Патриоты - Кавано Джек - Страница 88

«Можно ли то же сказать о странах? Станет ли без Абигайль для него домом Англия? Станет ли без нее любое другое место домом? И какие существуют варианты? Долина Огайо? Художник и бухгалтер в схватке с индейцами? Создают цивилизацию в лесной глуши? Они не выживут. Может, район Карибского моря?

Или Франция? Но во Франции монархия; Абигайль и там будет делать революцию?»

Беспросветная тоска медленно накатывала на Исава. Они с Абигайль были бесприютны. Ни страны, ни дома. «Родившиеся под несчастливой звездой…» Так, кажется у Шекспира. Ромео и Джульетта. Совсем, как они с Абигайль. Только вместо Монтекки и Капулетти — американцы и англичане. Все одно, семья ли, страна — итог тот же. Им с Абигайль не позволят открыто любить друг друга.

Что-то неправильное было в самой основе этого мира — мира, который не может позволить такой безобидной душе, как Джон Андре, дожить до старости. Что-то дурное происходило с правительствами, уничтожавшими ради разрешения споров граждан своих стран. Что-то жестокое было в самом бытии, если два любящих существа не могут соединиться.

И тут Исаву на глаза попалась их фамильная Библия. Внезапно молодой человек осознал, что его знание Священного Писания лишено основательности. И еще: он не пропустил Библию через свое сердце. С юности он слышал о грехе, о его последствиях, но это было для него чистой абстракцией. Теперь это затрагивало его лично. Последствия греха — вот они, реальные и разрушительные.

Исав поднялся со стула, взял в руки Библию и поднес ее к свету. На титульном листе стояли имена:

«Энди Морган, 1630, Захария 4:6.

Кристофер Морган, 1654, Матфея 28:19.

Филип Морган, 1729, Филиппийцам 2:3,4.

Джаред Морган, 1741, Иоанна 15:13».

Короткий список. Неужели он таким и останется? Неужели мечте Энди Моргана пришел конец? Что и говорить, будущее Морганов очень и очень туманно. У Джареда Моргана только двое сыновей, и, похоже, ни одному из них не удастся обзавестись детьми.

У Джейкоба есть жена, но его время на исходе. Исав вздохнул. У него есть время, но нет жены. Исаву стало горько за отца: Джаред так мечтал продолжить семейную традицию — передать Библию одному из сыновей. Исава всегда интересовало, кого из них двоих выберет отец. Но теперь это не имело особого значения. Записей в этой книге больше не будет.

Исав остановил взгляд на стихе, указанном подле имени отца.

— Иоанн 15… стих 13… — бормотал он, судорожно переворачивая страницы. Палец заскользил по листу. — 11,12, 13… — Палец остановился, глаза впились в нужные строки. — Нет! — Молодой человек отдернул руку, словно прикоснулся к пламени. Он поднял глаза к небу и закричал: — Нет! Нет! — Исав захлопнул Библию и столкнул ее с колен. Не помогло. В его голове продолжали звучать прочитанные строки. — Нет!

Внезапно Исав услышал густой голос отца, вновь и вновь повторяющий только что прочитанный стих.

«Что это? Приказ? Просьба? Просьба отца».

Морганы могут быть спасены. Исав может спасти их. Только он.

— О! Господи, нет!

Какая-то неведомая сила швырнула его колени, прижала к полу… Молодой человек отчаянно разрыдался. «Это несправедливо. Не теперь. Он только что нашел Абигайль. Это несправедливо!»

Но голос отца вновь и вновь повторял:

«Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих».

До глубокой ночи Исав мысленно вел с отцом спор. «Ты требуешь от человека слишком много. Как ты можешь просить меня об этом? Ты же знаешь, что Джейкоб сделал со мной. Он и его головорезы чуть не повесили меня в Бостоне! Он стрелял мне в ногу! Неужели ты хоть на мгновение допускаешь, что Джейкоб сделал бы то же самое для меня? Нет, конечно! Разве он пришел ко мне в тюрьму? Нет! Его волновали только интересы континентальной армии! Как ты можешь просить меня об этом?»

В изнеможении он упал на диван, закрыл глаза. Перед его мысленным взором возникла яркая картинка. Таппан. Тюрьма. Он в камере, на сердце камень — казнен его друг, завтра его тоже ждет петля. Против него сидит отец. «Сын, если б я мог, — искренне и как-то очень значительно говорит он, — я бы с радостью занял твое место».

«Если б я… если б… я бы… если б…»

В ту ночь Исав смог успокоиться только после того, как осознал: имена, вписанные в Библию, были внесены туда не по чьей-то прихоти и не только по праву родства. Этим людям воздали по заслугам.

Глава 26

Слезы бежали ручьем. Абигайль раздраженно смахивала их рукой.

— Нет! Как ты мог даже помыслить об этом? Бог сохранил тебе жизнь для меня! А ты от нее отрекаешься! Я отказываюсь тебя понимать.

Несколькими минутами ранее, сообразив, о чем толковал Исав, она, словно ужаленная, вскочила с дивана. У молодого человека на коленях лежала фамильная Библия, раскрытая на Евангелии от Иоанна. Исав принес ее с собой — так ему было легче восстанавливать ход своих вчерашних мыслей. Однако он уже начал сомневаться, стоило ли вообще объясняться с Абигайль. Проще было сделать это постфактум, письменно. Впрочем, он сам выбрал этот трудный, но, как ему казалось, верный путь. Он просто обязан подвести Абигайль к пониманию того, что для него стало ясным как день.

— Я верю, что Бог сохранил мне жизнь как раз для этого.

— Спас тебя, чтобы убить?

— В общем… Да, думаю, так оно и есть.

— Исав Морган, даже у твоего воскового двойника, пылящегося в углу моей спальни, больше мозгов!

Так вот куда она его спрятала! Мелочь, а приятно: просыпаясь, она каждое утро видит его лицо.

— Да нет же, в этом как раз и есть смысл! — гнул свою линию Исав. — В Таппане я сгинул бы не за понюшку табака. Но теперь все иначе: Джейкоб будет спасен, и они с Мерси смогут сохранить наш род. Даже если у них не будет собственного ребенка, есть Бо… Видела бы ты лицо Джейкоба, когда он говорил о мальчике. Он никогда никем так не гордился… Неужели ты не понимаешь? Я подарю своей семье будущее. Это могу сделать только я!

— Ну а с нами как? С нашим будущим?

Об этом Исав уже думал. Много. Он знал — Абигайль обязательно задаст ему этот вопрос. С ее стороны это не было проявлением эгоизма, лишь невольным признанием в любви. Молодой человек закрыл Библию, поднялся с дивана, подошел к Абигайль и обнял ее.

— Будущее принадлежит нам, — мягко сказал он, — в отличие от настоящего. У нас его нет.

Абигайль спрятала лицо на груди Исава и произнесла чуть слышно:

— В твоих словах нет смысла.

Молодой человек с минуту подумал.

— Да, мы предназначены друг для друга, но в этом мире нам нет места. Мы обсуждали это не раз. Куда мы можем поехать, где будем счастливы? У нас есть только этот уголок у камелька. Да и то ненадолго.

— Хочешь сказать, мы будем вместе на небесах? — В голосе Абигайль послышалась легкая ирония.

— Прошлой ночью, — терпеливо пояснил молодой человек, — окончательно смирившись со своей участью, я взялся за Евангелие, точнее, решил перечитать некоторые стихи. И вот я наткнулся на описание той ночи, когда Иисус сообщил ученикам, что оставляет их, чтобы умереть на кресте. Они противились Его уходу. И тогда он объяснил им, что идет приготовлять для них место — место, где они вечно будут вместе. Смешно — я думал об этом в Таппане, но, тогда я не догадывался, что это как-то связано с тобой. Абигайль, я собираюсь подготовить место для нас, и однажды ты воссоединишься со мной, и никто, и ничто не встанет между нами — ни люди, ни война.

Она робко посмотрела на него снизу вверх; в ее синих, затуманенных слезами глазах отражалось пламя свечи.

— Ты действительно в это веришь?

Глаза Исава увлажнились слезами. Он нежно поцеловал ее в губы.

— Не верил бы, не смог бы сделать. Мне вдруг все так ясно стало. Мы ошибались, думая, что кроме этой жизни ничего нет. Господь обещал нам иную жизнь, более чистую, светлую. И в мире этом мы будем любить друг друга вечно.

Абигайль крепко обвила его руками.

— Я этого хочу, — прошептала она, — но я хочу и земной жизни.