Очаровательный Синий Чулок - Климова Юлия - Страница 39

39

– Нет, – покачал головой Кирилл и добавил еле слышно: – В ее душе по отношению ко мне нет ничего хорошего…

«За что же ты меня так сильно не любишь, Соня?» – задал он себе вопрос. Сердце дернулось и заныло.

***

Рис и жареные бананы – сколько хочешь. И как Павла Этлиса после таких злоключений может не устраивать дохлый кондиционер или отсутствие сауны? Валя, отмывшись, переодевшись, немного перекусив, лежала на кровати и смотрела в потолок. Любая мысль, с чего бы она ни начиналась, так или иначе притормаживала на Павле. Они расстались на первом этаже два часа назад и больше не виделись. Он пошел разговаривать со служащим отеля, а она поднялась в свой номер.

Хватит, пора собирать вещи, хотя собирать особо нечего… Нужно еще договориться о нескольких звонках. Завтра она будет дома.

Раздался уверенный стук в дверь. От неожиданности Валя вздрогнула и села. От резкого движения мгновенно заболели мышцы.

– Сейчас, – бросила она, сунула ноги в шлепки, встала, подошла к двери и открыла ее.

Это был Павел. В джинсах, белой футболке, гладко побритый и вкусно пахнущий.

– А я пришел попрощаться, – сообщил он и кивнул на сумку, стоящую у его ног.

– Улетаете? – сухо спросила Валя.

– Да. А вы?

– Позже.

– Спасибо за то, что составили компанию в джунглях, – улыбнулся Павел.

– У меня не было выбора.

– Выбор есть всегда.

– Тогда и вам спасибо. Прощайте.

– Нет, – Павел покачал головой, – до свидания. Уверен, очень скоро мы увидимся при других обстоятельствах. Да, до свидания. И передавайте привет «Профи-круз»!

Подхватив сумку, он развернулся и спокойно направился к лестнице, а Валя резко закрыла дверь и прислонилась к ней спиной.

– Вот и все… вот и все… – прошептала она и сжала губы.

«Мы больше никогда не увидимся. И ты никогда не узнаешь, как я назвала наш плот. Никогда. Тебя это совершенно не касается и никогда касаться не будет… А назвала я его – «Малышка Ксю». Понятно?! Это имя моей дочери. Самой лучшей крошки на свете! Я думала о ней каждый метр пути, и мысли о ней давали мне силы! Да-да, я сильная, потому что у меня есть она! А тебя я забуду… прямо сейчас… раз, два, три – я тебя забыла. Прощай!»

***

Базилюк приехал в семь часов вечера. Победно вплыл в кабинет, пригладил редкие волосы и, наслаждаясь обладанием ценной информацией, сначала отчитался по рабочим моментам, и лишь затем поднял тему Софьи Одинцовой. Комлев, зная особенности характера Василия Васильевича, вопросов не задавал, тем более что обычно приходилось ждать недолго. Базилюк сам мог вытерпеть не более пятнадцати минут. Кирилл не торопил.

«Что он скажет? Я не хотел бы узнать о ней ничего такого». – До чего же неуютно в душе, словно там поселилась лихорадка, которая пока не набрала силу, но уже причиняет болезненное беспокойство.

Софья Одинцова.

Наоборот, он должен желать узнать о ней больше, а именно: нечто со знаком минус, что поставит точку и наконец прольет свет на происходящее, но… Да, должно быть плохое, иначе не объяснить ее добровольное пребывание в его доме. Но он не хочет правды. Сидит за письменным столом и не хочет!

– А задачку твою, Кирилл Андреевич, я решил! – с радостными нотками в голосе, не удержавшись, выпалил Базилюк. – И ты даже не представляешь, куда привела меня дорожка кривая. Это я о Софье Одинцовой.

– Я понял. И?

– Все оказалось очень просто. – Василий Васильевич откинулся на спинку стула, положил ногу на ногу и продолжил: – Она была замужем. Чуть более года. Ничего особенного, какой-то актер… Полагаю, по молодости закрутилось, а затем перегорело. Обычное дело. – Базилюк замолчал, растягивая удовольствие.

– Тогда какая разница, была она замужем или нет?

– Огромная! Кирилл Андреевич, огромная! – Василий Васильевич подскочил, сделал несколько торопливых шагов, вернулся и ухватился за спинку стула. – Одинцова – это фамилия, доставшаяся от мужа, а ее девичья фамилия…

– Какая?

Базилюк вдруг потерял развеселый настрой, вздохнул, помялся и ответил серьезно:

– Горчакова… Знакомо, не правда ли?

В кабинете воцарилась тишина. Комлев замер, его лицо побледнело. Да, эту фамилию он вряд ли когда-нибудь забудет. Сколько же лет прошло… пролетело. Странно, живешь, крутишься, работаешь и даже не подозреваешь, что прошлое давно постучалось в твою дверь, более того, перешагнуло порог и… пробралось в сердце. Глубоко пробралось. Точно в середину.

– Она здесь из-за… Ксюши? – спросил Кирилл.

– Вероятно! Но это глупо и бессмысленно! То есть смотря чего она хочет.

Короткие события-кадры стали пролетать перед глазами Комлева: он держит в руках резюме, на фотографии чопорная особа, затем первый разговор, дурацкие кофты и юбки, дрожит свеча, медовые волосы по плечам, стук каблуков по ступенькам, красота и сила, невероятный, противоречащий всему поцелуй…

«Мама, мама… как же все так получилось?» Кто кого нашел? Его мать Соню – случайно или наоборот? Судьба… судьба… судьба!

– Василий Васильевич, давай с тобой поговорим позже. Извини, хочу немного побыть один… Оставайся на ужин, выпьем чего-нибудь крепкого. Я два дня не могу дозвониться до Валентины. Там связь плохая, но не до такой же степени… Попробуй связаться с отелем, пожалуйста.

– Понял. Конечно. – Базилюк бросил заботливый взгляд на Комлева, еще раз вздохнул и бесшумно направился к двери. «Это правильно. Пусть посидит один, подумает».

Кирилл поднялся, сунул руки в карманы брюк и, продолжая складывать минуты и часы, посмотрел на одну из полок шкафа – там, в яркой солнечной рамке, стояла фотография Ксюши. Его счастливой малышки! О, как бы он хотел, чтобы счастье всегда подпрыгивало в ее глазах! Он бы отдал за это все.

А затем он подумал о Соне…

Две актрисы. Большая и маленькая. Одинаковые. И в этом их правда и сила.

Здравствуй, прошлое, здравствуй. Проходи, садись, тебя не ждали, но жизнь штука сложная.

Нет, он поторопился, что-то опять ускользнуло. Нужно поймать, схватить, прижать! Обернуться и почувствовать!

В душе вспыхнула боль, погасла, и стало легче…

– Она не знает… Ничего знает, – понял Кирилл, вернулся в кресло и устало провел ладонью по лицу. Теперь он вспомнил эти карие глаза – огромные, распахнутые от испуга, и еще вспомнил маленькие гневные кулачки, которые потом отчаянно дубасили его в спину. – Дурочка, – мягко произнес он, – да если бы я тогда знал, что обрету… – Вздохнул, улыбнулся и добавил: – Если бы ты сейчас знала, что обретешь…

Глава 15

Конечно, любовь можно не пускать в сердце, но дело в том, что о своем визите она никогда не предупреждает заранее и не спрашивает разрешения.

Тяжелый вздох автора, вытирающего слезу умиления одноразовым носовым платком

Странно, на дворе четверг, а ее до сих пор не выгнали. Соня проводила Ксюшу в школу, помахала рукой вслед удаляющейся машине и вернулась в дом. Прошла мимо зеркала, улыбнулась отражению, пересекла гостиную, поднялась по ступенькам и направилась к своей комнате.

– Доброе утро, Софья Филипповна, – раздался за спиной голос Комлева.

Она остановилась и обернулась.

– Доброе утро.

– Я хочу пригласить вас в библиотеку. Нам нужно поговорить.

«Вот сейчас-то он мне и укажет на дверь, – отстраненно подумала Соня. – Кирилл Андреевич, вы долго тянули. Подбирали слова и выстраивали фразы?» Она попыталась «накинуть на плечи» привычное настроение, но оно ускользнуло, оставив лишь горсть усмешек и несколько едких улыбок. Да, она должна будет уйти (ну и ладно!), собрать вещи и уйти (ну и пусть!), уйти, уйти, уйти… «Так даже лучше, – резко сказала себе Соня. – Хватит. Наверное, придется его просить о разрешении попрощаться с Ксюшей. Не могу я уехать, не попрощавшись с ней».

– Хорошо, я сейчас совершенно свободна, – легко произнесла она.