Собрание сочинений в одном томе - Высоцкий Владимир Семенович - Страница 60

60

«Прошла пора вступлений и прелюдий…»

Прошла пора вступлений и прелюдий, — Все хорошо — не вру, без дураков: Меня к себе зовут большие люди — Чтоб я им пел «Охоту на волков»… Быть может, запись слышал из окон, А может быть, с детьми ухи не сваришь — Как знать, — но приобрел магнитофон Какой-нибудь ответственный товарищ. И, предаваясь будничной беседе В кругу семьи, где свет торшера тускл, — Тихонько, чтоб не слышали соседи, Он взял да и нажал на кнопку «пуск». И там, не разобрав последних слов, — Прескверный дубль достали на работе, — Услышал он «Охоту на волков» И кое-что еще на обороте. И всё прослушав до последней ноты, И разозлясь, что слов последних нет, Он поднял трубку: «Автора „Охоты“ Ко мне пришлите завтра в кабинет!» Я не хлебнул для храбрости винца, — И, подавляя частую икоту, С порога — от начала до конца — Я проорал ту самую «Охоту». Его просили дети, безусловно, Чтобы была улыбка на лице, — Но он меня прослушал благосклонно И даже аплодировал в конце. И об стакан бутылкою звеня, Которую извлек из книжной полки, Он выпалил: «Да это ж — про меня! Про нас про всех — какие, к черту, волки!» …Ну все, теперь, конечно, что-то будет — Уже три года в день по пять звонков: Меня к себе зовут большие люди — Чтоб я им пел «Охоту на волков». 1972

«Так случилось — мужчины ушли…»

Так случилось — мужчины ушли, Побросали посевы до срока, — Вот их больше не видно из окон — Растворились в дорожной пыли. Вытекают из колоса зерна — Эти слезы несжатых полей, И холодные ветры проворно Потекли из щелей. Мы вас ждем — торопите коней! В добрый час, в добрый час, в добрый час! Пусть попутные ветры не бьют, а ласкают вам спины… А потом возвращайтесь скорей: Ивы плачут по вас, И без ваших улыбок бледнеют и сохнут рябины. Мы в высоких живем теремах — Входа нет никому в эти зданья: Одиночество и ожиданье Вместо вас поселились в домах. Потеряла и свежесть и прелесть Белизна ненадетых рубах, Да и старые песни приелись И навязли в зубах. Мы вас ждем — торопите коней! В добрый час, в добрый час, в добрый час! Пусть попутные ветры не бьют, а ласкают вам спины… А потом возвращайтесь скорей: Ивы плачут по вас, И без ваших улыбок бледнеют и сохнут рябины. Все единою болью болит, И звучит с каждым днем непрестанней Вековечный надрыв причитаний Отголоском старинных молитв. Мы вас встретим и пеших, и конных, Утомленных, нецелых — любых, — Только б не пустота похоронных, Не предчувствие их! Мы вас ждем — торопите коней! В добрый час, в добрый час, в добрый час! Пусть попутные ветры не бьют, а ласкают вам спины… А потом возвращайтесь скорей, Ибо плачут по вас, И без ваших улыбок бледнеют и сохнут рябины. 1972

«Проложите, проложите…»

Проложите, проложите Хоть туннель по дну реки И без страха приходите На вино и шашлыки. И гитару приносите, Подтянув на ней колки, — Но не забудьте — затупите Ваши острые клыки. А когда сообразите — Все пути приводят в Рим, — Вот тогда и приходите, Вот тогда поговорим. Нож забросьте, камень выньте Из-за пазухи своей И перебросьте, перекиньте Вы хоть жердь через ручей. За посев ли, за покос ли — Надо взяться, поспешать, — А прохлопав, сами после Локти будете кусать. Сами будете не рады, Утром вставши, — вот те раз! — Все мосты через преграды Переброшены без нас. Так проложите, проложите Хоть туннель по дну реки! Но не забудьте — затупите Ваши острые клыки! 1972

ЖЕРТВА ТЕЛЕВИДЕНЬЯ

Есть телевизор — подайте трибуну, — Так проору — разнесется на мили! Он — не окно, я в окно и не плюну, — Мне будто дверь в целый мир прорубили. Всё на дому — самый полный обзор: Отдых в Крыму, ураган и Кобзон. Фильм, часть седьмая — тут можно поесть: Я не видал предыдущие шесть. Врубаю первую — а там ныряют, — Ну, это так себе, а с двадцати — «А ну-ка, девушки!» — что вытворяют! И все — в передничках, — с ума сойти! Есть телевизор — мне дом не квартира, — Я всею скорбью скорблю мировою, Грудью дышу я всем воздухом мира, Никсона вижу с его госпожою. Вот тебе раз! Иностранный глава — Прямо глаз в глаз, к голове голова, — Чуть пододвинул ногой табурет — И оказался с главой тет-на-тет. Потом — ударники в хлебопекарне, — Дают про выпечку до десяти. И вот любимая — «А ну-ка, парни!» — Стреляют, прыгают, — с ума сойти! Если не смотришь — ну пусть не болван ты, Но уж, по крайности, богом убитый: Ты же не знаешь, что ищут таланты, Ты же не ведаешь, кто даровитый! Как убедить мне упрямую Настю?! — Настя желает в кино — как суббота, — Настя твердит, что проникся я страстью К глупому ящику для идиота. Да, я проникся — в квартиру зайду, Глядь — дома Никсон и Жорж Помпиду! Вот хорошо — я бутылочку взял, — Жорж — посошок, Ричард, правда, не стал. Ну а действительность еще кошмарней, — Врубил четвертую — и на балкон: «А ну-ка, девушки!» «А ну-ка, пáрням!» Вручают премию в О-О-ООН! …Ну а потом, на Канатчиковой даче, Где, к сожаленью, навязчивый сервис, Я и в бреду всё смотрел передачи, Всё заступался за Анджелу Дэвис. Слышу: не плачь — всё в порядке в тайге, Выигран матч СССР — ФРГ, Сто негодяев захвачены в плен, И Магомаев поет в КВН. Ну а действительность еще шикарней — Два телевизора — крути-верти: «А ну-ка, девушки!» — «А ну-ка, парни!», — За них не боязно с ума сойти! 1972