Вампиры и оборотни - Николаев Константин Николаевич - Страница 80

Теперь он и его жена были совершенно сбиты с толку. Утром они осмотрели землю под окном, но не нашли никаких следов, говоривших бы о том, что за существо тут ходило. Однако больше ночных посещений не было, и постепенно о них забыли. Между тем приближалось Рождество. Андерсоны, как и все родители, боготворили своих детей, многое им позволяли, и дети всегда получали то, что желали. На Рождество же детей старались особенно ублажить, и блюда для праздничного стола и подарки всегда готовились согласно их желаниям.

– Что Санта-Клаус принесет вам на этот раз, мои дорогие? – спросил мистер Андерсон, когда до праздничного дня осталась неделя.

И шестилетний Уилли сразу же закричал:

– Какой же ты глупый, папочка! Все, что говорят про Санта-Клауса, – чепуха, его на самом деле не существует!

– А вот потерпи немного – сам увидишь, – ответил ему мистер Андерсон. – Запомни мои слова: он придет к тебе в сочельник, нагруженный подарками.

– Не верю! – воскликнул Уилли. – Ты рассказывал нам эту же глупую сказку в прошлом году, а я не видел никакого Клауса!

– Он приходил, когда ты уже спал, мой милый, – сказал ему на это мистер Андерсон.

– Ладно! На этот раз я вообще не буду спать, – пообещал Уилли.

– Мы заберем подарки, а потом ущипнем старого Клауса, – заявила Вайолет Эвлин.

– А я уколю его булавкой, – присоединился к брату с сестрой трехлетний Хорас. – Не нравится мне этот Санта-Клаус, – добавил он.

Рождество приближалось, самое настоящее, с сугробами, большими снежными шапками на деревьях и морозными узорами на окнах. Наконец наступил сочельник. Дом Андерсонов был теплым и уютным, окна теперь были затворены – в кои-то веки, в камине весело плясало огромное пламя. Пока дети, отправившись в кладовую, рассуждали там о том, какие блюда будут самыми вкусными и сколько они смогут съесть, мистер Андерсон, облачившись в полный наряд Санта-Клауса, репетировал свою роль. Он приготовил огромный мешок подарков – все, что заказывали дети, собираясь войти, держа его за плечами, в их комнату в полночь.

Миновало время вечернего чая, и до ужина все члены семьи, даже маленький Хорас, занимались украшением гостиной и лестницы венками из веток остролиста и омелы. Наконец наступило время ужина, после которого были спеты «Рождественский гимн», «Добрый король Уэнселас» и еще один-два гимна, и дети отправились спать.

Это было в десять. А через два часа их отец, одетый Санта-Клаусом и, как положено, пошатывающийся под тяжестью своей ноши, тихо ступил в коридор, ведущий к детской. Снегопад на улице прекратился, луна скрылась, и коридор наполнился бледным фосфоресцирующим светом. Мистер Андерсон прошел уже половину коридора, как вдруг услышал тихое потявкивание и поскуливание. По его телу пробежала дрожь, в голове мгновенно всплыли воспоминания ранней молодости – степи на Дальнем Западе Канады, где он слышал такое потявкивание, его верный многозарядный винчестер сослужил ему тогда хорошую службу. И снова поскуливание – теперь уже ближе. Да! Вне всякого сомнения, это был волк. Но в этом поскуливании были какиетто странные, не волчьи интонации, которых мистер Андерсон никогда прежде не слышал. Опять раздавшееся, на этот раз у самого дома, потявкивание и рычание превратилось в протяжный вой – такой пронзительный, что мистера Андерсона прошиб холодный пот, а его колени задрожали. Кто-то из детей, как ему показалось, Вайолет Эвлин, зашевелился в кровати и прошептал: «Санта-Клаус! Санта-Клаус!» – и мистер Андерсон большим усилием воли взял себя в руки и открыл дверь. Часы в гостиной начали бить двенадцать. Изо всех сил стараясь выглядеть веселым, мистер Андерсон зашел в детскуюу-а вместе с ним вошла огромная серая косматая фигура. Брошенный Уилли тапочек пролетел по воздуху и, едва не угодив в Санта-Клауса, со стуком упал на пол. После этого воцарилась мертвая тишина, и Вайолет Эвлин и Хорас, подняв головы, увидели две стоящие посреди комнаты и уставившиеся друг на друга фигуры. Одну из них они узнали сразу по одеянию – это был Санта-Клаус, но не улыбающийся и розовощекий, как его описывал их отец, а с белым лицом и испуганными глазами, Санта-Клаус, которого, наверное, от мороза бил озноб. Но вторая – кто это? Кто-то высокий, гораздо выше их Санта-Клауса, серый и голый, похожий на человека, но с волчьей головой, острыми белыми зубами и страшными светлыми глазами. Им стало понятно, почему дрожал Санта-Клаус, а Уилли стоял у своей кровати бледный и неподвижный. Трудно сказать, сколько бы длилась эта сцена и что произошло бы потом, если бы миссис Андерсон, обеспокоенная долгим отсутствием мистера Андерсона, не решила подняться в детскую. Едва в дверном проеме замерцал отблеск ее свечей, как существо с волчьей головой исчезло.

– Что такое, чем вы тут занимаетесь? – начала она, и тут Санта-Клаус и дети заговорили все сразу под стук грохнувшего об пол мешка с подарками. В считанные минуты по всему дому запылали все имевшиеся в наличии свечи, и остаток ночи семейство провело вместе в тесной компании. На следующий день было единодушно решено, что дом следует продать, причем сделать это при первой же возможности. Андерсонам повезло – желающий купить дом нашелся быстро. Но, перед тем как уехать, мистер Андерсон тщательно обследовал окрестности и обнаружил чьи-то останки в пещере в одном из холмов прямо за домом. Среди них был волчий череп, лежавший рядом с человеческим скелетом, у которого череп отсутствовал. Мистер Андерсон сжег эти кости, надеясь, что таким образом он избавил дом от непрошеного визитера, – и, так как его покупатель до сих пор не жаловался, он полагал, что явления прекратились.

Одна женщина, которую я встретил в Тавистоке несколько лет назад, рассказала, что видела призрак, принадлежавший, как она считала, оборотню в долине Дунса, в Эксмуре. Возвращаясь как-то вечером домой, она увидела впереди на тропинке высокую серую фигуру человека с волчьей головой. Существо подкрадывалось к большому кролику, съежившемуся у тропинки и, видимо, совершенно парализованному страхом. Но неожиданно с треском выскочивший из кустов олень заставил его исчезнуть. До этого случая женщина не встречалась с привидениями и вообще не верила в них, но теперь, по ее словам, она не сомневается в их существовании и полагает, что виденный ею призрак был духом одного из тех оборотней, которые привязаны к земле своей неугасимой яростью.

Я с готовностью присоединяюсь к этому мнению и только добавлю, что, учитывая, сколь многочисленны были в давние времена оборотни в Англии, кажется несколько странным, что их призраки встречаются так редко.

Историю из этой области поведал мне некий мистер Уоррен, наблюдавший явление оборотня на Гебридах, части Британских островов, по-видимому наиболее богатой призраками.

– Мне тогда было шестнадцать лет, – рассказывал мистер Уоррен, – и я жил у своего деда, бывшего прежде пресвитером в Керке в Шотландии. Он очень интересовался геологией, и весь дом был полон всевозможных окаменелостей и ископаемых остатков, найденных им в окрестных пещерах и ложбинах. Однажды дед пришел домой в сильном возбуждении и повел меня смотреть какие-то древние останки, найденные им на дне высохшего карстового озера. «Взгляни! – сказал он и указал на них рукой. – Это скелет человека с волчьей головой! Кто это, по-твоему?» Я ответил, что не знаю, но что, должно быть, какой-то урод. «Это оборотень, – сказал дед. – Оборотень – вот кто это такой. Когда-то этот остров кишел сатирами и оборотнями. Помоги мне перенести его домой». Я сделал, как он просил, и скелет был отнесен на заднюю кухню и помещен там на стол. Тем же вечером я остался в доме один – дед и все домашние ушли в церковь – и решил заняться чтением. Через некоторое время мое внимание привлек шум в задних помещениях, и я пошел на кухню. Ничего там не обнаружив, я подумал, что это крыса, и присел на стол рядом с предполагаемыми останками оборотня, решив подождать, не повторится ли шум. Я сидел согнувшись, уперевшись локтями в колени и, позевывая, смотрел в пол, когда раздалось громкое «тук-тук-тук» в окно. Я тут же повернулся на звук и с некоторым испугом увидел через стекло обращенное ко мне темное лицо. Сперва смутное, расплывчатое, оно становилось все более и более отчетливым, и наконец я совершенно ясно различил волчью голову, покоящуюся на человеческих плечах. Пораженный, я огляделся по сторонам, выясняя, не отражение ли это, но ничего не увидел: ни внутри дома, ни снаружи не было никакого света, за исключением слабых отблесков заходящего солнца, – ничего, что могло бы создать подобную иллюзию. Вне всяких сомнений, это была волчья морда – я пристально смотрел на нее и отчетливо видел ее черты, оскаленную пасть с острыми белыми зубами, острые уши, видел ее невероятно злобное выражение и устремленный на меня взгляд светло-зеленых глаз, наполнивший меня ужасом, пришедшим на смену изумлению. Видимо, это обстоятельство не укрылось от внимания существа, так как в его жутких глазах появилось выражение какого-то дьявольского торжества, и я увидел угрожающе поднявшуюся руку – тонкую, похожую на женскую, но с длинными загнутыми ногтями, – словно для того, чтобы разбить окно. Вспомнив, что говорил о злых духах дед, я перекрестился, но это не произвело никакого эффекта, и я, испугавшись, что существо доберется до меня, убежал из кухни. Я запер дверь на кухню и оставался в гостиной до прихода домашних. Дед был весьма удручен случившимся и приписал мою неудачу в попытке прогнать дух недостатку у меня веры. Если бы он сам был здесь, уверял меня дед, мы бы быстро от него избавились. Однако он помог мне убрать кости с кухни и отнести их обратно на то место, где мы их взяли и где они, насколько я знаю, лежат до сих пор.