Армия Судьбы - Астахова Людмила Викторовна - Страница 58

Эльф со свистом втянул в себя воздух, задохнувшись от такой наглости.

– Шутишь? Я двое суток метался в темноте, пока искал тебя. Мне было не до того, знаешь ли.

Джасс представила, каково это – добровольно сунуться в ветвящийся каменный лабиринт без каких-либо ориентиров, без карты, полагаясь только на свое волшебное чутье, и вздрогнула. Отчаянные люди эти эльфы. Она сама так ни за что не сумела бы.

– Спасибо.

– Скажешь это, когда выберемся живыми и невредимыми, а пока не за что.

Похоже, эльф пребывал в своем излюбленном раздраженном настроении, недовольный абсолютно всем на свете. Это хорошо. Потому что заботливый, почти ласковый Ириен внушал ей неосознанную тревогу и от такого Ириена неизвестно чего ожидать.

Джасс поднялась на ноги и шатаясь прошлась туда-сюда вдоль стены. Если покрепче сцепить зубы, то можно потерпеть еще некоторое время. Но идти пришлось долго, за пределами всякого терпения, и не столько идти, сколько ковылять, с трудом сдерживаясь, чтобы не стонать и не охать. Ириен и так старался укорачивать шаг, примериваясь к неровным движениям женщины, щадя ее как только возможно. В конце концов Джасс в очередной раз споткнулась и повисла у эльфа на спине.

– Ты что, без мечей?! – ахнула она, не обнаружив знакомых ремней и ножен.

– Не совсем, – спокойно отозвался Ириен. – Я тут кое-что подобрал. Узнаешь?

В руку уткнулась знакомая рукоять, и эту рукоять она не смогла бы перепутать ни с какой другой. На поясе у эльфа висел ее и Хэйборов меч, который она считала потерянным навсегда. Оружие мастера Хема невозможно спутать или забыть, даже увидев его всего один раз.

– Я бы тоже не смог бросить его в чужих руках. Это самый лучший клинок из всех, что когда-либо делали люди, – одобрительно сказал Ириен.

– Отдашь? – спросила Джасс с тревогой.

– Конечно.

Джасс не могла видеть, но почувствовала, что эльф улыбается. Он понимал ее как никто иной.

– Может быть, устроим привал? – внезапно предложил он.

Совершенно лишний вопрос. Джасс сразу рухнула там, где стояла, исчерпав последний хилый запас сил. Половинку сладкой лепешки, которая вдруг обнаружилась у Ириена, она сглотнула, почти не жуя, запивая остатками воды из эльфьей фляжки, и совершенно не обратила внимания на то, что сам Ириен ничего не ест.

– Мы должны немного поспать, – объявил эльф, когда Джасс закончила чавкать. – Вот увидишь, силы к тебе вернутся.

Ириен сел на пол, а Джасс разместилась у него между коленями, прислонившись спиной к его груди, а ее затылок оказался у него под подбородком. Его руки уютно устроились у Джасс на животе, и она быстро согрелась.

– Тебе удобно? – спросил эльф.

– Угу. Как думаешь, мы на правильной дороге?

– Кажется, да. Я уже по крайней мере трижды проходил мимо знакомых поворотов.

Они немного помолчали.

– Как ты догадался, что я в подземелье?

– А я и не догадывался, пока Узкоглазый не сказал. Прежде чем сдох, – бесстрастно признался Ириен.

– Хорошая новость.

– Я рад, что сумел тебе угодить, леди. А теперь давай спать, – предложил сухо Ириен.

– Ты обиделся? Обиделся?

Она попыталась повернуться к эльфу лицом, но умудрилась пребольно пнуть его локтем в живот.

– Ой!

– Я не обижаюсь, а ты не вертись, – миролюбиво отозвался он. – Твои волосы щекочутся.

Джасс покорно замерла, стараясь не шевелиться. Ей было тепло и спокойно. Боль постепенно стала отступать, и по следам ее арьергарда незаметно подкрался сон. Скоро Джасс совсем расслабилась, задышала глубже, но, прежде чем окончательно ускользнуть в сновидения, чуть слышно пролепетала:

– Дай руку, – и сильно сжала в кулаке его ладонь.

Над ними были лиги камня и земли, сотни древних ловушек, разбросанных по подземелью, ожидали своего часа, где-то в потаенных норах шевелились неведомые чудовища – порождения магии и тьмы, под истершимися от времени знаками спали сокровища и клады. За двое суток блужданий по подземелью Ириен успел несколько раз впасть в полное отчаяние, прежде чем тончайшая ниточка Познавания вывела его к зажатой в камне женщине. Лишь нащупав твердые, как дощечки, ладони Джасс и убедившись, что она жива, он смог вздохнуть спокойней.

Там, наверху, взошло солнце нового дня, и Ириен какой-то неизведанной частью своей сущности ощутил это протер залепленные пылью глаза, без всякого результата просто по привычке, и осторожно коснулся губами щеки Джасс.

– Просыпайся, соня.

– Уже? – сонно вздохнула Джасс. – Еще так темно…

Но бывшую хатамитку отличала от многих людей та черта, что просыпалась она очень легко, мгновенно переходя от дремоты в полное бодрствование. Была ли то привычка степных воительниц или природный дар, эльф не знал, но давно подметил это свойство и оценил. Его вполне устраивало, что Джасс не нужно бесконечно теребить и долго приводить в чувство, как, к примеру, вечного утреннего страдальца Парда.

– Воды у нас не осталось, еды тоже, так что хочешь не хочешь, а выбираться нужно срочно, – предупредил Ириен.

– Я поняла, командир, – усмехнулась Джасс. – Куда ты, туда и я.

«Еще бы знать куда», – подумалось ему.

Пришлось признаться себе, что после суток блуждания по подземелью, после того как он испробовал все способы отыскать выход без помощи магии, они с Джасс очутились в тупике, они заблудились и, хуже того, он утратил чувство направления. Видимо, они находились в самых низких горизонтах, самых глубоких и самых опасных.

– Как твой бок? – спросил он Джасс.

– Намного лучше, – бодро отчиталась она. – Теперь я не буду тебя задерживать. И кажется, я снова стала видеть.

«Кажется, кажется, – хмуро проворчал про себя Ириен. – Кажется, ты слепая пока, как пещерная рыба, моя драгоценная».

Он зажигал ненадолго волшебный огонек, но женщина этого не заметила. Так всегда и бывает, когда по самые уши зальешься чародейским эликсиром. Впрочем, от человеческих глаз в этой тьме толку все равно никакого не было, тут и эльфийским делать нечего.

Ириен обвязал талию спутницы тонкой бечевкой и прикрепил свободный конец к собственному поясу, пропуская мимо ушей недовольное бормотание Джасс. Ее мнение интересовало эльфа в последнюю очередь.

– Сейчас мы пойдем очень быстро, не останавливаясь, и лучше тебе покрепче держаться за мою руку, – предупредил он со всей серьезностью.

– А…

– А главное, мы пойдем молча, вернее, молча пойдешь только ты. Понятно?

– Понятно, но…

– Вот и отлично.

По тому, как сильно эльф стиснул ее плечо, Джасс поняла, что с любыми возражениями стоит повременить. Она не видела, но всей кожей ощутила, как сгустился и затрепетал воздух вокруг, как грубо обработанные стены резко надвинулись на них со всех сторон. Стало жарко и страшно. Ириен начал негромко нашептывать короткие фразы на незнакомом языке, немного напевно и очень ритмично. С каждым звенящим словом слабое колебание воздуха усиливалось, превратившись в настоящий ветер, с неожиданной силой хлестнувший по лицу. Эльф дернул ее за руку и буквально бегом поволок за собой навстречу этому ледяному резкому ветру, пахнущему почему-то пресной речной водой, рыбой и, кажется, даже полусгоревшим костром. Джасс задыхалась от бега, задыхалась от ветра, от страха и молчаливой темноты перед глазами. Ритм слов нарастал, гулко разносился в разные стороны, словно они бежали не по узкому коридору, а по гигантскому подземному залу, в котором гуляло эхо от звонких фраз, которые теперь не шептал, а во весь голос выкрикивал Ириен. У Джасс не было времени удивиться тому, насколько ясно звучал обычно хрипловатый голос эльфа. Она бежала, не отставая, подхлестываемая то холодными, то теплыми воздушными потоками, превозмогая себя, свою боль и свой страх. Это было похоже даже не на бег, а на падение, какое бывает лишь во сне. Когда летишь с большой высоты и еще не знаешь, что через миг проснешься в собственной постели, просыпаешься и в первое мгновение не понимаешь, где очутился, а сердце бьется, загнанное смертельным ужасом неминуемой смерти. А потом все становится на свои места. Джасс очень хотелось проснуться.