Наследие - Доэрти Кристи - Страница 33

Ибо Зои, начиная с этого дня, приняла ее, что называется, со всеми потрохами.

Непривычно теплые для октября дни скоро кончились, и когда Элли спускалась с Картером в подвал, рассказывая о происшествии, имевшем место третьего дня, по оконным стеклам барабанили крупные дождевые капли. Впрочем, в тот вечер, о котором она повествовала, тоже стояла плохая погода и шел проливной дождь. Поэтому вместо пробежки по лесу им дали задание совсем другого плана. Когда ученики вошли в тренировочную комнату номер один, на белой школьной доске аккуратным почерком Элоизы был написан поразивший их воображение текст следующего содержания:

«Потерявший управление поезд, набитый пассажирами, каждую минуту может разбиться. Впрочем, поезд и пассажиров можно спасти, переведя стрелку. Однако если вы это сделаете, погибнет невинный человек, не имеющий к этой ситуации никакого отношения. Вопрос: вправе ли мы пожертвовать одной жизнью, чтобы спасти жизни многих?»

Когда они ознакомились с этим текстом, им сообщили, что подобная проблема может в один прекрасный день возникнуть и перед ними, и им придется так или иначе ее разрешить. Сказали также, что ответ на вопрос, связанный с этой проблемой, не может быть правильным или неправильным. Но каждому придется на него ответить.

Выслушав препа, Элли чуть с ума не сошла от злости.

– Ты представляешь, как это ужасно? Разве можно задавать подобные вопросы? – с негодованием в голосе говорила она теперь, когда они с Картером шли по освещенному флуоресцентными лампами коридору подвального этажа, в атмосфере которого отзывались холод и влага. – И потом: почему учителя, требуя от нас принятия решения, не объяснили, что в данном случае хорошо и плохо. – Она с силой врезала кулаком по бетонной стене. – Я должна знать это, прежде чем принять решение!

– Ты скоро привыкнешь к таким заданиям, – сказал Картер. – В Ночной школе их задают довольно часто.

– Но чему препы хотят нас научить? – спросила Элли. – Тому, как стать дурными людьми?

– Возможно.

Элли, наблюдавшая краем глаза за своим бой-френдом, заметила, как затуманилось у него лицо и, хотя ничего ему не сказала, порадовалась втайне тому, что далеко не все в Ночной школе вызывает у него одобрение. Похоже, он, как и она, тоже способен сомневаться и задаваться вопросами, вроде: а правильно ли это с чисто человеческой точки зрения? Морально ли?

– Коли так, ничего у них не получится. Мы слишком хороши для них, и им не удастся нас испортить. – Элли толчком открыла дверь в тренировочную «комнату номер один». – Они еще узнают… – Но, заглянув в помещение, потеряла нить рассуждения. Синие маты исчезли, а в противоположном от двери конце комнаты помещался стол, перед которым стояли рядами металлические складные стулья.

– Вот дьявольщина? – пробормотал Картер, поворачиваясь к Элли.

Обменявшись озадаченными взглядами, они вошли в помещение и опустились на свободные стулья.

– Что происходит? – прошептала Элли, но Картер лишь покачал головой. Он тоже ничего об этом не знал. От волнения и неопределенности на руках у Элли выступили мурашки. После того как вынесли маты, комната, по ее мнению, стала походить на молельный зал церковного приюта перед началом проповеди. Во всяком случае, члены учебной группы восседали на своих складных насестах в состоянии близком к священному трепету. У Элли сложилось впечатление, что никто из ребят не в курсе, зачем и с какой целью устроено это мероприятие, но все догадываются, что оно не сулит ничего хорошего. Поэтому, когда через десять минут двери распахнулись, воздух в помещении едва не искрил от скопившегося напряжения.

Руководство Ночной школы вошло в «комнату номер один» единой сплоченной когортой, как если бы намеревалось с ходу вступить в бой. Элоиза, Изабелла, Желязны, Джерри и Радж, все как один одетые в черное, проследовали к стоявшему у дальней стены председательскому столу и, заняв свои места, некоторое время молча исследовали бесстрастными взглядами находившуюся перед ними аудиторию.

Элли так туго перетянула краем футболки указательный палец, что в переднюю фалангу перестала поступать кровь.

Первым нарушил гнетущую тишину Радж:

– То, чем мы будем заниматься на этой неделе, может показаться вам нелегким во всех отношениях делом, но это чрезвычайно важно. Я имею в виду интервью, о которых уже упоминал ранее. Каждому из вас предстоит проинтервьюировать одного из членов учебной группы, чье имя вам сообщат позже. Вы зададите интервьюируемому ключевые вопросы, касающиеся его учебы и личной жизни, и на основании полученных ответов составите письменный отчет, в котором напишите, говорил ли интервьюируемый, по вашему мнению, правду – или же лгал вам. Потом вы сами превратитесь в интервьюируемого и будете отвечать на аналогичные вопросы другого ученика. Иными словами, всю эту неделю вы будете заниматься тренингом, направленным на развитие ваших способностей выявлять ложь в процессе непосредственного общения с тем или иным человеком, и надеемся, что в конце этого краткого курса вы научитесь понимать, когда вас обманывают, опираясь, помимо логики и интуиции, и на определенные внешние признаки. А именно: избыточную жестикуляцию, дрожание голоса, излишнюю болтливость, стремление отвести глаза – и так далее. Самое главное, проводя подобные интервью, вы получите бесценный опыт, который позволит вам в дальнейшем отличать лгуна от того, кто говорит правду.

Когда он замолчал и откинулся на спинку стула, обязанности оратора приняла на себя Элоиза.

– Вполне вероятно, что среди интервьюируемых окажутся субъекты, которых вы хорошо знаете. Не исключается даже такой вариант, что это могут быть ваши друзья. – При этих словах по комнате прокатился приглушенный ропот, выражавший недовольство и отчасти смятение, но Элоиза не обратила на это внимание и продолжила: – Но подобный подход, сколь бы ужасным он ни казался, научит вас одной важной вещи: отделять собственные эмоции от дела, которому вы служите. И еще одно. Интервьюируемый никогда не получит доступа к вашему отчету, который с момента написания будет считаться конфиденциальным документом, и в этой связи должен содержать одну только неприукрашенную правду.

Элоиза положила ладони на стол и выделила голосом заключительную фразу своего небольшого выступления.

– Прошу принять к сведению, что попытка солгать интервьюеру может стать основополагающей причиной для исключения из Вечерней школы и Киммерийской академии.

Когда взял слово Желязны, Элли инстинктивно подалась назад, словно стремясь дистанцироваться от всех тех, кто сидел за преподавательским столом.

– Интервьюеры и интервьюируемые назначаются тайно. Таким образом, только два человека будут в курсе того, какие роли отведены им руководством. Разумеется, сообщать эту информацию посторонним строжайше запрещается. – Желязны обвел собравшихся леденящим взглядом. – Всякий, кто проболтается, будет строго наказан. – Наклонившись, он поднял с пола стоявший у ножки стула портфель и вынул из него пачку больших черных конвертов. – Итак, когда я назову имя кого-нибудь из вас, подойдите ко мне и получите задание. Андерсон!..

Высокая стройная девушка поднялась со стула, подошла к столу и взяла у Желязны предназначенный ей конверт. Элли и Картер быстро обменялись взволнованными взглядами.

Стопка конвертов на столе постепенно таяла. Элли во все глаза следила за тем, как к Желязны подходили их с Картером общие друзья: сначала Лукас, а через некоторое время и Джулия.

Потом прозвучала фамилия «Гласс», и мимо Элли с Картером к столу продефилировала едва ли не дымившаяся от негодования Зои. Выхватив из рук Желязны конверт, она вернулась на свое место, едва слышно пробормотав себе под нос два слова: «Вот дерьмо!», – которые Элли, впрочем, удалось разобрать.

Наконец Желязны пролаял:

– Шеридан!

Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, Элли направилась к столу, прилагая невероятные усилия к тому, чтобы по возможности сохранить на лице равнодушное выражение. Но с руками ничего не могла поделать, и они словно сами собой сжались в кулаки. Храбро выдержав оловянный взгляд Желязны, девушка взяла у него холодный черный конверт и направилась к своему стулу. Весь этот процесс, занявший в общей сложности не более минуты, показался ей бесконечным.