Изгнание/Сброс петель - Хауи Хью - Страница 8

Она остановилась у его двери и подняла руку, чтобы постучать. Будем надеяться, что он не воспримет этот визит как начальственный окрик с её стороны. Просто она о нём беспокоится. Вот и всё.

Она постучала в стальную дверь и подождала ответа, но его не было. Может, она просто не услышала? Голос Марнса в последние дни уже стал и на голос не похож — так, слабый сип. Она постучала ещё раз, погромче.

— Инспектор! — позвала она. — С вами всё в порядке?

Из соседней двери высунулась женская голова. Джульетта узнала её — женщина приходила в кафетерий во время школьной большой перемены. Кажется, её зовут Глория.

— Здравствуйте, шериф.

— Здравствуйте, Глория. Вы не видели инспектора Марнса этим утром?

Глория покачала головой, сунула в рот шпильку и принялась закручивать волосы в пучок на затылке.

— Не бидела, — промямлила она, пожала плечами, вынула шпильку изо рта и воткнула в пучок. — Накануне вечером он был на лестничной площадке, вид у него был не ахти. — Она нахмурилась. — Он что — не пришёл на работу?

Джульетта повернулась обратно к двери Марнса и подёргала за ручку. Та щёлкнула — механизм был отлично смазан. Джульетта приоткрыла дверь.

— Инспектор? Это Джулс. Вот, решила проверить, как у вас дела.

Дверь распахнулась. За нею царила тьма. Но слабого света, проникшего из коридора, было достаточно, чтобы увидеть…

Джульетта обернулась к Глории.

— Позовите доктора Хикса… чёрт, стойте, что это я… — Она по привычке назвала имя врача, курирующего Глубину. — Кто тут у вас ближайший врач? Позовите его!

Она влетела в квартиру, не дожидаясь ответа. Комнатка была маленькой и низкой, так что перед тем, кто задумал повеситься, стояла трудная задача, но Марнс её успешно решил. Он заклинил пряжку своего ремня между верхней притолокой и краем двери ванной, а сам ремень закрутил вокруг шеи; ноги его покоились на кровати — как раз под нужным углом, никакой опоры для тела они не давали. Зад провис ниже ступней. Лицо инспектора больше не было красным; ремень глубоко врезался в шею…

Джульетта обхватила Марнса за талию и попыталась поднять. Он был тяжелее, чем казался на вид. Она сбила его ноги с кровати на пол — теперь держать тело стало легче. В двери кто-то выругался. В комнату вбежал муж Глории и кинулся Джульетте на помощь. Оба пытались дотянуться до ременной пряжки и вытащить её из зазора в двери. Джульетта наконец дёрнула дверь и вытащила ремень.

— На кровать! — выдохнула она.

Они взгромоздили Марнса на постель.

Муж Глории, согнувшись и упёршись ладонями в колени, пытался перевести дух.

— Глория побежала за доктором О’Нилом.

Джульетта кивнула и сняла ремень с шеи Марнса — на коже остался тёмно-фиолетовый след. Она пощупала пульс и вспомнила, как нашла Роджера в Машинном точно в таком же состоянии — тихого, недвижного, ни на что не реагирующего. Понадобилось несколько долгих мгновений, прежде чем Джульетта осознала, что во второй раз в жизни видит мёртвое тело.

Она села и, откинувшись на спинку стула, вся в поту, стала ожидать прихода врача. Мелькнула мысль: а последнее ли? Ведь теперь у неё такая работа…

5

Заполнив все протоколы, выяснив, что у Марнса нет близких родственников, спустившись к почвенным фермам для разговора с коронером и ответив на вопросы любопытных соседей, Джульетта наконец получила возможность совершить долгое одинокое путешествие в восемь лестничных пролётов обратно наверх, в свой пустой офис.

Остаток дня она провела как в тумане. Дверь в кафетерий не закрывала — ей казалось, будто её маленький кабинет чересчур переполнен призраками. Джульетта настойчиво пыталась занять свой ум работой, вникая в содержимое холстоновских компьютеров, но… переносить отсутствие Марнса было намного тяжелее, чем его полное безмолвного отчаяния присутствие. Не верилось, что его нет. Она даже испытывала что-то вроде обиды: сначала притащил сюда, а потом бросил! Джульетта понимала: думать и чувствовать так эгоистично, а уж признаваться себе в этом — ещё хуже.

Её мысли бродили где-то далеко, и время от времени она устремляла отсутствующий взор через открытую дверь на дальний стенной экран, по которому плыли облака. Джульетта никак не могла решить — лёгкие они или нет, будут ли вечером подходящие условия для наблюдения за звёздами. Ну вот, ещё одна мысль, за которую она сразу же принялась себя укорять; но что делать — сегодня она остро чувствовала своё одиночество, она, женщина, которая всегда гордилась тем, что ей никто не нужен.

Она всё пыталась выбраться из лабиринта присланных Скотти файлов, а в это время прошли две смены ланча, потом две смены обеда, гомон в кафетерии постепенно улёгся, и свет невидимого солнца начал меркнуть. Весь день Джульетта постоянно бросала взгляды на клубящиеся в небе облака, без всякой разумной причины надеясь на повторную встречу со странным звездочётом, с которым познакомилась накануне.

И всё равно — несмотря на все вкусные запахи и шум обедающей толпы (ведь здесь кормились все сорок восемь верхних этажей) Джульетта забыла поесть. И лишь когда ушла кухонная команда, обслуживающая вторую смену едоков, когда лампы в столовой притушили, в кабинет шерифа вошла Пэм с миской супа и хлебцем. Джульетта поблагодарила и сунула руку в карман за парой кредитов, но Пэм отказалась. Глаза молодой женщины, покрасневшие от слёз, не отрывались от пустого стула Марнса, и Джульетте пришло в голову, что работники кафетерия были как никто другой близки к инспектору.

Пэм ушла, так и не промолвив ни слова, а Джульетта принялась за суп, хотя особого желания есть не испытывала. Ей пришёл в голову ещё один способ проверить все данные по Холстону: надо запустить спеллчекер — пусть попробует найти имена, которые могли бы пролить свет на тайну; так она и поступила. Тем временем суп совсем остыл. Оставив компьютер продираться сквозь нагромождения данных, она подхватила миску и несколько папок, вышла из кабинета и расположилась в кафетерии за одним из столов, стоявшем поблизости от стенного экрана.

Она сидела и высматривала звёзды, когда около неё из темноты неслышно возник Лукас. Он ничего не сказал, просто отодвинул стул, уселся, положил доску с листом бумаги на колени и уставился в сгущающуюся снаружи темноту.

Джульетта не могла решить, как расценивать его молчание: то ли как вежливость, потому что он не осмелился нарушить тишину, то ли как, наоборот, грубость — он же не поздоровался! Наконец, она решила, что правильно первое — и безмолвие перестало быть неловким. У них теперь было общее молчание, одно на двоих. После ужасного дня наступил покой.

Прошло несколько минут. Потом четверть часа. Звёзды не показывались; ни слова не было сказано. Джульетта держала на коленях папку — просто чтобы занять чем-то руки. С лестницы донёсся смех — какая-то весёлая компания двигалась между жилыми этажами — но вскоре и он затих.

— Соболезную — вы потеряли партнёра, — наконец вымолвил Лукас, разглаживая бумагу на доске. Он до сих пор ещё не сделал ни одной пометки или записи.

— Ценю ваше сочувствие, — сказала Джульетта. Она не знала, как нужно отвечать на соболезнования, поэтому выбрала, как ей казалось, наименее неверный вариант.

— Я искала звёзды, но так ни одной и не увидела, — добавила она.

— И не увидите. — Он указал на экран. — Небо сегодня — хуже не бывает.

Джульетта всмотрелась в облака — в последнем тусклом свете сумерек это оказалось задачкой не из лёгких. Для неё они выглядели точно так же, как и вчерашние.

Лукас еле заметно повернулся на сиденье.

— Я должен вам кое в чём признаться, раз вы — представитель закона и всё такое…

Рука Джульетты невольно схватилась за значок шерифа на груди. А она-то почти забыла, кто она такая.

— Да?

— Я знал, что облака сегодня плохие. И всё равно поднялся сюда.

Джульетта оставалось только надеяться, что в темноте её улыбки не видно.

— Не уверена, говорится ли в Пакте что-то о подобном правонарушении.