Долгий путь в лабиринте - Насибов Александр Ашотович - Страница 154

— Сегодня они опоздали, — сказал Андреас. — Обычно прилетают много раньше.

— Варвары, — вставила Ингрид. — Мирных людей обрекают на бессонные ночи.

— Зато мы прекращаем бомбардировки ровно в восемь часов вечера, чтобы русские и английские мамы могли уложить детей и рассказать им сказку на ночь… — Андреас захлопнул створки окна, опустил шторы. — Давайте пить и танцевать!

В разгар веселья в дверь постучали.

Андреас приоткрыл дверь, взял из рук показавшейся на пороге женщины стакан с водой и пилюлю. Проглотил лекарство, он затворил дверь.

Веселье продолжалось. Улучив минуту, Энрико попросил, чтобы хозяин показал свою библиотеку.

Они прошли в соседнюю комнату. Стены ее были заставлены шкафами: за стеклами поблескивали переплеты дорогих изданий. Энрико стал просматривать книги.

— Странное дело, — вдруг сказал он. — Служанка грозила нажаловаться на вас, а вы отозвались о ней хорошо. Где логика?

— Это несчастная женщина. У нее случилась беда.

— Сейчас приходила она? Заставила вас проглотить порошок. Вы больны?

— В детстве у меня была болезнь костей. С тех пор вынужден глотать всякую дрянь. Лотта бдительно следит, чтобы я не пропустил сроки приема лекарства.

— Но вы ходите в рестораны, пьете… Как это увязать? Быть может, она права: надо, чтобы вмешался ваш отец?

Андреас круто повернулся к гостю, стиснул кулаки.

— Когда человеку трудно, он должен не сжигать себя, а бороться, чтобы жизнь стала лучше, — мягко сказал Энрико.

— Как бороться, если вокруг все мерзавцы и предатели?

— Неужели все, даже Лотта?.. Кстати, что же с ней случилось?

— Убили ее хорошего друга.

— Я понимаю. Но идет война…

— Его убили здесь.

Энрико задержал дыхание. Возникла пауза. Из гостиной глухо доносилась музыка: исполнялась модная песенка про «донну Клару». Отворилась дверь. В комнату заглянула Ингрид. Постояв, вернулась в гостиную и плотно прикрыла дверь.

— Он был мужем Лотты? — спросил Энрико.

— Нет. Служил у нас в доме. Они очень дружили.

— Бедная женщина! Ходит теперь к нему на могилу…

— Лотта не знает, что он убит. Из слуг никто не знает.

— Что-то я не очень хорошо понимаю… Может, он жив, этот человек?

— Убит. В июле был застрелен на улице. Я и сам долгое время был в неведении: ушел человек и пропал… Только недавно разобрался. — Андреас горько усмехнулся: — Во всем разобрался!..

— Я вижу, вы тоже любили этого человека?

— Нет, он вел себя как холуй, готовый на все, лишь бы угодить господину.

— Лакей должен быть таким, Андреас.

— Он был управителем замка, а не лакеем.

— Вы и сейчас так думаете о нем?

— Пришло время — и он открылся с иной стороны. Но я узнал обо всем, когда его уже не стало. Вот что меня мучает, не дает жить.

— Я рад, что познакомился с вами, — сказал Энрико.

— Что вы знаете обо мне!.. — Андреас тяжело вздохнул.

— Интуиция. — Энрико потрепал его по плечу. — Наметанный глаз старого моряка… Послушайте, а как все же вам стала известна судьба этого человека? Мой нос чует какую-то тайну. Нет большего любителя загадочных историй, чем я.

— Ничего загадочного.

— Как же так? В доме все теряются в догадках, даже ваш отец, а вам вдруг удалось…

— Отец знал!

— Так это он вам рассказал?

— Взяли бы меня к себе на яхту! — вдруг сказал Андреас. — Мечтаю уехать куда угодно, только бы далеко и надолго. Сколько здесь мерзости… Люди предают друг друга.

— Кого же предали?

— Многих. Например, моего лучшего друга. Кто-то донес, что у него в роду были евреи. Взяли всех: его, двух сестер, родителей. Это был такой парень!.. Я просил отца, чтобы заступился. Он занимает важный пост, мой отец… Знаете, он чуть не ударил меня!

— Да… — Энрико помолчал. — Вы сказали: предали многих. Кого же еще?

— Меня!

— Вы живы-здоровы. Вот, веселитесь с друзьями. Кто вас предал?

— Я устал, — вдруг сказал Андреас. — Устал и хочу выпить. Идемте к ребятам.

В половине третьего ночи ДКВ, приняв все тех же пассажиров, тронулся в обратный путь: Андреас развозил приятелей по домам.

Раньше всех машину покинули девушки — они жили на ближней к Вальдхофу окраине Берлина.

Поначалу Энрико хотел попросить, чтобы его подвезли в район Потсдамерплац, где у ресторана ждал «опель». Но уже при въезде в город он заметил наблюдение: какой-то легковой автомобиль настойчиво следовал за ДКВ. Когда Андреас притормозил, высаживая девушек, остановился и второй автомобиль.

Вскоре Андреас простился и со своим приятелем.

— А куда отвезти вас? — спросил Тилле-младший Энрико.

— Я живу на Ноллендорфплац, неподалеку от станции метро.

Энрико как-то был в том районе и знал: это на порядочном расстоянии от «Фатерланда».

— Ноллендорфплац, — нерешительно протянул Андреас. — Как же туда ехать?..

У Энрико созрело решение.

— Дайте-ка руль. Мы в два счета будем у моего дома.

Они поменялись местами.

— Ого! — воскликнул юноша, когда ДКВ рванулся вперед, будто его пришпорили. — Вы не только моряк, но, я вижу, еще и гонщик!

— У вас хорошая машина… Знаете, за нами следует какой-то дурак. Жмет изо всех сил. Терпеть не могу, когда меня обгоняют!

— Я давно заметил этот автомобиль. С тех пор как погиб наш служащий, у замка вечно маячат какие-то типы. Иногда ездят следом, когда я развожу гостей. Не обращайте внимания.

ДКВ так круто свернул в боковую улицу, что завизжали покрышки.

— Осторожно, шины далеко не новые!

— Хорошая машина, — повторил Энрико. — А чего они хотят, эти люди? Вы разговаривали с ними?

— Кто же общается с филерами? Презренные твари. Видимо, не могут простить себе, что Дробиш не дался им в руки.

— Дробиш? Кто это?

— Так звали управителя. Он погиб в схватке с полицией. Его застрелили.

— Так он все же был преступник?

— Я думаю, тайный коммунист. Может быть, даже разведчик!

— Какая чепуха, Андреас! Начитались детективных романов, вот и мерещатся предатели и шпионы.

— Я прочитал не романы, а записки одного человека. Там было и о Дробише.

— Записки? — Энрико не удержался, быстро взглянул на юношу. — Чьи записки, Андреас?