Сокровища Атлантиды - Касслер Клайв - Страница 50

– И на полках пусто, – заметил Кокс. – Такое ощущение, что они слопали все – от банок и жестянок до бумаги и столовых приборов.

– Ну, бумагу еще куда ни шло, – пробормотал Нортроп, явно ощущая себя не в своей тарелке.

– Давайте-ка держаться вместе, парни, – предложил Питт. – Если один из нас не заметит что-то важное, другие не пропустят.

– Мы что ищем-то, мистер Питт? – напрямик спросил Кокс.

– Кладовую в кормовом трюме под капитанской каютой.

– Это должно быть где-то двумя палубами ниже, – почесал в затылке третий помощник, мысленно прикидывая расположение судовых помещений.

– Думаю, на этом камбузе готовили пищу для офицеров и пассажиров. Значит, капитанская каюта неподалеку. Надо найти трап на нижние палубы.

Дверь камбуза вывела их в просторный обеденный салон. Длинный стол в центре зала, стулья и всю остальную мебель покрывал дюймовый слой льда и инея. В свете галогенных ламп все вокруг засверкало и заискрилось, как хрустальная люстра. В середине стола тоскливо застыл чайный сервиз, которым никто не пользовался вот уже двести с лишним лет

– Ни одного трупа, – с видимым облегчением вздохнул Нортроп.

– Большинство умерло в своих каютах, – сказал Питт. – Скорее всего, от комбинированного воздействия холода, голода и цинги.

– Куда дальше? – вмешался Кокс. Питт остановил луч фонаря на двери в противоположном конце салона.

– Для начала выйдем отсюда и поищем проход на нижнюю палубу. Он должен находиться где-то рядом.

– Вы так хорошо ориентируетесь на судне, построенном больше двух веков назад?

– У меня было время ознакомиться с чертежами и внутренней планировкой торговых судов Ост-Индской компании. Я впервые вижу “индиамэн” в натуре, но расположение всех закоулков выучил наизусть.

Они спускались по обледеневшему трапу, скользя на каждой ступеньке и с трудом удерживаясь на ногах. Добравшись до нижней палубы, Питт уверенно повел спутников на корму, не обращая внимания на старинные бронзовые пушки, выглядевшие почти такими же новенькими, как в тот день, когда их выкатывали из ворот литейной. А вот и та самая кладовая, оставленная открытой Мендерами и матросами с “Паловерде”, вынужденными спасаться бегством из-за неожиданной подвижки ледяного поля. Кровь в жилах Питта заструилась вдвое быстрее обычного, пульс резко участился. Он первым вошел внутрь и осветил помещение фонарем.

От палубы до подволоки, как в 1858 году, штабелями громоздились короба и ящики. Несколько контейнеров с сорванными крышками стояли у входа. Там же валялась медная урна, упомянутая в дневнике миссис Мендер.

Питт нагнулся и начал осторожно доставать предмет за предметом из уже вскрытых ящиков, аккуратно расставляя их да полу каптерки. Вскоре перед ним выстроилась целая коллекция статуэток, изображающих не только обычных домашних и диких животных вроде кошек, собак, быков или львов, но и каких-то неведомых зверушек, напоминающих иллюстрации к волшебным сказкам. Некоторые были отлиты из меди, но большинство – из бронзы. Попадались и человеческие фигурки, с преобладанием женских; все в длинных платьях с плиссированными юбками, из-под которых выглядывали странного вида башмачки с оригинальной отделкой. Тщательно заплетенные в косички волосы доходили до талии; груди и прочие выпуклости женского тела были нормальной полноты, без свойственных многим примитивным скульптурам искусственных преувеличений.

Дно ящиков, подобно фишкам на столах казино, покрывали толстым слоем медные диски около пяти дюймов в диаметре и в полдюйма толщиной. На ребре по периметру окружности выгравированы шестьдесят символов, полностью тождественные найденным в Теллуриде, а с обеих сторон – стилизованные изображения мужчины и женщины. У мужчины на голове высокий остроконечный колпак, за плечами просторный плащ, на груди металлическая кираса, а на бедрах короткая юбочка, похожая на шотландский килт. Он запечатлен верхом на единороге, с занесенным над головой широким мечом и явным намерением снести башку чудовищному ящеру с жуткой пастью, полной острейших зубов.

Единственное отличие в облачении женской фигуры на аверсе диска состояло лишь в большем количестве и разнообразии украшений в виде браслетов и бус, изготовленных из материала, напоминающего перламутр. Она также восседала верхом на скакуне с торчащим посреди лба длинным рогом, но в руке вместо меча держала копье и собиралась пронзить им зверя, в котором Питт с удивлением узнал саблезубого тигра, вымершего тысячи лет назад.

Мысли его на миг затуманились в попытке перенестись в другое место и в другое время; пальцы стиснули диск в тщетном усилии войти в контакт с его создателями. Увы, умение заглядывать в прошлое не входило в число экстрасенсорных способностей Питта. Рациональный и приземленный организм легко настраивался на здесь и сейчас, но невидимая стена, отделяющая прошлое от настоящего, оставалась для него непроницаемой.

Вопрос Кокса, заданный с характерным южным акцентом, вывел его из задумчивости:

– Что будем делать со всем этим хозяйством, сэр? Сами начнем грузить на сани или подмогу с ледокола вызовем?

– Сами справимся, – принял решение Питт и повернулся к напарникам. – Я забиваю крышки, а вы перетаскиваете ящики на камбуз и пока складываете там. Потом обвяжем их веревками и спустим на лед через дыру в корме.

– Двадцать четыре места грузовой клади, – быстро подсчитал Нортроп, затем подошел к штабелю и попытался приподнять один из коробов. При этом бледная физиономия гляциолога претерпела ряд изменений цветовой гаммы – от легкого румянца до кирпичного багрянца, – глаза же выпучились и полезли на лоб, как у гигантской жабы.

Кокс, мгновенно оценив ситуацию, выхватил ящик из рук ученого и без усилий, будто ребенка, водрузил себе на плечо.

– Тяжелую работу оставьте мне, – прогудел он покровительственным басом, – а вы, док, лучше помогите мистеру Питту.

– Бесконечно благодарен вам, Аира! – с чувством произнес Нортроп, избавленный от непосильной ноши весом в добрых полцентнера.

Благодаря Коксу, взявшему на себя основную физическую нагрузку, они сумели уложиться в предельно сжатый срок. Великан-помощник с неутомимостью робота сновал между кладовой и камбузом. Питт только успевал обвязывать доставляемые, как по конвейеру, ящики и спускать вниз, где Нортроп устанавливал их на подогнанные сани из расчета по восемь штук на каждые. Как только погрузка завершилась, Питт приблизился к выходу из пещеры и вызвал по рации “Полярную бурю”.

– Привет, Дэн! – весело крикнул он в трубку, узнав Гилспи по голосу. – У нас тут снаружи такая метель, что ни зги не видно. А у тебя?

– Наш метеоролог обещает, что через несколько часов буря стихнет.

– А еще у нас все трое саней под завязку загружены ценнейшими вещами, – сообщил Питт.

– Помощь нужна?

– Учитывая, что на каждого приходится примерно по восемьсот фунтов, любая помощь будет горячо приветствоваться.

– Тогда ждите, пока погода не переменится, – сказал Гилспи. – Я лично поведу спасательную партию.

– Не уверен, что твое присутствие здесь так уж необходимо, – неодобрительно хмыкнул Питт. – Оставался бы ты лучше на борту.

– Дирк, старина, ты в своем уме?! Остаться на борту и упустить шанс прошвырнуться по палубам настоящего парусника восемнадцатого столетия? Да я за весь коньяк Франции от такого не откажусь!

– Ну, как знаешь. Тогда я представлю тебя капитану.

– Ты видел капитана? – с любопытством спросил Гилспи.

– Пока нет, но, если Роксана Мендер не преувеличила, он должен быть по-прежнему свеж как огурчик.

Капитан Ли Хант сидел за тем же столом и в том же кресле, в котором умер в 1779 году. Ничто не изменилось с тех пор, если не считать чуть заметной прямоугольной выемки в слое льда и инея на том месте, где лежал судовой журнал. Питт с грустью окинул взглядом колыбель и застывшую в кресле напротив миссис Хант, чья двухвековая скорбь наконец-то скрылась под ледяной маской. А в бесформенной груде смерзшихся белых кристалликов у двери каюты лишь с большим трудом можно было опознать верного пса.