Крещендо (СИ) - "Старки" - Страница 34

Май растягивает слабую улыбку:

- Какие волшебные слова! И кто это тебя так научил поэтично выражаться? Я вот встану на ноги, и ты получишь за «ублюдка». А в целом очень нежно получилось… Целуй давай, пока бульон не принесли!

Комментарий к 16.

========== Финальная увертюра ==========

В модной комнате-студии сизый спертый воздух. На полу бутылками из-под спиртного выложена буква «М». На диване животом вниз, раскинув руки, спит Эсэс, жалобно по-детски сопит, на затылке выбрит знак «S». На кресле, задрав голову, открыв рот, дрыхнет Май, в плавках, но в черной рубашке с рисунком в виде черепа на всё пузо и грудь. Май спит с гитарой в руках. На полу, свернувшись калачиком, головой на плюшевом оранжевом медведе еще один парень в балаклаве. На длинном столике грязная посуда, остатки пищи, грязные целлофановые пакеты, женский лифчик. Повсюду беспорядок – следы вчерашней вечеринки, вернее, пьянки. На стене огромная черно-белая фотография: Али в джинсах и черной рубашке, он с закрытыми глазами и одухотворенным серьезным лицом со вскинутой скрипкой. За ним стоит длинноволосый Май в белой расстегнутой рубашке и в белых джинсах, он смотрит на Али, улыбается, касается губами его уха, а правой рукой придерживает за гриф гитару, стоящую на полу вертикально.

Май вздрагивает и открывает глаза. Мутный мученический взгляд, пересохшее горло. То ли стон, то ли скрип исходят от него:

- Ё-о-о-о, ка-а-ак фигово-о-о… Ммм…

Он поворачивает медленно голову на фотографию:

- Мышатина, пррривет! Не ругайся только… мне и так плохо…

Поворачивает голову на электронные часы, и вдруг взгляд протрезвел и стал совершенно осознанным, Май подскакивает:

- А-а-а-а! Черти, подъем! Бляа-а-адь! Проспали!

Май пинает парня на полу, спотыкается о бутылки и с грохотом и звоном падает на пол.

- Че случилось? – стонет Эсэс, не поворачивая головы, а парень на полу на четвереньках ползет в сторону туалета.

- Он уже прилетел! Двадцать минут, и он тут! А у меня срач, да ещё и вы тут!

- «Он» - это Али?

- Вставай! – орет Май и бежит к окну, распахивает раму, и холодный ноябрьский воздух врывается в алкогольное пространство. - Живее! Надо прибираться! Блин… Сколько бутылок!

Эсэс страдальчески стонет и медленно садится на диван, внимательно смотрит на друга в плавках, который судорожно в черный мешок скидывает бутылки, мусор, остатки еды.

- Капец! Май! Че ты опять так мечешься?

- Он может не остаться, если увидит всё это!

- Блин! Он тебя просто разводит каждый раз, шантажирует. Заметь, он ещё ни разу не выполнил свои угрозы!

- Это потому что я его силой удерживаю! Вставай! Нехер рассуждать! Там тряпка, вытирай тут всё! – Май составляет в стопку посуду и уносится в кухню. Серега уныло идет следом в кухню.

- Слышь, а он завтра выступает с нами?

- Он обещал!

- Вот не понимаю! Если у вас любовь, с чего он все время выделывается? Буду - не буду! Хочу - не хочу! Как ты это терпишь?

- Заткнись! Тащи там еще два бокала…

Серега берет тряпку и возвращается в комнату, стирает со стола, ворчит:

- Сейчас начнётся опять период трезвости! Не кури! Не надевай эту куртку! Опять с пивом! Это буду играть, это не буду играть… Май! – крикнул Серега в кухню. - Он хоть стоит этого всего?

- Стоит! Не нуди! – Май бежит в комнату и выкатывает пылесос.

- Ага… Сомнительно мне это! Ты бесконечно в ссадинах и царапинах. На спине места живого нет, всё в его когтях!

- Дурак ты! Это значит, что я был сверху!

- А что бывает, что снизу? – открыл рот Эсэс, но в ответ ему взвыл пылесос.

Из туалета вышел, шатаясь, парень в балаклаве.

- Я смываюсь первым! Где мой ноут?

- Арсен! Меня жди! – в панике закричал Эсэс. - Я с этими придурками двумя не останусь!

- Сначала все приберите! Дезертиры! Арсен, забирай свой лифчик! - кричит сквозь пылесос Май.

Арсен сгребает лифчик в черный мешок с бутылками и скрывается за входной дверью, Серега вытаскивает ноутбук, порножурналы, провода и караоке-микрофон из-под дивана. Задумчиво разглядывает голых женщин в журнале, сидя на полу.

- Май, - кричит Серега, - а он тебя ревнует к бабам?

- Неа!

- Почему? Вряд ли не знает! Хотя ты и ликвидируешь их всех перед его приездом. Но по-любому ему известны твои заходы.

Май вырубает пылесос и грустно говорит:

- Не ревнует… Потому что не любит.

- Как? - оторопел Серега

- Так! Он любит свои скрипки, их и ревнует. Попробуй к ним прикоснись!

- Май, ты хрень говоришь! Он с тобой, значит, любит…

- Эсэс, от меня не так легко уйти, я не дам! Он не сможет, даже если захочет…

- Но ведь пока не хочет! Лю-ю-юбит…

В квартиру вернулся Арсен и позвал Серегу. Парни поспешили удалиться, забрав все сигареты. А Май отправился на кухню, варить кофе.

Пиликает домофон. Май, не общаясь с гостем, нажимает «открыть», и через пару минут дверь раскрылась, и в прихожую вошел очень красивый молодой человек в черном пальто, со скрипичным футляром в руках и с чемоданом на колесиках позади.

- Мышатина! Я тебя всё утро жду! Как долетел? Что не звонил?

- Что это у тебя за вид? – Али показывает на плавки и начинает расстегивать пальто.

- Так я ж говорю, тебя жду!

Али недовольно сморщил нос:

- Вы тут пили?

- Мышь, две бутылки пива и всё!

- Не ври!

- Али! Тебя не было месяц! А ты появляешься - и сразу претензии! – Май надвигается и прижимает парня в пальто к стене, целует в губы, старается, начинает возбуждаться, но Али его отталкивает и кричит:

- Май! Ты курил? Тебе нельзя! Как ты не понимаешь? У тебя и так легкие не полностью в груди, а ты еще куришь!

- Я не курил! Чессссно! Это Эсэс и Арсен курили, и вся одежда пропахла!

- Пахнет не одежда, а твое нутро! Если бы я знал, то поехал бы к маме!

- У твоей мамы сейчас забот и так достаточно! Вчера звонил капитан Олейниченко, заботливый папашка сказал, что маленькая Сонечка простыла! Так что приехал домой и не гунди… Ал-ли-и-и! Давай я тебя раздену, кофе напою, ты мне о гастролях расскажешь… не ворчи!

- А мне вчера звонил твой заботливый родственник, - угрожающе сказал Али, поддаваясь рукам Мая, которые раздевали и теребили. - Герман Львович сказал, что тебя две недели не было в институте! Что за дела?

- Может быть, я тоже болел! – Май тащит Али за рубашку в комнату, к дивану.

- Ты пил, а не болел! Прекрати! Я устал, не лезь ко мне…

- Ты же всё равно будешь переодеваться в домашнее! Руки вверх! Как там твой папа на гастролях?

- Папа как папа. Он на гастроли брал своего друга – Яниса. Так что на меня отвлекался редко. Я сам разденусь, блин, Май! А где мои домашние штаны?

- А ты как себя вёл там? У меня с тобой не выйдет так же, как у твоей мамы с отцом? Уедешь однажды на гастроли и найдешь там какого-нибудь Яниса!

- Май! Плавки-то оставь, блин! Тащи мои штаны! И кофе у тебя пахнет, буду кофе!

- На хрена штаны, ходи так! Кофе потом!

Май толкает Али на диван и запрыгивает на него сверху, ловит его руки, придавливает их к матрацу. Присасывается к губам, забираясь глубоко и жадно, нетерпеливо выпивая поцелуй. Отрывается.

- Али, а почему ты меня никогда не спрашиваешь, верен ли я тебе?

- Зачем мне это знать?

- То есть… тебе всё равно? – грустно подытоживает Май, отпускает руки и поднимается. - Ладно, сейчас кофе принесу!

- Кофе потом! – быстро проговорил Али и уцепился за плавки Мая, толкнув на себя. - Сначала я!

Май вновь оказывается на Али, вновь склоняется к любимым губам. Руки Али проникают под рубашку, на спину Маю, ногти вонзаются в кожу, раздирают её.

- Это тебе за вчерашнюю китайскую блядь, которую ты трахнул в подсобке! – зло и страстно зашептал Али и цапанул по коже еще раз. - А это за блондинку Катю, которую ты увёл с последнего концерта!

Май выгнулся всей спиной и закатил глаза:

- Класссс… как можно тебя не любить!