Хлеб великанов - Кристи Агата - Страница 6

Пытливая мысль Вернона двинулась в другом направлении.

— Сьюзен, а тебе нравится, что тебя зовут Сьюзен? Ты не хотела бы лучше зваться Изабел?

Сьюзен (или Изабел), как обычно, хихикнула.

— Чего бы я хотела, мастер Вернон, — это никого не волнует.

— Почему?

— В этом мире людям приходится делать то, что им велят.

Вернон промолчал. Еще несколько дней назад он сам думал так же. Но теперь он стал понимать, что это не так. Необязательно делать то, что тебе велят. Все зависит от того, кто велит.

И дело не в наказании. Сьюзен последовательно сажала его на стул, ставила в угол, лишала сладостей. Няне было достаточно строго посмотреть поверх очков с таким выражением, что речь могла идти только о немедленной капитуляции.

У Сьюзен в натуре не было властности, и Вернон это понял. Он открыл для себя восторг непослушания. И еще ему нравилось мучить Сьюзен. Чем больше бедная Сьюзен волновалась и суетилась, тем больше он радовался. В соответствии со своим возрастом он все еще жил в каменном веке — получал наслаждение от жестокости.

Сьюзен завела привычку отпускать Вернона в сад одного. Девушке некрасивой, ей, в отличие от Винни, в саду было нечего делать. Да и вообще — что может с ним там случиться плохого?

— Только не подходите к прудам, мастер Вернон, хорошо?

— Хорошо, — пообещал Вернон, тут же вознамерившись непременно это сделать.

— Вы будете, как хороший мальчик, играть с обручем?

— Да.

В детской воцарялось спокойствие. Сьюзен с облегчением вздыхала и доставала из ящика книгу в бумажной обложке под названием «Герцог и молочница».

Подгоняя обруч, Вернон бежал к огороженному фруктовому саду. Однажды, вырвавшись из-под контроля, обруч скакнул на узкую полоску вскопанной земли, что сразу же привлекло внимание придиры Хопкинса, старшего садовника. Хопкинс твердо и властно прогнал Вернона, и Вернон ушел. Он уважал Хопкинса.

Забросив обруч, Вернон влез на дерево, потом на другое. Точнее сказать, со всеми предосторожностями поднялся футов на шесть от земли. Утомленный столь рискованным спортом, он оседлал скамейку и стал размышлять, чем бы еще заняться.

Вообще-то он думал о прудах. Раз Сьюзен запретила туда ходить, они сразу стали манить к себе. Да, он пойдет на пруды. Он встал — и увидел такое, что сразу изменило его планы. Дверь в Лес была открыта!

Такого на памяти Вернона еще не случалось. Он не раз тайком пытался толкнуть эту дверь — она всегда была заперта. Он осторожно подкрался к ней. Лес! Он стоял в нескольких шагах по ту сторону двери. Можно было окунуться в его прохладную зеленую глубину. Сердце Вернона забилось быстрее.

Ему всегда хотелось пойти в Лес. Вот он, шанс! Когда Няня вернется, об этом и речи быть не может.

И все же он медлил. Его удерживала не опасность наказания. Строго говоря, ему никогда не запрещали ходить в Лес. Детская хитрость с готовностью предоставила ему это оправдание.

Нет, тут было нечто другое: страх перед неизвестным, эти темные лиственные глубины… Его удерживала память первобытных предков.

Идти или не идти? Там может оказаться Нечто — вроде Чудовища. Нечто возникнет за спиной, оно с воплем погонится за тобой…

Он переминался с ноги на ногу.

Но Нечто не гоняется за людьми среди бела дня. И в Лесу живет мистер Грин. Конечно, не такой настоящий, как раньше, но как славно будет все облазить и найти место, где мог бы жить тот мистер Грин. И маленькие, укрытые листьями домики для Пуделя, Белки и Кустика.

— Пошли, Пудель, — сказал Вернон невидимому товарищу. — Лук и стрелы с тобой? Отлично. Белка будет ждать нас там.

Он бойко зашагал вперед. Внутренним оком он видел, как рядом шагает Пудель, одетый, как Робинзон Крузо на картинке в книжке.

В Лесу было замечательно: влажно, темно и зелено. Птицы пели, перелетая с ветки на ветку. Вернон продолжал разговаривать с другом — роскошь, которую он позволял себе нечасто, потому что кто-то мог подслушать и сказать: «Ну разве это не забавно? Он воображает, что рядом с ним идет еще один мальчик». Дома приходится осторожничать.

— Мы придем в Замок к обеду, Пудель. На обед у нас будут жареные леопарды. О, вот и Белка! Привет, Белка, как дела? А где Кустик?

— Вот что я вам скажу. Мне надоело идти пешком. Поехали верхом.

Кони были привязаны у ближайшего дерева. Вернон взял себе молочно-белого, Пудель — черного как уголь; масть Белкиного коня осталась неопределенной.

Они галопом поскакали через Лес. Им попадались смертельно опасные места, болота. Змеи шипели на них, их подстерегали львы. Но надежные кони делали все, что от них требовали всадники.

Как глупо играть в саду! Как глупо играть где бы то ни было, кроме Леса! Он забыл, что значит играть с мистером Грином, Пуделем, Белкой и Кустиком. Да и как не забыть, если тебе все время напоминают, что ты забавный мальчик, который верит в свои выдумки?

Вернон то прыгал и дурачился, то вышагивал торжественно и с достоинством. Он был великим, замечательным! Единственное, чего ему не хватало, когда он возносил хвалу себе, — это боя тамтамов, о которых он пока еще не знал.

Лес! Он всегда знал, что Лес именно такой, и он таким оказался! Неожиданно перед ним возникла осыпающаяся, покрытая мхом стена. Стена Замка! Что может быть лучше? Он немедленно полез на нее.

Подъем оказался нетрудным, хотя исполненным трепетного ожидания возможных опасностей. Кто там живет, мистер Грин или страшный людоед, Вернон еще не решил. Он склонялся к последнему, потому что в этот момент был охвачен боевым духом. С пылающим лицом он забрался на вершину стены и заглянул через нее.

Здесь нам придется прерваться на небольшое пояснение. Миссис Сомерс Вест обожала романтическое одиночество (временами) и купила себе «Лесной Коттедж», потому что он «такой уединенный, там действительно находишься в самой глубине леса, если вы понимаете, что я имею в виду, наедине с природой». А поскольку миссис Сомерс Вест была натурой не только художественной, но и музыкальной, она убрала стенку в доме, две комнаты превратила в одну, и получилось место, достаточное для рояля.

И в тот самый момент, когда Вернон достиг вершины стены, несколько потных мужчин, пошатываясь, волокли вышеупомянутый рояль к окну, потому что в дверь он не пролезал. Садом вокруг «Лесного Коттеджа» служил обычный подлесок — дикая природа, как это называла миссис Сомерс Вест. Так что все, что Вернон мог увидеть, — это было Чудовище! Чудовище, живое, целеустремленное, надвигалось на него злобно и мстительно…

На мгновение он прирос к месту. Затем с диким криком кинулся бежать по узкому верху стены. Чудовище преследовало его, настигало, он чувствовал это. И он бежал, бежал так быстро, как никогда. Ногой зацепился за стебель плюща, рухнул лицом вниз… он падает… падает…

Глава 4

Много времени спустя Вернон проснулся и увидел, что лежит в кровати. Конечно, проснуться в кровати — дело вполне естественное, неестественным было то, что прямо перед ним поставили огромный горб. Он уставился на него, и в это время кто-то с ним заговорил. Этот кто-то был доктор Коулз, Вернон его прекрасно знал.

— Ну-ну, — сказал доктор Коулз, — и как же мы себя чувствуем?

Вернон не знал, как чувствует себя доктор Коулз, но сам он чувствовал себя плохо и так и сказал.

— И еще у меня что-то болит, — добавил Вернон. — По-моему, очень сильно болит.

— Еще бы, еще бы, — сказал доктор Коулз.

«Не слишком обнадеживающе», — подумал Вернон.

— Может, будет лучше, если я встану, — предположил Вернон. — Можно мне встать?

— Боюсь, пока нельзя, — сказал врач. — Видишь ли, ты упал.

— Да, — сказал Вернон. — За мной гналось Чудовище.

— А? Что? Чудовище? Какое Чудовище?

— Никакое, — сказал Вернон.

— Наверное, собака, — догадался врач. — Прыгала на стену и лаяла. Не надо бояться собак, мой мальчик.