Вопросительная история - Либина Рената Борисовна - Страница 5

Но одного лишь трудного пути к месту рисования мастерам наскальной живописи было явно мало. Они предпочитали заниматься изящным искусством там, где делать это крайне неудобно. Пещера Комбарель во Франции имеет форму извивающегося коридора высотой от полуметра до двух. Изображения начинаются в 125 м от входа и тянутся ещё на 100 м в глубь горы, почти до самого «упора». Разглядывать их можно, только двигаясь ползком. Шесть сотен «гравировок» и рисунков нанесены на стены этой горной трубы первобытными художниками. Они работали, лёжа на спине и протянув руку к потолку, а то и вовсе скорчившись в узком лазе. Все современные посетители выползают из пещеры с одним вопросом: «Зачем?»

Пещера Фон-де-Гом.

Об особом пристрастии художников каменного века рисовать там, где низко и неудобно, знал уже Саутуола. Восьмилетняя Мария потому и заметила быков раньше отца, что могла встать под низким сводом Альтамиры в полный рост. Кое-где потолок подземелья снижался до метра, и дон Марселино был вынужден опускаться на колени, а в таком положении как-то не приходит в голову глядеть вверх. В 2002 г. рядом с настоящей Альтамирой появилась её копия. Большие потоки посетителей пошли во вред пещере, и её пришлось оградить от туристов. Была создана точная копия Альтамиры. В ней всё точь-в-точь, как в настоящей, кроме одного – для удобства зрителей пол «отодвинули» от потолка.

Не все художники каменного века прятали свои творения под низкими сводами. Другие, напротив, помещали их как можно выше. Пещера Фон-де-Гом заканчивается небольшой камерой, отделённой сталактитовым барьером. Там в расщелине под трёхметровым сводом «притаился» шерстистый носорог. Доисторический художник мог изобразить его, только стоя на плечах помощника. В пещерах Ласко и Бернифаль быки и мамонты вознесены на высоту 7 м. Чтобы добраться до купола, первобытные мастера возводили помосты. Об этом свидетельствуют дыры, сохранившиеся на скальных стенах.

Фрески из пещеры Альтамира.

Можно было «запрятать» изображение и в колодце. Самый древний рисунок человека находится в пещере Ласко. Чтобы его увидеть, нужно спуститься на дно шестиметровой шахты. Выбраться из неё в древности можно было только по верёвке.

В общем, лёгкой жизни пещерные художники не искали. Так почему же их тянуло в толщу гор? Для чего нужно было прятать лошадь, бизона и мамонта?

Чтобы добраться до истины, Шерлок Холмс советовал исключить невозможное. По крайней мере, одно невозможное признают все исследователи расписных пещер. Невозможно представить, чтобы рисунки и скульптуры каменного века служили для украшения и предназначались для любования. Спору нет, они красивы. Но к повседневной жизни эта красота отношения не имела: рисовали в одних пещерах, а жили в других. Единственное исключение – Альтамира. Но и там рисунки находились в далёкой и крайне неудобной для обозрения нежилой части. И на музеи расписные галереи тоже не похожи. Вряд ли люди каменного века настолько любили искусство, чтобы пробираться к «полотнам» и статуям с риском сломать себе шею. Кроме того, для пещерных мастеров было обычным делом нанести на место старых изображений новые, так что ни первые, ни вторые толком рассмотреть нельзя. Но если художники рисовали не для своих соплеменников, то для кого или для чего?

Ответить на этот вопрос помогают подсчёты самых «популярных» персонажей каменного века: примерно 30 % составляют лошади, 25 % – бизоны, 12 % – олени и 10 % – мамонты. Все они – пища кроманьонца. Кости этих животных археологи во множестве находят на стоянках. Кроманьонцы селились там, куда каждую весну приходили стада. Они шли с севера к зелёным лугам и водопоям, чтобы осенью отправиться в обратный путь. Так продолжалось много тысяч лет, и появление человека с копьями и камнями ничего не меняло в повадках зверей. Уцелевшие отправлялись обратно и на следующий год возвращались. Звери двигались «инстинктивными» тропами. А человек ждал четвероногую пищу, не зная, откуда она берётся и почему идёт ему прямо в руки. Точнее, в овраги и пропасти, рядом с которыми он селился. Так удобней было загонять стада бизонов или неповоротливых мамонтов. В пропасть падало больше зверей, чем люди могли съесть. На некоторых стоянках археологи обнаруживали на одном месте кости тысяч особей – бизонов, ослов, мамонтов, лошадей. Многие скелеты оказались нетронуты: люди не съели убитых животных. Кроманьонцы добывали больше пищи, чем им было нужно, и, как правило, не голодали. Но кто знал, что будет завтра? Придут ли стада опять?

Человек рисовал то, что ел. Чтобы и дальше есть то, что нарисовано. Мало кто из учёных сомневается: в пещерах изображались просьба, молитва, напоминание. Кому-то или чему-то давался знак: сделай так, чтоб эти звери и завтра были, пусть они не переводятся никогда. К просьбе «создать» животное время от времени добавлялось пожелание об удачной охоте: 15 % зверей показаны ранеными, некоторые изображения хранят следы от ударов копий и дротиков. Но основная часть рисунков не «испорчена» охотничьей магией. Пусть звери будут. Это главное, о чём просил кроманьонец.

Бегущая лошадь. Фреска из пещеры Ласко.

Кто же являлся адресатом живописной молитвы? Кто должен был понять послание и обеспечить многочисленность стад? Похоже, призыв обращался к земле. Для кроманьонцев земля была домом. Они жили в пещерах, там рождались их дети. Каждую вес-ну из земли появлялись новые растения. И каждую весну приходили стада зверей. Люди не знали откуда. Проще всего было предположить, что звери тоже берутся из земли. Земля казалась источником жизни. Всякой – и растительной, и животной. Может быть, кроманьонцы думали, что звери рождаются в толще скал, а потом вылезают из трещин и выходят из стен? Пещерные художники любили рисовать, обыгрывая естественные выступы и расколы. Шероховатый кусок поверхности становился гривой, продолговатый камень – глазом, трещина – изгибом спины. Возможно, рисунок наносили там, где в колеблющемся свете жировых ламп художнику почудился контур зверя. Значит, он где-то здесь, близко и пытается «пробиться» сквозь стену. Рисунок поможет ему родиться. И не один раз. Конечно, если правильно выбирать места, где звери норовят вылезать из стен. Как геолог ищет признаки руды, так и пещерный художник по каким-то приметам определял, где лучше нанести рисунок, чтобы он «работал» хорошо и желательно вечно. Теперь можно только догадываться, что это были за признаки. Лошадей, например, рисовали там, где гулкое эхо повторяется многократно, напоминая стук копыт. Но, видимо, чтобы изображения успешно «работали», необходимо было поместить их в самой толще горы, где Земля лучше чувствует, о чём её просит человек. И где подземный рисунок – условие земной жизни – надёжно скрыт от порчи и гибели. А ещё пещерный художник вовсе был не так прост, как недавно казалось ученым. Он отлично знал, без чего не вытащить рыбку из пруда и где бывает бесплатный сыр. Судя по всему, древний мастер слабо верил, что небрежных штрихов прямо у входа в пещеру будет достаточно для сытой жизни. Чем больше труда предстояло затратить на создание рисунка, тем лучше и дольше он будет кормить племя. Узкий лаз, высокий свод и глубокий колодец становились для художника не препятствием, а находкой. Вот почему, изображая лошадь, бизона или мамонта, их прятали так старательно.