Собрание сочинений в одном томе - Высоцкий Владимир Семенович - Страница 46

46

«Запомню, оставлю в душе этот вечер…»

Запомню, оставлю в душе этот вечер — Не встречу с друзьями, не праздничный стол: Сегодня я сам — самый главный диспетчер, И стрелки сегодня я сам перевел. И пусть отправляю составы в пустыни, Где только барханы в горячих лучах, — Мои поезда не вернутся пустыми, Пока мой оазис еще не зачах. Свое я отъездил, и даже сверх нормы, — Стою, вспоминаю, сжимая флажок, Как мимо меня проносились платформы И реки — с мостами, которые сжег. Теперь отправляю составы в пустыни, Где только барханы в горячих лучах, — Мои поезда не вернутся пустыми, Пока мой оазис еще не зачах. Они без меня понесутся по миру — Я рук не ломаю, навзрыд не кричу, — А то мне навяжут еще пассажиров — Которых я вовсе сажать не хочу. Итак, я отправил составы в пустыни, Где только барханы в горячих лучах, — Мои поезда не вернутся пустыми, Пока мой оазис еще не зачах. Растаяли льды, километры и годы — Мой первый состав возвратился назад, — Он мне не привез драгоценной породы, Но он — возвратился, и рельсы гудят. Давай постоим и немного остынем: Ты весь раскален — ты не встретил реки. Я сам не поехал с тобой по пустыням — И вот мой оазис убили пески. 1970

ПРО ДВУХ ГРОМИЛОВ — БРАТЬЕВ ПРОВА И НИКОЛАЯ

Как в селе Большие Вилы, Где еще сгорел сарай, Жили-были два громилы Огромадной жуткой силы — Братья Пров и Николай. Николай — что понахальней — По ошибке лес скосил, Ну а Пров — в опочивальни Рушил стены — и входил. Как братья не вяжут лыка, Пьют отвар из чаги — Все от мала до велика Прячутся в овраге. В общем, лопнуло терпенье, — Ведь добро — свое, не чье, — Начинать вооруженье И идти на усмиренье Порешило мужичьё. Николай — что понахальней — В тот момент быка ломал, Ну а Пров в какой-то спальне С маху стену прошибал. «Эй, братан, гляди — ватага, — С кольями, да слышь ли, Чтой-то нынче из оврага Рановато вышли!» Неудобно сразу драться — Наш мужик так не привык, — Стали прежде задираться: «Для чего, скажите, братцы, Нужен вам безрогий бык?!» Николаю это странно: «Если жалко вам быка — С удовольствием с братаном Можем вам намять бока!» Где-то в поле замер заяц, Постоял — и ходу… Пров ломается, мерзавец, Сотворивши шкоду. «Ну-ка, кто попробуй вылезь — Вмиг разделаюсь с врагом!» Мужики перекрестились — Всей ватагой навалились: Кто — багром, кто — батогом. Николай, печась о брате, Первый натиск отражал, Ну а Пров укрылся в хате И оттуда хохотал. От могучего напора Развалилась хата, — Пров оттяпал ползабора Для спасенья брата. «Хватит, брат, обороняться — Пропадать так пропадать! Коля, нечего стесняться, — Колья начали ломаться, — Надо, Коля, нападать!» По мужьям да по ребятам Будут бабы слезы лить… Но решили оба брата С наступленьем погодить. «Гляди в оба, братéнь, — Со спины заходят!» «Может, оборотень?» «Не похоже вроде!» Дело в том, что к нам в селенье Напросился на ночлег — И остался до Успенья, А потом — на поселенье Никчемушный человек. И сейчас вот из-за крика Ни один не услыхал: Этот самый горемыка Чтой-то братьям приказал. Кровь уже лилась ручьями, — Так о чем же речь-то? «Бей братьев!» — Но вдруг с братьями Сотворилось нечто: Братьев как бы подкосило — Стали братья отступать — Будто вмиг лишились силы… Мужичье их попросило Больше бед не сотворять. …Долго думали-гадали, Что блаженный им сказал, — Как затылков ни чесали — Ни один не угадал. И решили: он заклятьем Обладает, видно… Ну а он сказал лишь: «Братья, Как же вам не стыдно!» 1970

СТРАННАЯ СКАЗКА

В Тридевятом государстве (Трижды девять — двадцать семь) Все держалось на коварстве — Без проблем и без систем. Нет того чтобы сам — воевать, — Стал король втихаря попивать, Расплевался с королевой, Дочь оставил старой девой, — А наследник пошел воровать. В Тридесятом королевстве (Трижды десять — тридцать, что ль?) В добром дружеском соседстве Жил еще один король. Тишь да гладь, да спокойствие там, — Хоть король был отъявленный хам, Он прогнал министров с кресел, Оппозицию повесил — И скучал от тоски по делам. В Триодиннадцатом царстве (То бишь — в царстве Тридцать три) Царь держался на лекарстве: Воспалились пузыри. Был он — милитарист и вандал, — Двух соседей зазря оскорблял — Слал им каждую субботу Оскорбительную ноту, — Шел на международный скандал. В Тридцать третьем царь сказился: Не хватает, мол, земли, — На соседей покусился — И взбесились короли: «Обуздать его, смять!» — только глядь — Нечем в Двадцать седьмом воевать, А в Тридцатом — полководцы Все утоплены в колодце И вассалы восстать норовят… 1970