Игры героев - Лавин Андрей - Страница 66

– Рано или поздно обнаружат сервера… – начал я, но Авинский покачал головой:

– Нет серверов. Они, – он посмотрел на потолок, – включены в информационную сеть Земли.

– Вернадский был прав, – заключил Илай-Шад. – Ноосфера существует. Все стало на места. – Он залпом осушил бокал и заходил взад-вперед по залу, его глаза сияли.

– Анекдот вспомнился, – проговорил я. – Попадает Эйнштейн на тот свет, просит у Бога открыть ему тайну мироздания. Тот начинает формулы писать: сотворение неорганики, первые белковые соединения, простейшие, многоклеточные, хордовые, млекопитающие, человек… Эйнштейн останавливает его: «Но тут ошибка!» – «Да я знаю».

Авинский закинул голову и расхохотался:

– Да. Илай похож на Эйнштейна из анекдота. Я потом расскажу тебе, как это работает. А теперь, господа, у меня к вам предложение.

– Перейти на темную стоону Сарда, которая на самом деле светлая? – предположил я.

– Вы можете отказаться. Но что-то мне подсказывает, что захотите остаться… моими агентами, наместниками бога на Мегалоне – называйте как нравится. Будете находить страждущих, обращать в нашу веру. Попытки спецслужб сунуть нос в наши дела – пресекать. А сами – жить в удовольствие. Влад, у тебя свирель есть, очень полезная вещь, ею можно призвать бога, то есть меня, в личине саламандры.

– Так понимаю, выбор у нас невелик, – резюмировал Илай.

– Как раз наоборот. Я целых девяносто лет прожил и уверен, что вы сочувствуете моему проекту. Но если не согласны, не буду вас задерживать. Вы попадете обратно, Арк спасет принцессу, ты… Не знаю, что собирался делать. Даже память вам сохраню. Подумайте пока, перекусите.

Воцарилось минутное молчание. А что, мне нравится этот мир, тело тоже нравится, но главное – не будет начальника, не считая Авинского. А он, насколько я понял, не вмешивается в дела смертных… Вот только скучно жить, когда все понятно.

Если разобраться, то где альтернатива? Влад Буров мертв, в реал я уже не попаду. Все мои счета арестованы, и единственная среда обитания – Сеть. Но рано или поздно мной заинтересуется АВП, устроят охоту и поймают. Наверняка найдут способ, как повлиять на цифровое сознание. Здесь я хотя бы в безопасности, да и всегда было интересно, насколько трудно быть богом. В конце концов, никто не ограничивает мое передвижение по параллельным вселенным.

– Мне нравится твоя идея, Владимир. – Я поднялся. – Только условие: не соваться с советами, как и что мне делать. Геноцид я устраивать не собираюсь, храмы в честь себя любимого строить – тоже. Если надоест, приду сюда, ты сотрешь мне память и дашь новое тело… Кстати, где тут души грешников и есть ли чистилище?

– Хорошо. Условия твои принимаю. Если не сдержу слово – ты вправе уйти.

– А грешники тут по Сарду бродят, переосмысливают жизнь, – наконец подал голос Гримли. – я там что-то типа апостола Петра. – Новое тело выбирается в пещере, ну, ты помнишь. А вообще на Сарде скучно, как в раю, так что никто долго не задерживается, зная, что смерти нет, – подмигнул он.

– И много тут наших? – спросил Илай и взял в руки бокал. – Оцифрованных, а не неписей?

– Тридцать два человека, – ответил Авинский. – Пока вам лучше не знать друг друга.

– Еще вопрос. – Илай встал. – Когда ты захочешь отсечь Мегалон от материнской реальности, мы сможем уйти?

Создатель пожал плечами:

– Ваше право.

– Тогда – за сотрудничество! – Илай поднял бокал.

Соприкасаясь, звякнуло стекло. Мы выпили стоя.

Подумалось о том, что сейчас в Шамбе. Напарники, к которым я привязался, застыли жуками в янтаре? Меня влекло обратно, как если бы хороший фильм прервался на самом интересном месте. Но и глянуть на грешников, возлежащих под смоковницами, где львы с ягнятами играют в чехарду, тоже хотелось. И было любопытно, как реагирует непись, когда попадает сюда.

– А есть ли воздаяние за праведную жизнь? – нарушил я воцарившееся молчание.

– Конечно. У тебя количество очков, по которым ты выбираешь тело и уровень сложности игры. В итоге планируется, что просветленные по желанию могут сохранять память и выбирать любое тело. Но пока таковые появятся, пройдет не одна тысяча лет.

– Все слизано с реала, – скривился Илай. – Так что, бог, откроешь мне тайну Мироздания? А то я от любопытства лопну.

– Пойдем.

Подождав, пока они удалятся, я попросил Гримли устроить мне экскурсию по райскому саду.

Бывший агент повел меня в комнату с огромным экраном. Авинский не стал заморачиваться и передрал пейзажи из книжиц свидетелей Иеговы: идиллические рощи, спокойные водоемы, вызывающие зевоту. Зверья не было, стариков – тоже. Тут присутствовали представители всех рас и предпочитали держаться кучками: тут тролли, там – эльфы с презрительными гримасами, люди тоже отдельно.

Насмотревшись, я спросил:

– Слушай, а ты в курсе, что за тайны Мегалона, кто создал Шамбу и так далее? А то ведь забуду спросить.

– О, в основе – опять-таки легенда о вражде двух рас: техногенной – лемурийцев и духовной – атлантов. Только тут лемурийцами были предки кобольдов, а атлантов – вайраны. Расы дополняли друг друга, постоянно враждовали и развивались. Потом вайраны победили, низвергли кобольдовских богов-саламандр. Но поскольку расы были взаимозависимыми, вайраны выродились, а остатки кобольдов рассеялись по миру и утратили древние знания. Красиво, правда?

– Ага.

– Ты начал квест по реабилитации древних богов, тебя ждет много интересного, так что спойлерить не буду.

Вскорости вернулись Авинский и взбудораженный Илай.

– Все гениальное просто, – резюмировал он. – Ну что, отправляемся обратно в Мегалон?

– Последний раз спрашиваю, – улыбнулся бог, – сохранять вам память или нет?

– Сохраняй. Вопрос решенный, – улыбнулся я. – Только не призывай к себе, если вдруг захочется поговорить.

– Договорились. – Авинский пожал протянутую руку и щелкнул пальцами.

Вспышка света – и я в коридоре, над телом Миа Чиа. Едва смолкло эхо свирели, девушка шевельнулась, застонала, потягиваясь. В голове было гулко и пусто, заклятие было снято.

Не приснился ли мне Авинский на Сарде? Надо будет спросить у Илая. Между тем Миа Чиа распахнула веки и глянула огромными пронзительно-синими глазами, приоткрыла рот и принялась пятиться.

– Слава… Авинскому, ты жива, – улыбнулся я. – Значит, и я буду жить.

– Кто ты? – пролепетала она.

– Твой спаситель. Все, нет больше Краснобара с Мозговиком, расслабься.

Поднявшись, я зашагал к двери, постучал, напоминая о себе. Створки разъехались, и на меня набросилась Ярина, расцеловала, уронила пару слезинок на редкий и дорогой костюм вора. Хатбор ободряюще похлопал по спине, кобольд тихонько толкнул кулаком в бедро. Илай, таинственно улыбаясь, подпер стену.

Оставив меня, наша сестра милосердия Ярина бросилась помогать Миа Чиа. Я обернулся: вайранка рыдала, закусив руку, Ярина сидела на корточках напротив и утешала, что все будет хорошо, вскоре мы отсюда выйдем. Да что ж за День Плача сегодня такой?

Будто услышав мои мысли, Миа Чиа вскинула голову и прошептала:

– Весь мой род уничтожен. Мне некуда идти, у меня ничего нет.

Ярина объясняла ей, что она может остаться с нами – это раз, два – примкнуть к другому табору. Честно, мне не улыбалась мысль, что девчонка останется с нами, у меня из-за нее было море неприятностей. А если учесть возраст Миа Чиа – неприятности еще и будут, подростки – непереносимые создания. Но, с другой стороны, если бы не она, не стал бы я богоизбранным… Кстати, надо спросить у Илая.

Бочком я пробрался к нему и озвучил вопрос:

– Что ты думаешь об Авинском? Мне он показался нормальным, адекватным мужиком.

Лицо Илая вытянулось, он посмотрел на меня как на идиота.

– Что еще за Авинский?

Пришла моя очередь разевать рот. Или Илай решил играть с полным погружением в реальность, не портить себе впечатление об игре и попросил Авинского заблокировать ему память? Или самые страшные предположения верны: у меня начала медленно ехать крыша? Но все-таки Авинскому есть материальное подтверждение: чудесное исцеление Миа Чиа…