Убийца Гора - Норман Джон - Страница 80

Она левой рукой схватила Клаудию за волосы и поднесла острый, как бритва, нож к её лицу. Хинрабия разразилась истерическими рыданиями.

Но служанка не дотронулась ножом до лица Клаудии. Ко всеобщему удивлению, через минуту она опустила руку.

— Отрежь ей уши и нос, — приказал Кернус.

Девушка с состраданием смотрела на беззащитную Хинрабию.

— Не бойся, — сказала она, — я не причиню вреда бедной рабыне.

Она отшвырнула нож, и он пролетел по полу через весь зал.

Клаудия Тентиус Хинрабия, рыдая, упала к её ногам.

Кернус раздраженно откинулся на спинку кресла.

— Она из высшей касты? — долетели до меня чьи-то слова.

— Нет, — ответила Мелани, — я дочь текстильщика.

Кернус был в ярости.

— Уведите их обеих! — приказал он. — Через десять дней пустите им кровь, привяжите спина к спине и бросьте на съедение зверю.

На запястьях Мелани защелкнулись наручники, и её вместе со своей рыдающей, спотыкающейся на каждом шагу бывшей госпожой — беззащитной связанной Клаудией Хинрабией — охранники вывели из зала.

Некоторое время Кернус молчал, раздраженно барабаня рукой по столу.

— Ничего, не разочаровывайтесь, — наконец сказал он. — У нас ещё найдется, чем развлечься.

Ворчание за столом одних смешалось с радостным энтузиазмом других.

— Великодушная девушка, — сказал я, когда Мелани покинула зал.

Один из охранников Кернуса ударил меня по губам.

— Поскольку я являюсь убаром Ара, — обернувшись ко мне, начал Кернус, — и принадлежу к касте воинов…

За столом ещё было шумно, но Кернус строгим взглядом призвал всех к тишине.

— …Я посвящен во все дела города, — продолжал он, — и от его имени предлагаю тебе сыграть. Ставкой будет твое освобождение.

Я с удивлением поднял на него глаза.

— Принесите доску и фигуры, — распорядился он.

Филемон бросился выполнять приказание. Кернус, ухмыльнувшись, посмотрел на меня сверху вниз.

— Насколько я помню, ты говорил, что не играешь.

Я кивнул.

— Хотя я тебе, конечно, не верю.

— Я буду играть, — решился я.

Кернус пожал плечами.

— Ты хочешь играть за свою свободу?

— Да.

— Но я силен в этой игре, ты это знаешь.

Я не ответил. За те месяцы, что я провел в доме, я успел убедиться, что Кернус действительно превосходный игрок. Превзойти его было нелегко.

— Но, поскольку ты едва ли столь же искусен, как я, — рассмеявшись, продолжал он, — было бы справедливо, чтобы тебя представлял мастер, который будет играть за тебя и даст тебе хоть какую-то возможность победить.

— Я буду играть сам, — сказал я.

— Не думаю, что это разумное решение, — пожал плечами Кернус.

— Теперь понимаю, — ответил я. До меня вдруг дошло, что Кернус сам хочет назначить — и, вероятно, у него уже была подходящая кандидатура — моего представителя и игра превратилась бы в сплошной фарс, в один из его обычных трюков.

— Может быть, рабу, который едва представляет себе, как переставлять фигуры, будет дозволено сыграть вместо меня? — высказал предположение я — Надеюсь, он-то не окажется для вас слишком сильным противником?

Кернус взглянул на меня с удивлением.

— Может быть, — ухмыльнулся он.

Сура, связанная, подняла голову.

— Отважились бы вы сыграть с простой рабыней, — спросил я, — с той, которая изучила правила игры день-два назад, но которая за это время уже имела опыт, хоть и весьма небольшой?

— Кого ты имеешь в виду? — спросил Кернус.

— Он имеет в виду меня, хозяин, — сказала Сура и робко потупила глаза.

Я затаил дыхание.

— Нет, женщины не принимают участия в игре, — раздраженно бросил Кернус. — Рабы тоже не в счет!

Сура ничего не сказала. Кернус поднялся из-за стола и подошел к Суре. Он собрал остатки тряпичной куклы, валявшейся у её ног, и стал разрывать их на ещё более мелкие куски. Старые тряпицы распались па клочки. Он швырнул остатки на пол и растоптал ногой своей сандалии. Я увидел, как слезы закапали из глаз Суры; плечи девушки вздрагивали.

— Итак, ты отважилась обучаться игре, рабыня? — злорадно поинтересовался Кернус.

— Простите, хозяин, — ответила Сура, не поднимая головы Кернус повернулся ко мне. — Найди себе более достойного представителя, идиот, — бросил он.

Я пожал плечами.

— Я выбираю Суру, — сказал я.

Кернус, конечно, не мог и предположить, что Сура обладала, возможно, одной из наиболее потрясающих врожденных способностей, с которой мне когда-либо приходилось сталкиваться, — естественным чутьем в игре. Практически с первых минут обучения она играла на уровне опытных мастеров. Это было просто феноменально — один из тех редких и счастливых даров, которые вдруг обнаруживаются к восхищению и ужасу окружающих. Лично у меня она вызывала оба эти чувства.

— Я выбираю Суру, — повторил я.

Следящие за столами засмеялись. Кернус без всякой причины злобно ударил Суру по лицу; женщина упала на пол.

— А где Хо-Ту? — спросил кто-то из сидящих за столом.

Мне и самому хотелось это знать.

— Его послали в Тор покупать рабов, — ответил один из тех, кто был в курсе дела.

За столом раздались смешки. Это, наверное, даже хорошо, подумалось мне, что Кернус, конечно же с определенным расчетом, услал Хо-Ту из дома. Я не мог ожидать, что сильный, мужественный Хо-Ту вынес бы подобное обращение с Сурой, пусть бы это даже был сам хозяин дома. Он тут же бросился бы на него с ножом, несмотря на дюжину неизменно находящихся рядом с Кернусом охранников.

Один из них наверняка уже давно отправился бы на тот свет. Нет, это хорошо, что Хо-Ту нет сейчас дома, хотя меня нисколько бы не удивило, если бы по возвращении Кернус лишил его жизни. Если бы Суре даровали жизнь, вероятно, Хо-Ту также остался бы жить, но, находись он сейчас рядом с ней, он наверняка всеми силами попытался бы её защитить.

— Я не буду играть с рабыней! — прорычал Кернус и отвернулся от Суры.

Она посмотрела на меня, такая жалкая, беспомощная. Я ободряюще улыбнулся ей в ответ. Но последняя надежда казалась разбитой. Кернус снова устроился за столом. Филемон, принесший тем временем доску, расставил на ней деревянные фигуры.

— Хотя на самом деле все это не имеет значения, — заметил Кернус. — Я уже нашел тебе представителя.

— Я догадываюсь, — сказал я. — И кто же это?

Кернус расхохотался.

— Хул-дурачок!

Присутствующие заревели от смеха и забарабанили по столу кулаками, настолько им понравилась очередная шутка хозяина.

В этот момент в зал вошли двое подгоняемых охранниками мужчин. Один, в одеянии профессионального игрока, держался с определенным достоинством. Другой катался по полу, кувыркался и скакал у его ног, приводя в неописуемый восторг всех сидящих за столами. Даже рабыни от удовольствия весело захлопали в ладоши.

Хул вертелся, строя им глазки, и вдруг растянулся на полу, споткнувшись о поставленную ему одним из воинов подножку. Он тут же вскочил и забегал вокруг воина, бормоча себе под нос что-то нечленораздельное, как старый ворчун. Девушки громко смеялись, мужчины от них не отставали.

Человек, вошедший с Хулом, оказался, к моему удивлению, игроком, которого я некогда видел на улице у пага-таверны неподалеку от центральных ворот Ара; именно тем самым игроком, что так мастерски обыграл винодела, хотя до последних, решающих ходов строил из себя дилетанта, словно он с самого начала намеревался проиграть партию. Тем самым игроком, что, будучи нищим, отказался принять от меня золотую монету, которую он так красиво и совершенно справедливо выиграл, узнав, что на мне черное одеяние убийцы. Я удивился, увидев этого человека с Хулом, безмозглым дурачком, этим карликом, едва достававшим макушкой своей безобразной, непропорционально большой головы до пояса человеку среднего роста, с этим уродом с кривыми, разной длины ногами и узловатыми, кажущимися переломанными руками.

Я заметил, что Сура смотрит на Хула с ужасом, едва сдерживая в себе отвращение. Я удивился её реакции.