Динка (ил. А.Ермолаева) - Осеева Валентина Александровна - Страница 68

68

Мать держит в теплых ладонях жесткие, натруженные за день коричневые ножки; отмытые от пыли детские ступни напоминают ей Динку-ребенка. И кажется, только вчера эти розовые пяточки разбрызгивали воду в детской ванночке, буйно раскидывая пеленки, а она, Марина, смеясь, ловила их и прижимала к своим губам С тех пор прошло восемь лет… Но для нее, для матери, эта наплакавшаяся девочка — все тот же ребенок, та же Динка.

И, нежно склоняясь, мать целует влажные от воды, сбитые пальчики, маленькие жесткие ступни и розовеющую в сумерках детскую пяточку.

Целый день… с утра… бродила где-то ее девочка… «Нет, она не заблудилась. Это не то, не то…» — снова думает мать, и требовательный, настойчивый голос тревоги поднимается с новой силой.

Слушай, мать, голос сердца! Слушай свое сердце!..

Но так бывает в игре, что кто-нибудь из присутствующих отводит играющего от цели, затрудняя его поиски, сбивая с правильного пути.

— Это расстроенные нервы! — с сочувствием говорит Катя. — Ты очень переволновалась, Марина, и потому придумываешь себе всякие страхи… Как будто ты не знаешь Динки? Ну, побежала за какой-нибудь собакой, за птичкой и сбилась с дороги… Может быть, пошла не в ту сторону… Завтра мы всё узнаем от нее самой или от Мышки. Мышка — ее доверенное лицо!

— Да, может быть, это нервы… — задумчиво соглашается Марина, и голос материнской тревоги затихает.

Глава двадцать пятая

МЕЖ БОЛЬШИМИ КОРАБЛЯМИ

Сегодня воскресенье, и Марина просыпается успокоенной, «Конечно, Динка сама все расскажет!» — думает она и тихо говорит сестре:

— Послушай… если Динка начнет что-нибудь рассказывать, не прерывай ее… И вообще никогда не прерывай и не высмеивай — ведь в этих рассказах она выкладывает какие-то свои впечатления, и можно многое понять…

— Как раз! Поймешь ты что-нибудь! Да она такого наскажет, что мы с тобой целый год будем ломать голову! — смеется Катя, расчесывая перед зеркалом свои густые кудри, и с привычным недовольным вниманием разглядывает свой нос. Этот нос всегда кажется Кате слишком длинным. А сегодня с утра приедет Костя, и Кате хочется быть красивой. — Вот нос так нос! — сердито говорит она, не слушая больше сестру. — Ты знаешь, как Динка меня копирует?

— Как?

— Ну ты бы только посмотрела! Усядется перед зеркалом — и начинается! Голову набок, туда, сюда… И морщится, и бьет себя пальцем по носу! Вот противная девчонка! За это бы драть и драть надо с утра до вечера!

— Так ты же при ней то же самое выделываешь со своим носом! — смеется Марина. — Не попадайся!

— Ну конечно! Я должна из-за нее прятаться под кровать с зеркалом! Ты такой защитник, Марина, что могла бы зарабатывать большие деньги.

— Детей я защищала бы бесплатно. У них всегда много обвинителей и мало защитников, — улыбается Марина и, вскочив с постели, открывает дверь в комнату детей.

— Мамочка!.. — радуется Мышка. — Ты сегодня дома!

— Мама! — садясь на постели, как ни в чем не бывало кричит Динка. — Чур, ко мне! Иди раньше ко мне, мама!

— Нет, ко мне! — просит Мышка.

Обычно спор между девочками и веселый голос Динки совершенно успокаивают мать. Поцеловав обеих девочек, она присаживается на кровать младшей дочки и с укоризной говорит:

— Ну и напугала ты нас вчера! Можно ли так далеко уходить, Диночка?!

— Уходить? — Динка сразу вспоминает вчерашний вечер к Костю, который нес ее на руках. — Я не уходила, мамочка! Я просто пошла я пошла… Мне хотелось покататься на гигантских шагах! — быстро придумывает она.

— На гигантских шагах? А где это?

— О, это очень далеко, о-о-чень далеко! — растягивая слово «очень», повторяет Динка.

— Но зачем же ты пошла одна? Уж если тебе так хотелось посмотреть на эти гигантские шаги, то попросила бы Катю, — недовольно выговаривает мать, не видя причин сомневаться в словах девочки.

— Ну, я не догадалась. Я думала, они ближе… — вздохнув, говорит Динка и, как всегда, держась где-то около правды, начинает рассказывать: — Я шла, шла… а там такие дачи богатые-богатые… И за калиткой дети… много детей… И мамы там всякие… И дворники в фартуках… Один был с метлой даже… А мальчики такие нехорошие… Они одному старичку дали сухие недоеденные корки. Разве так можно, мама?

— Конечно, нельзя! Вот ты бы и сказала этим мальчикам…

— Я не сказала… — говорит Динка, с привычной осторожностью избегая опасных положений.

Но мать ни в чем больше не подозревает свою девочку, рассказ кажется ей вполне естественным; она только спрашивает еще, как Динка искала и как нашла дорогу… И тут начинается сочинение на вольную тему.

— Я так ищу, ищу дорогу… — Динка широко разводит руки и оглядывается вокруг. — И вдруг вижу — идет маленькая тетенька… такая маленькая, что даже трава выше ее головы и все цветочки выше…

— Что же это? Карлица, что ли, какая? — пряча смеющийся взгляд, серьезно спрашивает мама.

— Да! Наверное даже! — с коротким смешком подтверждает Динка, вздергивая плечом и лукаво поглядывая на маму. — Она потом села на колокольчики и начала так качаться, качаться…

Мышка фыркает, прячется за мамину спину, но мама тихонько толкает ее.

— И что ж, долго эта тетенька на колокольчике качалась? — снова спрашивает мама.

— Нет, недолго. Но она качалась и пела песенку, — задумчиво припоминает Динка.

— Песенку! Вот какая прелесть! А ты помнишь, что она пела? — с живым интересом спрашивает мама.

— Я помню… Я сейчас вспомню… — медленно говорит Динка и, схватив со спинки кровати полотенце, накрывается им с головой — Я сейчас вспомню…

Мышка за спиной мамы давится от смеха, но мама протягивает назад руку и грозит ей пальцем.

Из-под полотенца вдруг раздается тоненький-тоненький голосок:

Я меньше травочки лесной, Я меньше паучка, Но тот, кто встретится со мной, Узнает про жука…

Динка вдруг открывает полотенце и застенчиво улыбается:

— Вот так она пела…

— Очень хорошо пела, — говорит мама. — И про какого-то жука. Что же это можно узнать про жука?

— Ну, про жука! Вот с такими рогами! — Динка показывает пальцами, какие рога, и вдохновение ее вдруг иссякает. — Мамочка, мне хочется пить и есть!

— Ну, пойдемте умываться! — весело и облегченно говорит Марина. — Сейчас будем пить и есть!

— Ну что? — спрашивает ее за дверью Катя.

— Кажется, ты была права… Материнские нервы! — смеясь, отвечает Марина.

— Ну, слава богу! Мне иногда кажется, что я лучше знаю ее, чем ты, довольно улыбается Катя.

— Ни ты, ни я! — вдруг фыркает Марина и, потянув сестру за руку, тащит ее в свою комнату. — Динка так смешно пела… — хохоча, рассказывает она. — Про маленькую тетеньку, которая знает что-то про жука…

— Про какого жука? — удивляется Катя. Но Марина ничего не может сказать от смеха и только машет на нее руками:

— Тише! Молчи… молчи…

После завтрака приезжает Костя. Поговорив о чем-то с Катей и Мариной, он начинает дурачиться с детьми. Костя очень веселый сегодня, и дети с удовольствием возятся с ним. Даже Алина, смеясь, завязывает ему на голове бантик из своей ленточки.

— Нет, вы погодите со мной шутить! — говорит вдруг Костя. — Я вам сейчас такое скажу, что вы все подымете рев!

— Не подымем! — бойко кричит Динка.

— Ладно. Посмотрим. А ну-ка, сядьте рядом со мной! Костя торжественно усаживается на крылечке, вытянув вперед длинные ноги. Дети охотно примащиваются рядом.

— Вы знаете, что я теперь жених? — важно говорит Костя.

— Знаем! — улыбаются Мышка и Алина.

— Давно знаем! — кричит Динка.

— Хорошо. Объясняться со мной и гнать меня не будете?

— Не будем, — застенчиво прячась за Алину, говорит Мышка.