Список ликвидатора - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 41

41

– Ну и что ты тогда так переживаешь?

– Действительно... – Редникову стало радостно, что отношение девушки к нему не изменилось, несмотря на то что она, кажется, все поняла...

– Забудь ты об этой папке... – сказала Таня. – Хотя бы на время... – И она нежно обвила его шею руками. – Забудь...

Они снова бухнулись на диван, только на этот раз инициатива принадлежала девушке.

– Любимый... – шептала она. – Любимый...

Очень скоро Герман действительно забыл о папке, как и вообще обо всем на свете. Постельная акробатика заняла минут двадцать, и по прошествии этого времени он и Таня обессиленно распластались на измятой простыне, блаженно глядя в потолок.

– Ка-айф... – протянул Редников.

– Ага-а... – подтвердила девушка.

Прошло еще около десяти минут, после чего Таня наконец встала и пошла в ванную. Герман остался лежать, глядя в окно на темнеющее небо. «Вот интересно, – думал он, – сумерки утром и вечером, казалось бы, одинаковые, а все равно по ним можно безошибочно определить, какое именно наступило время суток. По каким-то неуловимым приметам, по каким-то мелочам... – Редников подложил руки под голову и попытался различить проступающие уже сквозь серую поволоку звезды, но у него ничего не получилось, так как он был без очков, а тянуть за ними руку к тумбочке было лень. – Хорошо вставать на зорьке, – почему-то подумал он. – И свежо и приятно, и впереди целый день... – Герман представил, как будет выглядеть его завтрашнее пробуждение и сразу же подумал о папке. – Вот черт! – сказал он сам себе. – Ну никуда мне от нее теперь не деться...»

Редников не видел, как тихо вышедшая из ванной Таня прокралась в коридор, приподняла белую обложку лежащей на трюмо папки и вытащила документы.

Попков уже заканчивал просматривать ежедневники генерала Мухина. К его разочарованию, ничего интересного для следствия там не оказалось. Вернее, может, что-то и было, но, поди пойми, что именно имел в виду генерал, когда писал, например, такое: «Вторник, 13.00. Встреча с К.» или «Четверг 15.30. Позвонить по пов. инф. о У.».

– Ну что? – спросила вошедшая в кабинет хозяйка квартиры. – Есть успехи?

– Да как вам сказать... – замялся Валентин.

Наталья Павловна понимающе посмотрела на него и слабо улыбнулась:

– Ну тогда, может быть, попьем чаю?

– Можно... – ответил следователь и перелистнул последнюю заполненную страницу. – Так-так... – пробормотал он.

В графе «Среда, 2 августа» значилось: «Получить письмо на Главпочт.». Попков задумался.

– Так вы идете? – сказала хозяйка.

– Да, конечно, – спохватился Валентин, захлопнул ежедневник, поднялся из-за стола и пошел за хозяйкой на кухню.

Понедельник, 31 июля

Дело об убийстве Игоря Николаевича Копылова, больше известного под кличкой Барон, только что привезенное Турецкому, в раскрытом виде лежало на его рабочем столе. Сам «важняк» вместе с Жуковым, Папалаевым, Грачевым и Попковым, то есть со всей своей бригадой, рассматривал единственную имеющуюся в их распоряжении улику – армейский медальон, сдернутый футбольным фанатом с шеи убийцы. Болтающаяся на цепочке металлическая пластинка имела четкую гравировку: «ВС РФ 63085». На другой стороне не менее четко значилось: "Группа "Т".

– Что еще за "Группа "Т"? – сделал удивленное лицо Папалаев. – Первый раз такое вижу!

– Я тоже, – сказал Турецкий. – Ни у кого нет мыслей, что это может означать? – обратился он к толкущимся возле него коллегам.

Все либо пожимали плечами, либо мычали что-то неопределенное.

– Понятно... – криво усмехнулся Александр и, положив медальон на стол, произнес: – Ладно, неважно... Железку эту мы все равно пробьем... Причем сегодня же... Следует выдвинуть предположение насчет причастности к убийствам Мухиных и Барона людей из силовых структур.

Все согласно закивали.

– «ВС РФ»... – задумчиво произнес Грачев. – "Группа «Т»... Может, это какое-нибудь спецназовское подразделение?

– Все может быть... – сказал «важняк». – Не исключено, что к убийствам причастны государственные органы...

– Нормально... – пробормотал Жуков.

– Не дрейфь, капитан, – приободрил его Турецкий. – Впервой, что ли, такие дела распутывать?

– Вам-то, может, и не впервой... – ответил Жуков. – А вот нам...

– Да уж... – подтвердил Папалаев. – Мы все больше по уголовничкам специализировались...

Александр усмехнулся:

– Между многими нашими государственными мужами и уголовниками разница небольшая...

– А как насчет записи в ежедневнике генерала, который я привез? – спросил «важняка» молчавший до этого Попков. – Что вы решили?

Турецкий подумал и сказал:

– Значит, вдова не знает, что это за письмо?

– Нет, я вам говорил...

– Ну что же, – произнес Александр. – Попробуем его получить. В среду... Посмотрим, что там, может, какие-то вещи и прояснятся...

– А на его бывшей работе побывать не удастся? – спросил Валентин.

– Побываем... – утвердительно взмахнул рукой Турецкий. – Хотя, естественно, коллеги генерала сами уже прошмонали его кабинет и все выгребли... Конечно, не исключен вариант, что они поделятся с нами ненужной информацией...

– Это да... – согласился Попков.

Александр помолчал, а затем осмотрел присутствующих и сказал:

– Итак, друзья, задачи у нас сейчас следующие. Пробить медальон и выяснить, как ведет себя этот Бекбулатов, которого вы задержали, не раскололся ли...

– Нет... – покачал головой Папалаев. – Этот не расколется... Уж я-то знаю...

– Все равно! – твердо произнес Турецкий. – Выяснить надо! Не исключено, что в дальнейшем нам придется и это дело взять к себе. Связь уже имеется. Этот Толик нанес тяжкие телесные повреждения Олегу Мухину, а его убил Бекбулатов.

– Понял! – кивнул Папалаев.

Александр посмотрел на часы и пробормотал:

– Вот-вот из прокуратуры на Метрополитене мне должны подвезти дело Сергея Мухина. Посмотрим его и тогда уж окончательно решим, как будем сегодня действовать... А пока не стоит терять времени... – И, сняв телефонную трубку, он набрал номер начальника МУРа. – Сейчас я попрошу нашего дорогого Вячеслава Ивановича выяснить, кому же принадлежит этот медальон...

Папалаев взял в широкую ладонь еще один стоявший на столе телефон, и, поддерживая провод, оттащил его метра на три в сторону. Под непонимающие взгляды присутствующих он сел на стул и, поставив аппарат на колени, пояснил:

– Это чтобы не мешать Александру Борисовичу! – Опер снял трубку: – Узнаю пока, как там поживает этот паразит Бекбулатов...

Марат лежал на нарах и рассматривал надписи, которыми были покрыты стены камеры. Наряду с примитивными «Здесь был Петя Пукин» и «Менты – козлы!» встречались и настоящие перлы. Какой-то умник, например, нацарапал под самым потолком: «Крайне не удовлетворен условиями содержания в данном учреждении и возмущен творящимся здесь беспределом. Обращаю внимание международной общественности на общее состояние российских пенитенциарных заведений!» Бекбулатов никогда не слышал слова «пенитенциарных», но из контекста ему было ясно, что имел в виду автор. «Ишь ты... – усмехнулся Марат. – К международной общественности обращается... Откуда тут может взяться международная общественность? Если только пару хохлов без регистрации приведут...» Он перевел взгляд ниже. Чем-то черным на стене было выведено целое стихотворение:

Да здравствует свобода!Вот выпустят меня,И прибежит ко входуЛюбимая жена!Б. Махмановский

Слова «меня» и «жена» рифмовались не очень, и поэтому кто-то предложил свой вариант стиха:

Да здравствует свобода!Придешь домой – и тутУвидишь, как у входаТвою жену...