Смертоносный экспорт Америки — демократия. Правда о внешней политике США и многом другом - Блум Уильям - Страница 48

Этот мужчина собирается сделать паспорт для своего десятилетнего сына на случай, если им понадобится покинуть страну: «Я думаю, мы движемся в сторону тоталитаризма». Пенсионерка, принадлежащая к среднему классу, делает страшное лицо, говоря о надвигающихся перспективах: «Через год будет сплошной коммунизм… То, что он создает, — это диктатура». Тот факт, что Уго Чавес сам является частично аборигеном, а частично чернокожим, также может способствовать росту их враждебности по отношению к нему.

Интересно, что подобные люди думают о Джордже Буше с его любимым «здесь решаю я» и частом использовании механизма «сопроводительных заявлений» (signing statements), не больше не меньше определяющих смысл законов, а также о его Законе о борьбе с терроризмом (Patriot Act), различных посягательствах на принцип запрета содержания в тюрьме без решения суда и растущем государстве слежки (это лишь некоторые из настораживающих практик его авторитарного правления). Если бы Уго Чавес попытался внедрить такие практики в Венесуэле, обвинение в «диктаторских замашках» имело бы больше смысла.

В составе группы, посетившей Венесуэлу прошлой осенью, был Чак Кауфман (Chuck Kaufman), национальный сокоординатор базирующейся в Вашингтоне организации «Никарагуанская сеть» (Nicaragua Network). Ниже приводятся выдержки из его репортажа:

«Венесуэла политически поляризована. Мы наблюдали крайнее проявление этого за ужином с юристом и писателем Эвой Голинжер (Eva Golinger). Некоторые перебравшие спиртного сторонники оппозиции узнали в Голинжер приверженца венесуэльского лидера, автора книги «Код Чавеса». Они окружили наш стол и начали кричать на Голинжер и членов делегации, называя нас убийцами, кубинцами и аргентинцами. Словесные оскорбления продолжались несколько минут, прежде чем официанты выдворили наиболее распоясавшуюся женщину, противницу Чавеса. Позднее мы узнали, что она работает в офисе генерального прокурора. Это демонстрирует одно из множества противоречий, связанных с тем, что движение «Боливарианская революция» Чавеса пришло к власти через избирательные уроны, а не силой оружия. Вооруженные революционеры обычно изгоняют своих оппонентов с государственных должностей и влиятельных постов, включая СМИ, однако в Венесуэле многие оппозиционеры по-прежнему работают на государственной службе, а большая часть СМИ однозначно настроена против Чавеса»[271].

Я восхищаюсь Уго Чавесом и тем, что он пытается сделать в Венесуэле, однако мне бы не хотелось, чтобы он тратил свои силы на колкости в отношении администрации Джорджа Буша, что достаточно часто происходит. Разве он не знает, что имеет дело с группой маньяков-убийц? Пожалуйста, подскажите ему кто-нибудь, что если он не сбавит тон, то поставит под угрозу свою социальную революцию.

Никарагуа: операция «потому что мы можем»

У капитана Ахава был его Моби Дик, у инспектора Жавера — его Жан Вальжан, у Соединенных Штатов — их Фидель Кастро. Однако у Вашингтона был также его Даниэль Ортега. В течение более чем тридцати лет самая могущественная страна в мире не могла смириться с мыслью, что ей придется жить в одном Западном полушарии с одним из самых бедных и слабых соседей — Никарагуа, если лидер этой страны не будет любить капитализм.

С того момента как революционеры-сандинисты сбросили в 1979 году поддерживаемую США диктатуру Анастасио Сомосы, Вашингтон был обеспокоен ростом этого давно навевающего страх зверя — «еще одной Кубы». Это была война — будь то на поле боя или на избирательных участках. В течение почти десяти лет действовавшая в интересах Америки армия контрас вела особо жестокую партизанскую борьбу против сандинистского правительства и его сторонников. В 1984 году Вашингтон сделал все возможное, чтобы сорвать выборы, однако ему не удалось предотвратить избрание президентом сандинистского лидера Даниэля Ортеги. Война продолжалась.

В 1990 году избирательной тактикой Вашингтона стало внедрение в сознание народа Никарагуа простой и понятной мысли: если вы переизберете Ортегу, все ужасы гражданской войны и экономическая враждебность со стороны Америки продолжатся. Всего за два месяца до выборов, в декабре 1989 года, Соединенные Штаты вторглись в Панаму без какой-либо причины, приемлемой с точки зрения международного права, морали или же здравого смысла (США, естественно, окрестили эту акцию «Операцией правое дело»). Одной из вероятных причин ее проведения было дать ясно понять избирателям Никарагуа, что это может произойти и с ними, что война США в союзе с контрас против них продолжится и даже усилится, если они переизберут сандинистов.

Эта тактика сработала. Никогда не следует недооценивать силу страха, угрозы убийства, насилия или поджога вашего дома. Даниэль Ортега проиграл, а Никарагуа вернулась во власть свободного рынка, стремясь свести на нет прогрессивные социальные и экономические программы, предпринятые сандинистами. В течение нескольких лет повсеместное недоедание, совершенно неадекватный доступ к услугам здравоохранения и образования, а также другие социальные недуги снова стали фактом повседневной жизни для народа Никарагуа.

С той поры на каждых президентских выборах неувядающий кандидат Даниэль Ортега должен был бороться с откровенно наглым вмешательством Вашингтона в избирательный процесс. На определенные политические партии регулярно оказывалось давление с тем, чтобы они отозвали своих кандидатов и таким образом не раскалывали лагерь консерваторов в борьбе против сандинистов. Послы США и прибывающие в страну чиновники Государственного департамента открыто агитировали за антисандинистских кандидатов, грозили всеми видами экономических и дипломатических наказаний в случае победы Ортеги, в том числе путем создания трудностей для экспорта, визовых проблем, а также проблем с жизненно важным для семей перечислением на родину денег никарагуанцев, проживающих в США.

На выборах 2001 года, прошедших вскоре после событий 11 сентября, американские официальные лица делали все возможное, чтобы увязать Даниэля Ортегу с терроризмом — они опубликовали в ведущей газете рекламу на всю страницу, в которой помимо прочего заявлялось, что он «уже более 30 лет поддерживает связи со странами и отдельными лицами, которые дают прибежище и потворствуют международным террористам»[272]. В том же году ведущий аналитик Никарагуа, работающий на международную социологическую фирму Гэллапа, был вынужден объявить: «Никогда прежде в своей жизни я не видел и даже не слышал, чтобы действующий посол открыто принимал участие в избирательном процессе суверенного государства»[273].

Помимо этого, Национальный фонд поддержки демократии (NED), который хотел бы заставить весь мир поверить в то, что он является частной некоммерческой организацией, хотя на деле это порождение и государственное агентство США, регулярно предоставлял значительные суммы денег и другой помощи организациям в Никарагуа, которые выступали против сандинистов. Международный республиканский институт (IRI), возглавляемый сенатором от штата Аризона Джоном Маккейном (John McCain) и являющийся частью зонтичной структуры NED, также активно работал в Никарагуа над созданием «Движения за Никарагуа», которое помогало организовывать марши против сандинистов. Выступая перед американской делегацией в июне 2006 года, представитель IRI в Никарагуа сравнил отношения между Никарагуа и Соединенными Штатами с отношениями сына с отцом: «Дети не должны спорить со своими родителями».

Имея в виду президентские выборы 2006 года, высокопоставленный представитель США написал в одной из никарагуанских газет за год до кампании: если Даниэль Ортега победит, «Никарагуа камнем пойдет на дно». В марте 2006 года посол США в ООН и ярый сторонник контрас Джин Киркпатрик (Jeanne Kirkpatrick) прибыла в страну с визитом. Она встречалась с членами всех крупных оппозиционных сандинистам партий и объявила, что, по ее мнению, демократия в Никарагуа находится в опасности, но она не сомневается, что сандинистская диктатура не сможет вернуться к власти.