Странники Гора - Норман Джон - Страница 60

Я взял вправо, огибая небольшой, в сотню футов, сквер, примыкающий к стенам изнутри, огораживающим строения дома Сафрара, и тут же, к своему раздражению, услышал голос охранника, предупреждавшего меня, что, оказывается, прохожим запрещено приближаться к дому торговца ближе чем на десять копий.

– Убирайся отсюда! – размахивая арбалетом, кричал стоящий на смотровой площадке стены охранник. – Нечего здесь слоняться!

– Но, хозяин! – воскликнул я. – Пустите меня! Я хотел бы показать кое-что из драгоценных камней и украшений благородному торговцу Сафрару!

– Ну, хорошо, – разрешил часовой. – Подойди к ближайшим воротам и покажи, что там у тебя.

Я осторожно приблизился к небольшим, обитым железом воротам и попросил у стоящего там охранника позволения показать свои драгоценности Сафрару. Я надеялся, что меня проведут в покои торговца, где я под угрозой смерти сумею вырвать у него золотой шар и тарна, чтобы улететь отсюда.

Но, к моему разочарованию, мне не позволили даже войти во внутренний двор и моя жалкая колекция была осмотрена и тут же отвергнута управляющим, вышедшим в сопровождении двух вооруженных охранников за ворота. У них ушло всего несколько секунд, чтобы определить истинную ценность моих камней, после чего управляющий с презрительной миной швырнул их прямо на мостовую, в пыль, а я, подгоняемый улюлюканьем и пинками охранников, бросился их собирать.

– Убирайся отсюда, идиот! – кричали они.

Едва сдерживая клокотавшую во мне ярость, под смех охранников я ползал на коленях в пыли и с горестным стоном собирал свое богатство.

Я уже подобрал последний камень и бережно опустил его в карман, готовясь подняться с колен, когда взгляд мой наткнулся на высокие тяжелые сандалии, больше похожие на сапоги стоящего рядом воина.

– Спасибо, хозяин, – плаксивым голосом пробормотал я.

– А почему ты носишь под своим плащом меч? сурово спросил воин.

Я узнал этот голос; он принадлежал Камрасу, чемпиону города, над которым Камчак одержал такую убедительную победу на празднике игр Любви Войны.

Я рванулся вперед, дернул его за ноги, повалил на землю и, вскочив на ноги, не давая охранникам опомниться, побежал по улице с развевающимся у меня за спиной капюшоном.

Сзади, заглушая голоса оторопевших воинов, тут же раздался жесткий приказ:

– Немедленно остановите этого человека! Задержите его! Я его знаю! Это Тэрл Кэбот из Ко-ро-ба! Задержите его!

Путаясь в длинном плаще и проклиная себя за неосмотрительность, я продолжал бежать изо всех сил. Выпущенная из арбалета стрела ударилась справа от меня в раскрытый деревянный ставень и разнесла его в щепки. Я нырнул в ближайшую улочку.

Сзади не отставал тяжелый топот чьих-то ног – возможно, Камраса и бегущих с ним воинов. Я услышал за спиной испуганный женский крик и брань мужчин. Я бросил быстрый взгляд через плечо и увидел девушку, упавшую под ноги бежавшим воинам, и их, споткнувшихся об нее. Она горько плакала, собирая в разломанную корзинку рассыпавшиеся по мостовой фрукты, а охранники поднимались с земли, осыпая девушку проклятиями. Не теряя ни секунды, я обогнул угол ближайшего здания, оказавшегося магазином, взобрался на оконный проем, подтянувшись на руках, добрался до окна этажом выше, затем поднялся ещё на этаж и оттуда перебрался на крышу. Мимо по улице пробежали двое охранников и за ними ещё человек семь-восемь вооруженных мечами воинов.

Чуть отстав, пробежала стайка любопытных до всего мальчуганов, а через минуту разговоры обсуждавших происшествие случайных прохожих стихли. Улица опустела.

Я лежал на крыше, с трудом переводя дыхание.

Солнце пекло немилосердно. Я отсчитал про себя пять минут и затем решил, что теперь было бы лучше двинуться по крышам в противоположную сторону, отыскать на чердаке какое-нибудь укрытие, где я бы смог отсидеться до наступления ночи, и затем попытаться выбраться из города. Я мог бы догнать фургоны тачаков, которые, конечно, будут двигаться с обычной для них скоростью, то есть довольно медленно, отыскать оставленного тарна и уже на нем вернуться в дом Сафрара. Да, в такой ситуации выбраться из города будет непросто. Очень скоро обо мне сообщат охранникам городских ворот и они получат приказ быть начеку. В город мне удалось войти без труда; я, конечно, не рассчитывал, что и выйти из него мне будет так же просто, но не ожидал, что настолько. Но как оставаться в городе, если за воротами будут днем и ночью следить, не смыкая глаз, еще, наверное, дня три-четыре? Сейчас каждый охранник в Тарии будет выискивать Тэрла Кэбота, которого, к несчастью, из-за его рыжей шевелюры узнать совсем несложно.

Мои невеселые размышления прервала мелодия, насвистываемая кем-то из идущих по мостовой прохожих. Мелодия показалась знакомой; я вспомнил, что слышал её в лагере тачаков. Да! Это тачакская мелодия, её частенько напевают девушки, погоняя запряженных в фургоны босков.

Я подхватил мотив и насвистел пару музыкальных строк, после чего ко мне присоединился незнакомый прохожий и мы закончили насвистывать мелодию уже вместе.

С величайшей осторожностью я приподнял голову над краем крыши. Улица была пуста за исключением девушки, стоящей внизу и вглядывающейся в верхние этажи здания, на крыше которого я скрывался.

На девушке был убор свободной женщины, а на лицо её спускалась черная вуаль. Это оказалась та самая девушка, дважды попавшаяся мне на глаза, когда у меня появилось ощущение преследования. Она же так ловко задержала моих преследователей, упав им под ноги; в руках у неё до сих пор была сломанная ими корзинка.

– Никудышный из тебя шпион, Тэрл Кэбот! покачала головой девушка.

– Дина! – сдавленно воскликнул я – Дина из Тарии!

Все четыре дня я оставался в комнатах над магазином Дины из Тарии. Здесь я перекрасил свою предательскую шевелюру в черный цвет и сменил одеяние торговца на желто-коричневую тунику булочника, к касте которых принадлежали отец и оба брата Дины.

Деревянные ставни на окнах их магазина были разломаны в щепы, прилавок разбит, в кладовых все перевернуто вверх дном, а входные двери сняты с петель и добросовестно изрублены мечом. Даже плоские камни-жернова ручной мельницы были вынесены на мостовую и расколоты вдребезги.

Одно время, как рассказала Дина, магазинчик её отца был самым известным и посещаемым покупателями среди всех остальных булочных города, большая часть которых принадлежала Сафрару. Аппетиты и притязания этого жирного тарианского торговца росли безудержно и, естественно, вступали в противоречие с требованиями и традициями касты булочников, обязующими своих членов действовать согласно общим интересам. Отец Дины напрямик отказался продать свой магазин агентам Сафрара или работать под началом алчного торговца и следовать его указаниям. Вскоре после этого на магазинчик напали хулиганы, вооруженные металлическими прутьями, дубинками, а один даже мечом, и разрушили все, что могли. Пытавшиеся защитить свое хозяйство отец и братья Дины были забиты до смерти. Вскоре умерла и её мать, не выдержавшая потрясения.

Какое-то время Дине ещё удавалось жить на скромные сбережения семьи, но когда и они стали подходить к концу, она зашила все, что у неё ещё оставалось, в подкладку своих одежд и оплатила себе место в фургоне, отправляющемся в Ар. Девушке не повезло: караван попал в засаду, устроенную кассарами, и сама она, конечно, оказалась у них в руках.

– Ты бы хотела снова открыть магазин? – спросил я у Дины.

– У меня нет на это денег, – ответила она.

– Ну, кое-что у меня есть, – сказал я, доставая из кармана горсть своих совсем не драгоценных камней, и высыпал их на стол.

Подбрасывая их на ладони, она весело рассмеялась.

– Я кое-что понимаю в камнях, – призналась она. – Видела их в фургонах Альбрехта и Камчака. А здесь драгоценностей едва ли на серебряную монету.

– Я заплатил за них золотой, – обиженно произнес я.

– Но ведь ты купил их у тачака… – пожала она плечами.

– Да, – признался я.