Шаг первый - Абвов Алексей Сергеевич - Страница 58

К примеру, придавать сырому металлу любую форму своей волей без использования высоких температур, внедрять спектр сложных плетений, обеспечивая их идеальную сохранность во времени и под воздействием негативных факторов. Если кто-то в этом мире захочет создать огнестрельное оружие, то патроны ему придется делать именно из истинного серебра, в противном случае порох окажется сильно уязвимым даже перед самым слабым магом и алхимическими снадобьями. А учитывая редкость и большую стоимость металла, лучше придумать что-то другое. Похожими свойствами обладал и мифрил, но он был распространен в природе куда хуже истинного серебра. Золото и платина в артефактах тоже имели свои особенности, в первую очередь усиливая или отражая линии плетений силы. Золото являлось усилителем, а платина — идеальным отражателем. В сложнейших амулетах из истинного серебра мастера создавали мельчайшие каналы, покрываемые тончайшими пленками золота или платины в зависимости от необходимости для внедренного плетения. Чтобы создать подобный металлический амулет, опытному мастеру требовался целый месяц, а порой и не один. Только амулеты на основе драгоценных камней могли поспорить с ними по эффективности и цене, находясь на самой вершине искусства создания магических артефактов.

К моему большому сожалению, Харл считал себя специалистом только по свиткам и амулетам с драгоценными камнями. С металлами же он практически не работал и мало чему мог в этой области научить, разве только самым общим представлениям. Но и того, что он мне рассказал и показал, оказалось много, приходилось практиковаться каждый день по несколько часов, дабы полностью усвоить материал. Некогда подаренная мне Темным Личем книга по алхимии серьезно разрослась. Я постоянно вносил в нее новые приемы и рецепты, перечитывая имеющееся содержание в поиске повторов и совпадений. Благодаря чему периодически задумывался и даже разработал несколько десятков своих рецептов для подготовки основ свитков и простых амулетов, весьма нетривиальным образом скрестив «технические эликсиры» и обработку твердых материалов. Практическая поверка выдала путевку в жизнь лишь трем новым схемам, остальные пришлось забраковать. Зато эта троица пробившихся полностью окупала потраченное на поиски и проверку время, обеспечивая существенное улучшение стойкости основ к механическим повреждениям и их внутренней магической емкости. А еще один алхимический состав внушал самые большие надежды, ибо мог существенно ускорить работу и снизить затраты, правда, с заметной потерей качества. Для недорогих расходных свитков и амулетов долговременная сохранность — не самое важное качество, зато так они могут стать еще дешевле.

Но на этом особые достижения за почти полный год нашего пребывания в гостях у Харла заканчивались. Несмотря на свой возраст и силу, Первомаг оказался далеко не исчерпывающим источником информации. По своим устремлениям он оставался ученым-исследователем, потому практические направления его деятельности ограничивались той же алхимией и артефактами, остальное его мало интересовало. Он некогда и открыл интегральную магию только благодаря своим изысканиям в этой области и желанием усилить себя как мага жизни. Но развивать ее дальше стали уже его последователи, получившие от него первичную инициацию. Сам же Харл постарался держаться в стороне от всех штормов и бурь, которые породило его открытие. Его много раз пытались втянуть в конфликты и войны, но он неизменно выкручивался из всех сложных ситуаций.

В процессе совместной работы он часто рассказывал о своей прошлой жизни. Полезного в тех рассказах было немного, однако сами по себе они заслуживают отдельной книги. Хороший приключенческий роман на несколько больших томов вполне получится. Однако и из этих историй я кое-что взял для себя, а именно — стал лучше понимать черты характера тех, кто обретает индивидуальное могущество. Некоторые благодаря ему открывают новые горизонты для всего человечества и стараются сделать жизнь других лучше. Но таких людей, к сожалению, меньшинство. Большинство же, наоборот, стремится всех прочих подмять под себя. Если не получается сделать это грубой силой, в дело идут интриги, подкупы и откровенная подлость. Одним словом — новая когорта магов быстро превратилась в большую банку со злыми и голодными пауками, едва сама интегральная магия доросла до возможностей боевого применения. Харл вовремя сумел соскочить со стремительно несущегося в пропасть поезда, однако это сильно сказалось на его и так не самом лучшем характере. Да, он старательно собирал любую доступную информацию по всем новым плетениям силы и магемам. Его ход с трансляцией своей аурной матрицы оказался весьма продуктивным. Он мог использовать любые сторонние разработки и при этом быть среди прочих самым сильным. Если бы каждый маг развивал свою собственную разновидность интегральной магии, созданную на основе своей особенной матрицы, то большой свары между одаренными не произошло бы. Во всем мире магов насчитывалось бы единичное количество, а прогресс самой магии растянулся на долгие тысячелетия. Но тот стародавний конфликт не прошел бесследно. Маги и властители сумели вовремя остановиться и совместными усилиями разработать сложную систему передачи ответственности вместе с могуществом. Тут на сцену опять вышел Первомаг, который передал в дар сообществу магов специальные амулеты — перстни долга — и еще специальные плетения для контроля данных клятв. Вовремя осознав, во что вылилось его открытие, он потратил долгие годы на их создание. Благодаря чему зародились первые очаги высокой магической культуры, из которых позже выросли все академии. Однако, несмотря на все достижения в деле контроля и ответственности, сообщество магов так и осталось подлинным рассадником порока и морального разложения. Поменялись лишь внешние правила игры, а человеческая природа осталась неизменной. Только Император смог навести некоторый порядок, которого хватило почти на два тысячелетия, но и он исчез без следа вместе с крахом Империи.

Предоставленная в мое распоряжение библиотека готовых плетений силы и магем, накопленная Харлом за века своего существования, на первый взгляд выглядела очень внушительно. Для кого другого — подлинное сокровище, стоящее больше, чем все великие камни, вместе взятые. Но для меня она представляла скорее теоретическую ценность, так как для практической адаптации требовался полный пересчет всех плетений и магем. Даже с магическим вычислителем каждое отдельное плетение отнимало немало времени на свою адаптацию. Более того, после пересчета многие из них резко теряли эффективность или вовсе переставали работать. Универсальные метамагические принципы, в теории пригодные для работы с любой аурной матрицей силы, имели свои серьезные недостатки.

Плетения под них приходилось строить только в трехмерной системе координат, а обычная интегральная магия часто довольствовалась одной плоскостью. И большинство накопленных за долгие века элементарных рабочих плетений были именно плоскостными. Дальше из них формировались уже трехмерные конструкции сложных магем, но такого построения метамагия в принципе не позволяла. Пришлось создавать принципиально новую систему интеграции, отнявшую весьма много времени на свою разработку. У меня часто складывалось мнение — проще все еще раз изобрети заново, чем пытаться воспринять это «темное наследство веков». Наследства, впрочем, тоже оказалось не так уж и много, большую часть своей библиотеки Первомаг некогда оставил в дар Академии, когда она еще не стала столичной и имперской. Впрочем, польза от его лекций и копаний в книгах несомненно была. Я стал легко распознавать чужие магические амулеты на расстоянии, разбираться в принципах их действия и даже уметь заряжать. В некоторых случаях мог поправить небольшие дефекты. Только для их полного повторения опять же требовался полный пересчет плетений под мою магию. Он не требовался лишь для тех артефактов, в основе которых лежали великие камни или их более простые варианты, использующие естественные возможности оных.