Гонг и чаша - Васильев Андрей - Страница 28

— Ага, когда это я отказывался от дармовой выпивки, — захихикал Валяев.

Уж не знаю, что ему не нравилось в этом коньяке, я вот лучшего и не пил никогда. Все как всегда — у кого хлеб черствый, у кого жемчуг мелкий…

Посидели, помолчали, жидкий огонь из бокала перелился в кровь.

— А вот у меня вопрос, можно? — Я наконец решил выяснить одну вещь, которая давно мне не давала покоя. — По игровой механике.

— Ну, если не конфиденциальное что-то, давай, спрашивай, — благодушно разрешил Валяев.

— Я вот понять не могу, почему некоторые НПС ведут себя иногда очень странно. Даже не так, по-другому сформулирую. Почему они меняются в процессе игры? Не все, некоторые, причем не ключевые НПС, а самые что ни на есть заурядные, каких тысячи. Вот кениг Харальд, с ним все ясно, он непись особая, его скрипты и логику, видимо, рисовали тщательно и вдумчиво и, понятное дело, он вышел многогранный — все-таки линейка квестов, да еще какая, ну и вообще он фигура знаковая. Но почему мне все интереснее и интереснее было общаться с Гунтером, Флоси или вот сейчас с Лейном? Тот же Гунтер, когда я его встретил в лесу в первый раз, как пять копеек был — круглый и медный. А когда расставались на Севере, уже на президентский пост мог баллотироваться. При этом линейка заданий у него была явно не уникальная, и получить я ее мог от любого рыцаря-храмовника, при наличии должной репутации. Они как-то прогрессируют, я бы сказал, они развиваются вглубь и вширь, как личности, у них какая-то своя история появляется. Я их в какой-то момент вообще за живых людей начинаю принимать!

Валяев крякнул, Зимин торжествующе посмотрел на него и потер указательным пальцем руки о большой.

— Ну-с, Кит, зашлем проигранное на базу. Умничка, Киф.

Валяев достал из кармана пиджака зажим, скреплявший довольно плотную пачку денег, и начал отсчитывать пятитысячные купюры. Дойдя до двадцатой он протянул их Зимину и мстительно сказал:

— Но коньяк я твой допью!

— Можешь даже забрать его с собой, если мы, конечно, его сейчас не прикончим, — великодушно махнул рукой Зимин, отделил от стопки купюр половину и протянул ее мне: — Твоя доля, приятель.

Однако они тут спорщики. И, видят боги, я не против, чтобы они на меня спорили почаще. Эдак я только на их азарте озолочусь.

— Кит, объясни человеку, в чем дело, — попросил Зимин, берясь за бутылку явно с целью долить всем коньяку.

Валяев дождался, пока он доберется до его бокала, смочил горло и начал мне объяснять, в чем же, собственно, дело. И все оказалось куда как непросто.

То, что в «Файролле» за НПС, как и везде в играх, отвечают имитаторы определенной мощности, для меня новостью не стало. Понятно, что у обычного неквестового крестьянина или там белого кролика имитатор самый примитивный. Чтобы было понятно — он только слегка, в несколько раз, превосходит специализированный шахматный компьютер, который вдребезги и пополам разгромил последнего чемпиона мира, согласившегося играть против машины лет пятнадцать назад, незадолго до Большого скачка и отказа от закона Мура. До сих пор все помнят ту скандальную историю, когда компьютер вел восемнадцать — ноль и в предпоследней партии точку поставила молния, которая выжгла электронные потроха лидера дотла.

Так вот, таких примитивных имитаторов искусственного интеллекта, или ИИ, в «Файролле» сотни миллионов.

ВИП-НПС, вроде кенига, используют самый мощный, выделенный индивидуально, ВИП-имитатор ИИ, который проходит девятьсот семьдесят — девятьсот девяносто тестов Розова — Тьюринга (интересно, кто эти люди? Спрашивать об этом вдохновенно машущего руками Валяева я постеснялся) из произвольной выборки с тысячей различных добровольцев. То есть он способен, имитируя ограниченного в перемещении человека (больного, заключенного, спортсмена, космонавта — на выбор), по Сети познакомиться и подружиться со случайным человеком, не вызвав ни малейших подозрений последнего.

При определенных обстоятельствах в имитатор ИИ можно даже влюбиться, эксперименты дают устойчивые три-пять процентов результата. А в одном-двух процентах случаев имитаторы могут заставить своих биологических друзей резко изменить устоявшуюся жизнь…

Но самое-то интересное — это обычные НПС, квестстартеры.

Лет тридцать назад, на заре становления мобильной связи, если где-то не было покрытия, абоненты звонили и жаловались. И если звонили очень важные люди или было просто очень много обращений, оператор ставил в проблемной зоне еще одну вышку, для лучшего качества связи. Так вот, тут было почти то же самое, только наоборот.

Поначалу такой квестовый непись получает имитатор, в дюжину раз мощнее примитивного. Но если программа фиксирует длительное общение одного НПС с одними и теми же игроками, она навсегда поднимает мощность имитатора на определенный мультикоэффициент, который зависит от массы условий, например, от длительности взаимодействия с игроком, от уровня квестов, которые выполняет игрок, и наконец, от ВИП-коэффициента игрока.

У меня, кстати, оказался этот самый ВИП-коэффициент аж девять целых ноль десятых, очень высокий. На мое вопросительное молчание Валяев пояснил, что программа оценивает вид деятельности игроков, их возраст и образование. По этой причине люди интеллектуального труда получают куда как более высокий уровень, чем те, кто занимается физическим, — качество конечного интеллекта данной программы зависит от того, как долго и с кем общалась программа. Соответственно, те, кто уже окончил высшее учебное заведение, получат коэффициент более высокий, чем нынешние студенты. Но чтобы никому не было обидно, программа за это подкинет обделенным какие-нибудь другие плюшки, которых не будет у умников, поскольку баланс — дело святое и никто не должен быть обиженным и расстроенным.

Да и другие части мультикоэффициента, с учетом всех моих похождений с фон Рихтером, глобальных и континентальных квестов на Севере, а до этого и на Западе, я поднял почти по максимуму.

Вот потому и не было ничего удивительного в том, что имитатор Гунтера достиг уровня ВИП. Да и у Флоси он подрос по мощности довольно прилично.

Отдельно Кит отметил, что это не относится к торговцам, которые обслуживают миллион разных игроков, по минуте на каждого. «Мудреть» начинает только один или несколько НПС, с каждым из которых одни и те же игроки взаимодействуют минимум сорок восемь игровых часов.

И если мне доведется еще побродить с фон Рихтером, то он запросто сумеет стать одним из патриархов ордена. Да и скромный фекальный труженик Флоси может дослужиться до самого главного черпальщика Севера.

Первая мысль, которая меня посетила после этих откровений, была: «Это сколько ж они в это все денег засадили и продолжают постоянно всаживать!» Вторая: «Ну ни фига себе!»

— Впечатляет? — ухмыльнулся Валяев.

— Эра цифровых технологий, — философски добавил Зимин.

— Не то слово! — Я потряс головой. — Я даже не до конца и осознал еще все это. Да не все и понял.

— И не надо тебе, не забивай голову, — дружески посоветовал мне Валяев. — Играй, как играл. Тем более вон какие дела закручиваются в клановой сфере, а ты в них уже влез по самые уши.

— Да, вот еще что хотел спросить, — решил я попытать счастья и узнать крайне полезную для себя информацию. — За то, что Мюрат такую штуку выкинул, неужели ему никаких санкций не положено?

— Какой-такой Мюрат? — сделал круглые глаза Валяев.

— Киф, даже если мы по две таких бутылки засадим, все одно ты от нас ничего не узнаешь, — захохотал Зимин. — Сам выясняй, кто, куда, зачем и почему. У, хитрюга.

Мы допили коньяк, и Валяев удалился к себе, на прощанье пообещав Зимину, что он все-таки придумает, как состроить ему козью морду за очередной проигрыш.

— Не любит проигрывать, — заметил Зимин. — Сколько его знаю, всегда такой был.

— А вы давно знакомы? — полюбопытствовал я.

— Всегда, — лаконично ответил Зимин и, увидев мой непонимающий взгляд, пояснил: — Мы с ним были знакомы всегда, с самого первого дня.