Точка перехода - Злотников Роман Валерьевич - Страница 54

– Все равно надо попытаться разузнать, – упрямо наклонил голову Черный.

– И как? – усмехнулся Люминос. – Да и зачем?

– Как – я подумаю. А вот зачем… Если это Клэреот, надо попытаться что-то сделать.

– Что? Прибежать к президенту? Так нас к нему и пустили! Да нас еще в кремлевских воротах возьмут под белы рученьки и отправят в Кащенко!

– Если у нас будут только сопли да слюни, то да, отправят. А если факты – то нет.

– И какие же факты ты имеешь в виду? То, что ты наговорил на диктофон? А чем ты докажешь, что это действительно наблюдения реальных событий, а не то, что ты наболтал, сидя у себя на диване с травкой и наблюдая глюки? – ехидно поинтересовался Люминос.

– Но ты-то мне веришь? – спустя несколько мгновений уточнил Черный.

– Я – да, – отозвался Люминос, – но я – не президент. И не тот, кто принимает решение допустить кого-то пред светлые очи или нет. Я тебе верю, потому что сам по зонам полазил и многое видел. А вот как их убедить?

– А ты что, думаешь, что там не найдется ни одного, кто мне бы поверил? Ты тоже считаешь, что сериал «Секретные материалы» – чистая фантастика? И что ЦРУ и ФСБ совсем не в теме?

– Я считаю, что сериал «Секретные материалы» – это операция прикрытия, – спокойно ответил Люминос. – Похоже, спецслужбы собираются перейти или даже уже перешли к активным действиям в этой области и для этого создают некий информационный шум, чтобы, во-первых, резко увеличить количество людей, явно двинутых на этом, и тем самым расширить возможности дискредитации информации, которую они хотели бы скрыть. И во-вторых, иметь возможность маскироваться под киношников. Ты же сам читал в Инете материалы, что с сериалом не все чисто. Что число отснятых эпизодов больше числа эпизодов, вошедших в сериал, едва ли не на треть. Что это за треть? Реальные операции?.. Но что это меняет? Ты не согласен со мной, что тебя либо отправят в психушку, либо, в самом лучшем, невероятном, просто чудесном случае, с тобой встретится третий помощник дежурного оператора запасного лифта Лубянки, который со скучающей рожей выслушает тебя и отложит твои сведения в ба-а-альшую стопочку точно, на его взгляд, таких же.

– Почему это?

– Потому что ты для них – никто. И зовут тебя – никак!

– И что? Ничего не делать? – спустя минуту зло бросил Черный.

– Почему же ничего? – пожал плечами Люминос. – Делать надо, но нечто реальное.

– А что реальное?

– Да не знаю я! – досадливо сморщился Люминос. – Я критик, я ищу ошибки. Предлагать решения – не моя задача. Во всяком случае, в этом разговоре.

– Хорошо устроился… – буркнул Черный.

Но в тот раз никакого решения они так и не нашли. А через неделю Черный решил, что если ничего не предпринимать, он окончательно двинется. Но что реально можно сделать?.. Он шел по Тверской, в толпе, никого не замечая вокруг. А мысли вертелись, вертелись…

– Эй, осторожнее!..

Черный остановился. Прямо перед ним стояли две девушки и сердито смотрели на него.

– Извините, – смущенно улыбнулся Черный и замер. Он наткнулся на подруг, потому что они зависли у витрины какого-то турагентства, за которой в художественном беспорядке были развешаны красочные фотографии разных экзотических мест – кафедрального собора-мечети Кордовы, раскинувшегося над рекой от одного берега до другого французского замка Шенонсо, Тауэрского моста в Лондоне, Мачу-Пикчу и… египетских пирамид.

– Смотреть надо, куда идете, – снова послышался голосок одной из девушек, той, что побойчей. В ее интонации уже не было раздражения, скорее приглашение к разговору. Но Черный ее уже не слышал. Египет! Главная база Создателей! Вот куда надо ехать! Если бы рядом был Люминос, он бы, конечно, нашел тысячу аргументов, почему туда ехать бесполезно: Создатели уже давно ушли или не собираются ничего предпринимать, ведь они же сами продали Землю яйцеголовым. Но Люминоса рядом не было. А самого Черного охватила странная уверенность, что ехать надо. Непременно!

Он сделал шаг в сторону, обходя препятствие, перекрывавшее ему прямую дорогу ко входу в турагентство (это оказались те самые девушки, на которых он едва не наткнулся, но Черный даже не заметил этого), и решительно толкнул дверь…

А вечером произошло еще одно событие, окончательно убедившее его, что шестьсот долларов, оставленные в том случайном турагентстве, были потрачены не зря. Приехав домой, он застал отца в компании со старинным приятелем. Они сидели за столом и умиротворенно, так, как это обычно и происходит вечером, когда не надо никуда бежать, стол накрыт без понтов, но вполне достойно, компания за столом приятная, а в пузе уже бултыхается соточка-другая, беседовали.

– А, Антон! – оживился приятель отца при виде Черного. – А у меня для тебя кое-что есть. – Он несколько суетливо заерзал, потянувшись к сумке, и неожиданно извлек из нее статуэтку.

У Черного екнуло под ложечкой. Это была явно египетская статуэтка кошки.

– Вот, – с довольной улыбкой сообщил приятель отца, – ты же любишь всякие такие штуки. А я тут на антресолях разбирался и откопал. Давно валялась, лет сорок! Мне ее еще на новоселье подарили, когда квартиру получал. Уж и не помню кто. Сначала на серванте стояла, а как первый ремонт делали, так все по углам распихали – ну и затерялась. Я как нашел, хотел было снова поставить, но дочка не разрешила. «Не соответствует стилю», грит. У нас, мол, все в этом… ну как его?.. Тьфу ты, память стала!.. А, ху-тек! А это – мещанство. Ну, вот я подумал – может, тебе подойдет?..

Черный молча, но с бешено бьющимся сердцем протянул руку и взял статуэтку. Она была тяжелой, гипсовой или даже каменной. И слегка блеклой. Это от того, что верхний слой краски стерся и цвет держался только за счет той, что впиталась в сам материал. Он осмотрел основание. Нигде не было видно ни ценника, ни клейма мастерской, массово изготавливающей туристические поделки. Зато сзади, в основании шеи статуэтки, он обнаружил полустершийся, но все еще достаточно различимый иероглиф. Причем ранний, времен Древнего царства, когда иероглифы еще не были стилизованы и являлись просто мелкими рисунками предметов – рыбы, лодка, цветок папируса…

– Спасибо, – хриплым от волнения голосом произнес Черный и запнулся, не зная, что говорить. Но тут отец подхватил бутылку и, разливая водочку, даже не предложил, а сообщил:

– Ну, давай еще по стопочке!

И Черный, воспользовавшись моментом, ускользнул в свою комнату.

Уже лежа в постели, он взял в руки статуэтку, прикрыл глаза и начал кончиками пальцев умелого ювелира ощупывать полученный подарок. От статуэтки веяло древностью. Она была, с одной стороны, очень простой по исполнению, без выступающих деталей, с едва намеченными пальцами на лапах, с необычно вытянутой шеей, а с другой – очень изящной, будто ее делала рука настоящего мастера. От всей ее простой и даже где-то примитивной позы веяло царственностью. Каким образом она очутилась в Советском Союзе? Кто знает? Когда-то советские специалисты построили плотину Асуана, рукотворное море которого затопило не один древний храм…

Египет встретил его жарким сухим ветром. Еще спускаясь по трапу, Черный почувствовал, как его охватил озноб. И это несмотря на удушающую жару, мгновенно высушившую даже слюни во рту. Моря не чувствовалось совершенно, хотя до него было всего несколько километров.

В отеле Черный первым делом разыскал стойку гида.

– Скажите, а когда будет ближайшая экскурсия?

– Ближайшая? Завтра с утра, – лениво отозвался смуглый египтянин. – Еще есть два места. Будете брать?

– Буду, – кивнул Черный, но затем спохватился. – А куда?

– В аквапарк. Райское место! Царство воды посреди пустыни, одиннадцать водных горок… – начал расхваливать египтянин, доставая книжечку квитанций.

– Нет, в аквапарк мне не надо, – энергично прервал его Черный. – Мне нужно в Каир или Луксор.

– В Каир через два дня, – сообщил египтянин, – а в Луксор вообще в пятницу. Будете брать?