Посланец небес - Браун Вирджиния - Страница 60

Когда ее движения замедлились и стали более чувственными, Крид тяжело вздохнул. Ганна встала на колени. Сквозь полуопущенные ресницы он наблюдал, как она стала раздеваться, борясь со своими маленькими перламутровыми пуговицами. Она зачарованно посмотрела на него, и ее руки снова принялись ласкать его тело.

Приветствуя своим телом ее, освобожденное от одежды, Крид притянул Ганну к себе и спрятал свое лицо в сладостную впадину между Маленькими холмиками ее грудей. Он вкушал запах ее тела. Он называл ее имя, а она целовала и целовала его голову.

Его возбуждение передалось Ганне. Ее глаза были закрыты, ее руки прижимали к себе его голову. Когда на смену его рукам пришли и его губы, прикоснувшиеся к ее груди, Ганна затрепетала. Это было выше ее сил. Крид лег рядом с Ганной. Он прижал ее к себе. И ей было так хорошо с ним!

— Крид, — наконец прошептала Ганна ему в грудь. — Я хочу тебя.

Ласково улыбнувшись и ощутив свое собственное неистовое желание, Крид сбросил брюки и прижал ее к себе. Их губы слились в страстном поцелуе. Слегка разведя ее бедра, он медленно вошел в нее и тут же вышел, и снова вошел, сгорая от желания взорваться на тысячи крошечных осколков наслаждения и шепча:

— Я люблю тебя, я люблю тебя.

Впервые в жизни он позволил таким огромным чувствам проникнуть в темную мглу своей души, и это было как оживляющий солнечный лучик, согревающий и обновляющий ее.

А Ганна, увидев сияние в его темных глазах, поняла, что нашла большее чем только любовь. Ее вера возродилась, а со временем, может быть, и Крид обретет свою.

Потеревшись кончиком носа о его подбородок, Ганна прошептала:

— Я люблю тебя, Крид Браттон.

— И я люблю тебя, Ганна Макгайр.

Небо, затянутое кудрявыми облаками, было темно-синего цвета. Дикие розы тянулись вдоль бревенчатых стен домов и изгородей, их нежный аромат смешивался со сладковатым запахом фруктов и свежего сена. Массивная каменная стена тянулась вдоль только что скошенной травы и нежных цветов, окружавших небольшой домик. Кусты черной смородины под тяжестью ягод склонялись до земли, в траве кивала головками черника. Смеялись и играли дети. Несколько мальчишек с раскрасневшимися от бега лицами молчаливо наблюдали за людьми, остановившимися у шестиколонного здания миссии.

Миссия «Святого сердца» расположилась в живописнейшем месте на вершине холма. Сначала она была в долине на берегу реки, но из-за частых наводнений ее пришлось перенести повыше. Спроектированная отцом Равальи, итальянским миссионером, скульптором и врачевателем одновременно, а также проповедником Евангелистской церкви, крошечная миссия стала оазисом в дикой пустыне Айдахо.

В своем проекте отец Равальи, видимо, позаимствовал некоторые наиболее простые элементы европейских соборов. В строительстве ему помогали местные индейцы племени «Сердце стрелы», дружелюбно относившиеся к новым поселенцам и приложившие немало усилий, чтобы эта миссия могла выжить.

Срубленная из бревен, миссия была покрыта решеткой из стволов молодых деревьев, связанных травой и обмазанных глиной, что защищало здание от сильных дождей, снега и порывистого ветра. Обои, украшавшие гладко оштукатуренные стены, были куплены в форте Вала-Вала. Из узких жестяных банок изобретательный проповедник соорудил люстру в классическом европейском стиле. Позолоченные кресты вырезаны из сосны, а деревянный алтарь был выкрашен под мрамор.

Недалеко от этой миссии находилась деревня, живущая в полном уединении и достатке.

Вот такое уютное мирное местечко выбрали Ганна и Крид для своего венчания.

Они обменялись долгим взглядом и, взявшись за руки, поднялись по каменным ступенькам. Голову Ганны украшал венок из диких роз. На Криде была чистая белая рубашка, темно-серый сюртук и черные брюки. Его единственным украшением, на которое он с большой неохотой согласился, был крошечный бутон розы в петлице.

Вступив в приятную прохладу, они вдохнули восковой запах горящих свечей и лимонный аромат полировки. На полу рядами стояли скамейки, а в центре — покрытый тканью алтарь.

— Как давно я здесь не был, — пробормотал Крид.

Его голос был тихим, но в этом окутанном благодатью храме слова его прозвучали громко. Ганна успокаивающе слегка сжала его руку. Они остановились под арочным сводом и ждали, прислушиваясь к звукам храма.

Их ожидал мир; спокойствие возвращалось к ним, как старый друг, и Крид поддался этому соблазну. Да и как же иначе? Его сомнения отпали прочь, как ветхие лохмотья, и теперь на нем были новые одеяния — веры и любви. Может быть, он так и не сможет обрести свою веру в Бога, но, держа руку Ганны в своей, он чувствовал, что сможет противостоять любым неприятностям.

Время вылечит любые раны — время и всепоглощающая любовь к этой хрупкой девушке с сияющим лицом и чистой душой. Очень сложно выразить все чувства словами. Крид не знал, сможет ли когда-нибудь рассказать о своих переживаниях, но то, что он зашел так далеко в своих мыслях и поступках, уже говорило само за себя.

Он оторвался от созерцания церкви и взглянул на нежное личико своей любимой. Ничто больше не имело никакого значения.

Ганна почувствовала его взгляд и посмотрела на него; ее улыбка была робкой, трепетной, как полет бабочки. Она была в розовом кружевном платье, облегавшем ее стройную изящную фигурку. Она дрожала от ощущения будто стоит на краю высокой скалы, а где-то внизу нет ничего, кроме лепестков роз и мягких облаков. Если она сделает шаг, то упадет на эту мягкую перину, как ребенок на роскошный пуховый матрац.

Она любила Крида — любила его всем сердцем, всей душой, умом и телом. А остальное не имело для нее никакого значения.

Наверное, именно о таком счастье, которое она испытает, когда встретит свою любовь, говорил ей отец.

Неожиданно за их спиной тихо открылась дверь, и вошел человек в черной сутане. Ганна от страха нащупала руку Крида, и на этот раз он успокоил ее.

Полчаса спустя Крид и Ганна вышли на солнечный свет, получив на свой союз благословение Господа.

— Ты чувствуешь какую-нибудь разницу? — сияя, спросила Ганна.

Крид молча взглянул на нее.

— Нет, — сказал он, немного поразмыслив. — Но я чувствую, что страшно голоден.

Ганна, не мигая, широко распахнутыми глазами посмотрела на него и рассмеялась. Это привлекло внимание прохожих, улыбнувшихся красивой паре, стоявшей на пороге церкви. Волосы Ганны переливались на солнце. Она прильнула к Криду и прошептала о своем желании уйти в рай, в их воздушный замок.

Очарованный ее словами и горячим порывом любви, Крид ласково улыбнулся. Он взял ее маленькую ручку, повернул ладонью вверх, прикоснулся к ней губами и с наигранным сожалением вздохнул:

— Наши единороги еще не прибыли. А они единственные знают дорогу в эту страну.

Обрадовавшись, что он с таким пониманием откликнулся на ее призыв в страну фантазий, Ганна встретилась с ним взглядом, сияя от счастья. Казалось, ее сердце разрывалось от безграничной любви.

Но их ждали неотложные дела.

— Полагаю, теперь мы уже сможем отправиться в «Сердце стрелы»? Там нас ждет наш новый дом.

— Да, теперь уже пора, — покорно согласился он. Насмешливая улыбка тронула уголки его губ, и он добавил: — Не думаю, что Генерал когда-нибудь простит меня за то, что я запряг его.

Ганна посмотрела на гнедого, запряженного в арендованную повозку. Конь тряс пышной гривой, и в глазах его, казалось, был упрек. Она ласково рассмеялась и сказала:

— Он должен привыкать к этому.

— Полагаю, ты права. Ведь мы теперь оседлые люди и не только муж и жена, но еще и родители. Кроме того, наши дети нас ждут.

Ганна на минуту задумалась, вспомнив, как они пришли к решению забрать Эрика и Иви Рамсон, единственных сирот, оставшихся без родственников. Всех остальных ребят приняли в семьи. Она прильнула к нему и с волнением посмотрела ему в лицо.

— Крид, ты хорошо все обдумал? Я имею в виду, они такие маленькие, хотя и хорошо воспитанные…