Очерки Петербургской мифологии, или Мы и городской фольклор - Синдаловский Наум Александрович - Страница 21

Целый цикл городских легенд посвящен кладам, оставленным в Петербурге их владельцами, бежавшими от большевиков за границу после октября 1917 года. Самая известная из них – легенда о золотой люстре Елисеевского магазина. Будто бы одни из самых состоятельных людей в России – купцы Елисеевы, владельцы богатейшего магазина колониальных товаров на Невском проспекте, покидая страну, перелили все свои золотые запасы в огромную люстру и повесили ее в центре торгового зала. Люстра должна была дождаться возвращения своих хозяев после падения советской власти. На самом деле никакой люстры в Елисеевском магазине до революции не было. Она не была предусмотрена проектом, да в ней и не было никакой нужды. Торговые места освещались настенными бра. Люстра появилась только в 1930-х годах, когда в центре зала были установлены механические кассы, для работы с которыми требовалось дополнительное освещение.

Однако легенда упорно продолжала жить, принимая различные, и порой самые невероятные, варианты. Согласно одному из них, золотая люстра Елисеевыми все-таки была изготовлена, но только повесить они ее не успели. Смонтировали люстру действительно уже при советской власти, но при очередном ремонте магазина во время пресловутой Перестройки ее заменили на обыкновенную. Куда делась золотая, никто не знает. Не иначе как висит на какой-нибудь даче так называемых новых русских.

Если верить городскому фольклору, елисеевские богатства были упрятаны не только в хрустальную люстру. При поддержке Горького в конце 1919 года в Петрограде был организован знаменитый Дом искусств, вошедший в литературную историю под аббревиатурой ДИСК. Он разместился в доме, построенном в свое время для обер-полицмейстера Санкт-Петербурга Н.И. Чичерина. С середины XIX века дом перешел в собственность купцов Елисеевых, которые, по легенде, сразу после большевистского переворота замуровали в его стены серебряную посуду и ювелирные изделия. По воспоминаниям очевидцев, обитатели Дома искусств – писатели и художники, сценаристы и режиссеры – после очередного получения «особо экзотического пайка, состоявшего из лаврового листа и душистого перца, с голодным блеском в глазах бросались выстукивать коридоры» в поисках пресловутого «елисеевского серебра».

В современном Петербурге живут и другие легенды о спрятанных кладах. Один из них будто бы находится в доме Набокова на Большой Морской, другой – в самом сердце Петербурга, на Дворцовой площади – его под охраной солдаток Женского батальона, глубокой ночью будто бы лично закопал председатель Временного правительства Керенский.

В феврале 1917 года покинула революционный Петроград балерина Мариинского театра Матильда Кшесинская. В апреле того же года в ее опустевший особняк на Петербургской стороне въехали новые хозяева. В нем разместился Центральный комитет партии большевиков и так называемая Военная организация РСДРП, или «Военка», как ее называли в народе. Тогда же, согласно легендам, во дворе особняка были зарыты огромные деньги, будто бы полученные большевиками от германского Генерального штаба для организации революционного переворота в России. Через 80 лет эта фантастическая легенда трансформировалась в предание о том, будто бы этот клад к «немецким деньгам» большевиков не имеет никакого отношения. Будто бы сама Матильда Кшесинская перед бегством из Петрограда зарыла свои сокровища. В современном варианте эту легенду реанимировал двоюродный правнук балерины, депутат Государственной думы Константин Севенард. Он же будто бы собирается этот клад откопать.

Легенды о кладах на пустом месте не рождаются. Их корни, как правило, уходят в глубины реальных событий. Так, во время одной из крупнейших большевистских акций в Тифлисе было захвачено 250 тысяч рублей. Однако использовать эти деньги на революционные цели не было никакой возможности. Все номера купюр загодя были переписаны и известны полиции. Тогда большевики решили подделать номера денежных знаков. Операция была проделана художниками так искусно, что забракованы были только две купюры, первые цифры в номерах которых были несколько сдвинуты. И тогда, согласно легенде, кому-то из экспроприаторов пришла в голову мысль сохранить эти купюры для истории. Их запаяли в бутылку и упрятали в землю. Ныне эти купюры будто бы хранятся в Музее политической истории России, развернутом в помещениях особняка Кшесинской.

Не дают покоя кладоискателям и сокровища знаменитого петербургского ювелира Карла Фаберже, покинувшего Россию в 1918 году Дачу его сына Агафона в пригородном поселке Левашов о современники называли «Малым Эрмитажем». Интерьеры дачи были украшены антикварной мебелью, старинными коврами, гобеленами, скульптурой. О самом Агафоне после революции, с легкой руки сотрудников ЧК, распространяли легенды, будто бы он вывез за границу «мешок, набитый царскими бриллиантами». А ценности, которые вывезти не сумел, он якобы зарыл на даче. Летом 1919 года дача будто бы была разграблена чекистами. Сотрудникам ЧК фольклор приписывает и похищение «шести чемоданов и саквояжа с золотом», которые Карл Фаберже решил спрятать в сейфах то ли швейцарского, то ли норвежского посольства.

Иногда клады в фольклоре теряют свой конкретный ценностный смысл, выраженный в слитках драгоценного металла, в ювелирных изделиях или в денежных купюрах, и приобретают характерные черты мощного художественного образа, удачно найденной метафоры. Однажды со скоростью молнии по городу пронеслась информация о том, что Петербургу не грозит топливный кризис. Раскрыта будто бы еще одна таинственная страница петербургской истории. Обнаружен документ, подтверждающий давние, самые смелые догадки краеведов. Оказывается, под нами находится подземное море нефти, размеры которого не поддаются описанию. Наиболее близко к поверхности земли это гигантское нефтехранилище подходит в районе Дворцовой площади. Археологам это было известно еще в начале XIX века. Именно они будто бы и рекомендовали использовать возводимую в то время Александровскую колонну в качестве своеобразной многотонной затычки, способной удержать рвущийся из-под земли фонтан. В свете этого замечательного открытия становится понятным, почему гигантская колонна не врыта в землю, что, казалось бы, должно было обеспечить ей дополнительную устойчивость, а свободно стоит на своем основании и удерживается собственным весом.

7

Попытки отыскать клады предпринимались всегда. Иногда они заканчивались удачей. Пыляев рассказывает о кладе, упрятанном на даче Дашковой в Кирьянове. Одно время дача принадлежала графу Завадовскому. Однажды в припадке умопомешательства граф «заложил в стене или зарыл в земле» все свои фамильные драгоценности. Случайно их обнаружил какой-то купец, и «находка послужила началом его значительных богатств».

Но чаще всего поиски кладов заканчивались или неудачами, или курьезами, которые, в свою очередь, становились сюжетами городского фольклора. Однажды героем такого фольклора стал безымянный наследник умершего в эмиграции петербургского креза, сумевшего будто бы перед бегством из Петрограда спрятать золото под полом одного из номеров гостиницы «Европейская». Его наследнику удалось после войны ненадолго, в составе какой-то делегации приехать в Ленинград. Он поселился в том же номере «Европейской» и, едва дождавшись ночи, лихорадочно начал вскрывать паркет и обнаружил-таки металлическую коробку, укрепленную мощным болтом на межэтажном перекрытии.

Полночи ушло на преодоление сопротивления металла. Наконец, последняя перемычка была перепилена. И в это мгновение гробовую тишину ленинградской ночи взорвал страшный грохот… рухнувшей в ресторанном зале хрустальной люстры. Интурист в ужасе отшатнулся от образовавшегося в полу пролома и, уж никто не знает, когда и как, постарался навсегда покинуть Россию.

Однако неудачные опыты обладания чужими богатствами тем не менее не приводят неуемных кладоискателей ни к признанию окончательного поражения, ни к безнадежному отчаянию. Ради будущего обогащения они, как утверждает фольклор, готовы вложить пальцы в пасть Грифона на спуске возле Академии художеств и терпеливо ждать, когда загаданное счастье обрушится на них с неба, вырвется из-под земли или всплывет со дна Невы.