Мама - Артюхова Нина Михайловна - Страница 30

Костя сказал:

— Вы меня извините, я все-таки пойду внесу кое-какие дополнения в свой туалет.

Надя встала:

— Костя, погоди… Ведь мы сейчас уйдем. Мы собрались в лес, за земляникой (у нее была маленькая корзиночка в руках), и вот подумали: может быть, и вы присоединитесь?

— Я не знаю. Как, Светлана?

— Нет, нет, я никак не могу: мне же Димку кормить и спать укладывать.

Надя спросила:

— А если его тете Леле подкинуть?

— Она в Москву уехала.

— Может быть, ты, Костя, пойдешь? Светлана, ты его отпустишь?

— Разумеется! Возьми с собой кружку, Димке ягод наберешь.

… — Спи, Димок, спи, маленький. Папа вернется, папа тебе ягод принесет.

То ли понял Димка, понадеялся на ягоды, то ли просто так — взял и заснул.

Суп, кажется, сварился. Да, сварился. Плитка выключается, длинный шнур наматывается на руку, уносится в комнату. Теперь можно включить утюг. Гладить можно на террасе, на большом столе. Стол потребуется не скоро, обедать будем не раньше чем через два-три часа — сколько можно ходить за ягодами?

Пеленка складывается пополам — самый быстрый способ. Проглаживается… Так. Теперь вчетверо… Еще и еще раз. Все! Маленький белый квадрат откладывается в сторону. Берем другую.

…Пушкин сказал, что Отелло не ревнив, а только доверчив. Потому что ревнивый человек не будет дожидаться, когда его наведут на злые подозрения. Ревнивый человек вполне самостоятельно измыслит себе всякие мучения, даже если никакого повода нет.

Если повода нет, ревновать бессмысленно и глупо. Если повод есть…

…Плохо отстиралась салфеточка: это пятно от ягод. Ничего, понемножку отойдет… Кажется, еще говорят, хорошо на солнце повесить… Попробуем.

…Алеше не понравилось, когда она сказала: «Светлана, ты его отпустишь?» Не понравилось не потому, что он ревнивый, а потому, что она сказала нехорошо.

…Легко идет утюг, белье в меру влажное… Бывают люди, с которыми приятно жить и легко разговаривать — будто гладишь влажное полотно. А с другими — никак не налаживаются отношения. Если полотно пересохло, даже горячий утюг не берет. Как ни старайся, гладко не получается.

Стопочка пеленок росла и росла. Последняя рубашечка, последние штанишки… все! Светлана выключила утюг.

И вдруг увидела вдалеке на улице знакомую высокую фигуру — другого такого длинного человека во всем поселке нет. Ага! Возвращаются! Как скоро!

Она весело побежала к калитке. Подошел Алеша — один. На руках у него была спящая Верочка.

— Светлана, Верочка у нас заснула, я ее домой несу. Они немножко еще погуляют и придут. А вечером к нам, пожалуйста.

— «Мой поезд летит, как цыганская песня, как те невозвратные дни…» Костя, это Блок?

— Думаю, что да.

— Забыла первые строчки. Ты не помнишь?

— Нет.

— Много набрал?

— С четверть кружки. А у тебя?

— У меня меньше.

— Могу с тобой поделиться.

— Нет, зачем же. Димку твоего обижать я не хочу. Надя села на траву, поставила свою корзиночку на пень и обхватила руками колени.

— Костя, у тебя бывает иногда такое чувство: все, что сейчас, в настоящем, представится вдруг странным, нереальным каким-то. Как будто вдруг возвращаешься в прошлое. Помнишь, ведь мы и прежде на этой просеке землянику собирали?

— У меня было такое ощущение вчера, когда я шел со станции.

— Когда я «возникла из твоих мыслей»?

— Да.

— Ты почему усмехнулся?

— Я вспомнил первую строчку.

— Ну?..

— «Была ты всех ярче, верней и прелестней». Надя, я думаю, что нам пора возвращаться.

— В прошлое?

— Нет, в настоящее. Домой вернуться, обедать.

— Вот и вернулся наш папка, Димок, ягод нам принес, земляники. Полную-полную кружку принес, большую-пребольшую — не напрасно мы надеялись!

— Ну, не очень-то полную и не слишком большую!

— Ничего, Димка у нас доверчивый, Димка у нас оптимист. Вкусная ягода, Димок?

Димка протягивает ручонку:

— Дай, дай, дай!

— Костя, тебе очень хочется к ним вечером идти?

— Да… по совести говоря, не особенно.

— И мне тоже.

— Так, может, не идти?

— Пожалуй, неудобно.

— Да, пожалуй, неудобно.

Вечер прошел принужденно. Как обычно бывает — помогали ребята.

Каждый младенец уже с первого года своей жизни — герой анекдотов и легенд, и пересказывать эти маленькие семейные предания людям, с ними еще не знакомым, всегда приятно. Потом разговором завладела Александра Павловна:

— Помнишь, Светлана, как ты к нам приезжала на елку? И летом. Сначала о тебе Костя рассказывал, ведь это он тебя в Москву привез с фронта. Кто бы мог подумать, что он на тебе потом женится! И почему-то он никогда не знал точно, сколько тебе лет, всегда говорил разное. А помнишь, как ты к Наде ревновала?

— Разве я ревновала? Мне кажется, наоборот, я всей душой стремилась устроить Костино счастье.

— Да, да, вспоминаю. Даже записочки Наде от него передавала! Теперь, пожалуй, не стала бы передавать, правда?

— Отчего же не стала бы? Если нужно, пусть пишет. Я передам.

Надя посматривала на Светлану улыбаясь: вот ты какая стала! А Костя хмурился — ему был неприятен этот разговор.

XXI

Костя стал довольно часто запаздывать, возвращаясь из Москвы. Иногда говорил, почему задержался, иногда ничего не говорил. А Светлана не спрашивала.

Как-то вечером, гуляя с Димкой по широким улицам, заросшим гусиной травкой, Светлана встретила Александру Павловну с Верочкой.

— А мама к портнихе пошла. За линию, — сообщила Верочка, — мы ее поджидаем.

Поджидали около часа, уже солнце стало садиться. Верочка увидела Надю издали, бросилась к ней.

Надя поцеловала ее — небрежно, как показалось Светлане. Поздоровалась и сказала как бы между прочим:

— Костя сейчас домой придет. Я встретила его около станции.

Потом Светлана заметила, что ей трудно стало разговаривать с Костей, когда они оставались вдвоем. Иногда разговаривали через Димку.

Костя сажал его себе на колени, вынимал из карманов пакеты, привезенные из Москвы.

— Ну-ка, Димок, отнеси маме, скажи: положи, мама, в буфет.

Димка пакеты относил и протягивал их матери:

— Дай, дай!

Или Светлана говорила сынишке:

— Зови, Димка, папу чай пить!

Это было сложнее, но Димка старался как мог, тянул отца за рукав:

— Дай, дай!

Иногда Костя говорил:

— Ему еще не пора спать? Я с ним погуляю немного.

И, взяв Димку на руки, медленно ходил по дорожкам сада. Димка лопотал с веселым видом.

А у Кости было грустное лицо. Беда в том, что Костя совсем не умел притворяться. А может быть, и лучше, что не умел?

Димке срочно потребовалось пальто. Весной как-то сразу перешли к вязаным костюмчикам; гулял в коляске, можно было прикрыть одеялом, если свежело. Потом на время совсем забыли о теплых одежках. И вдруг — холодные вечера, дожди стали перепадать.

Срочно, прямо срочно нужно покупать пальто.

Светлана вынула из письменного стола коробочку, куда прятала деньги. Давно уже не разделяла, даже мысленно, свои и Костины. С тех пор как ушла с работы, все деньги были Костины, но никогда уже не думала об этом.

А вот теперь подумала. Маловато осталось, только-только до получки дотянуть. Возможно, что у Кости есть еще — он берет из коробочки или оставляет себе на покупки.

И так просто было бы спросить. А вот теперь — не просто.

Тетя Леля с Димкой была в саду.

— Светланочка! Димка обрывает цветочные головки и тянет их в рот!

— Тетя Леля, не позволяйте ему, пожалуйста!

Светлана медленно, одну за другой, перебрала все теплые вещи в шкафу.

Как мало взяли с собой, когда ехали в Москву! Все старое, казалось ненужное, оставили. А вот теперь пригодилось бы.