвижны водыИ даль морозная глуха,Мне веет радостью свободыВесёлый голос петуха.Легко пронзая мглу ночнуюПризывом звонким и простым,Он шлёт улыбку золотуюМечтам рассеянным моим.Он бодро требует ответаСвоей трубе, и слышен в нейМне праздник зелени и светаВ родном саду, в тени ветвей, —Где по дорожкам солнце бродит,Где речка сонная тихаИ по заре свежей доходитВесёлый голос петуха.

<1900>

Иван Бунин

ЗмеяПокуда март гудит в лесу по голымСнастям ветвей, – бесцветна и плоска,Я сплю в дупле. Я сплю в листве тяжёлым,Холодным сном – и жду: весна близка.Уж в облаках, как синие оконца,Сквозит лазурь… Подсохло у корней,И мотылёк в горячем свете солнцаПрипал к листве… Я шевелюсь под ней,Я развиваю кольца, опьяняюсьТеплом лучей… Я медленно ползу —И вновь цвету, горю, меняюсь,Ряжусь то в медь, то в сталь, то в бирюзу.Где суше лес, где много пёстрых листьевИ жёлтых мух, там пёстрый жгут – змея.Чем жарче день, чем мухи золотистей —Тем ядовитей я.

<1906>

СтрижиКостёл-маяк, примета мореходуНа рёбрах гор, скалистых и нагих,Звонит зимой, в туман и непогоду,А нынче – штиль; закат и чист, и тих.Одни стрижи, – как только над гороюНачнёт гранит вершины розоветь, —Скользят в пролётах башни и пороюЧуть слышно будят медь.

<1906>

СобакаМечтай, мечтай. Всё у же и тусклейТы смотришь золотистыми глазамиНа вьюжный двор, на снег, прилипший к раме,На мётлы гулких, дымных тополей.Вздыхая, ты свернулась потеплейУ ног моих – и думаешь Мы самиТомим себя – тоской иных полей,Иных пустынь за пермскими горами.Ты вспоминаешь то, что чуждо мне:Седое небо, тундры, льды и чумыВ твоей студёной дикой стороне.Но я всегда делю с тобою думы:Я человек: как бог, я обреченПознать тоску всех стран и всех времён.

<1909>

СветлякЛеса, пески, сухой и тёплый воздух,Напев сверчков, таинственно простой.Над головою – небо в бледных звёздах,Под хвоей – сумрак, мягкий и густой.Вот и она, забытая, глухая,Часовенка в бору: издалекаМерцает в ней, всю ночь не потухая,Зелёная лампадка светляка.Когда-то озаряла нам дорогуДругая в этой сумрачной глуши…Но чья святей? Равно угоден БогуСвет и во тьме немеркнущей души.

Под Себежем,

24. VIII.12

Вечерний жукНа лиловом небеЖёлтая луна.Путается в хлебеМрачная струна:Шорох жесткокрылый —И дремотный жукПотянул унылый,Но спокойный звук.Я на миг забылся,Оглянулся – светЛунный воцарился,Вечера уж нет:Лишь луна да небоДа бледнее льнаЗреющего хлебаМёртвая страна.

30. VI.16

Последний шмельЧёрный бархатный шмель, золотое оплечье,Заунывно гудящий певучей струной,Ты зачем залетаешь в жильё человечьеИ как будто тоскуешь со мной?За окном свет и зной, подоконники ярки,Безмятежны и жарки последние дни,Полетай, погуди – и в засохшей татарке,На подушечке красной, усни.Не дано тебе знать человеческой думы,Что давно опустели поля,Что уж скоро в бурьян сдует ветер угрюмыйЗолотого сухого шмеля!

26. VII.16

Николай Лесков

Зверь

Святочный рассказ

«И звери внимаху святое слово»

Житие старца СерафимаГлава первая

Отец мой был известный в своё время следователь. Ему поручали много важных дел, и потому он часто отлучался от семейства, а дома оставались мать, я и прислуга.

Матушка моя тогда была ещё очень молода, а я – маленький мальчик.

При том случае, о котором я теперь хочу рассказать, – мне было всего только пять лет.

Была зима, и очень жестокая. Стояли такие холода, что в хлевах замерзали ночами овцы, а воробьи и галки падали на мёрзлую землю окоченелые. Отец мой находился об эту пору по служебным обязанностям в Ельце и не обещал приехать домой даже к Рождеству Христову, а потому матушка собралась сама к нему съездить, чтобы не оставить его одиноким в этот прекрасный и радостный праздник. Меня, по случаю ужасных холодов, мать не взяла с собою в дальнюю дорогу, а оставила у своей сестры, а моей тётки, которая была замужем за одним орловским помещиком, про которого ходила невеселая слава. Он был очень богат, стар и жесток. В характере у него преобладали злобность и неумолимость, и он об этом нимало не сожалел, а, напротив, даже щеголял этими качествами, которые, по его мнению, служили будто бы выражением мужественной силы и непреклонной твердости духа.