Полное собрание стихотворений в одном томе - Пушкин Александр Сергеевич - Страница 27

27

Фиал Анакреона

Когда на поклоненье Ходил я в древний Пафос, Поверьте мне, я видел В уборной у Венеры Фиал Анакреона. Он Вакхом был наполнен Светлеющею влагой — Кругом висели розы, Зеленый плющ и мирты, Сплетенные рукою Царицы наслаждений. На краюшке я видел Коварного Амура — Смотрел он пригорюнясь На пенистую влагу. "Что смотришь ты, проказник, На пенистую влагу? — Спросил я Купидона, — Скажи, что так утихнул? Иль хочется зачерпнуть Тебе вина златого, Да ручка не достанет?" "Нет, – отвечал малютка, — Резвясь, я в это море Колчан, и лук, и стрелы Все бросил не нарочно, А плавать не умею: Вон, вон на дне блистают; Ох, жалко мне – послушай, Достань мне их оттуда!" "О, нет, – сказал я богу, — Спасибо, что упали; Пускай там остаются".

К Шишкову

Шалун, увенчанный Эратой и Венерой, Ты ль узника манишь в владения свои, В поместье мирное меж Пиндом и Цитерой, Где нежился Шолье с Мелецким и Парни? Тебе, балованный питомец Аполлона, С их пеньем соглашать игривую свирель: Веселье резвое и Нимфы Геликона Твою счастливую качали колыбель. И ныне, в юности прекрасной, С тобою верные сопутницы твои. Бряцай, о Трубадур, на арфе сладострастной Мечтанье раннее любви, Пой сердца юного кипящее желанье, Красавицы твоей упорство, трепетанье, Со груди сорванный завистливый покров, Стыдливости последнее роптанье И страсти торжество на ложе из цветов, — Пой. в неге устремив на деву томны очи. Ее волшебные красы, В объятиях любви утраченные ночи — Блаженства быстрые часы… Мой друг, она – твоя, она твоя награда. Таинственной любви бесценная отрада! Дерзну ль тебя я воспевать, Когда гнетет меня страданье, Когда на каждое мечтанье Унынье черную кладет свою печать. Нет, нет! Друзей любить открытою душою, В молчаньи чувствовать, пленяться красотою — Вот жребий мой: ему я следовать готов, Покорствую судьбам, но сжалься надо мною, Не требуй от меня стихов. Не вечно нежиться в прелестном ослепленьи, Уж хладной истинны докучный вижу свет. По доброте души я верил в упоеньи Волшебнице-Мечте, шепнувшей: ты поэт, — И, презря мудрости угрозы и советы, С небрежной легкостью нанизывал куплеты, Игрушкою себя невинной веселил; Угодник Бахуса, с веселыми друзьями Бывало пел вино водяными стихами, В дурных стихах дурных писателей бранил, Иль Дружбе плел венок – и дружество зевало И сонные стихи впросонках величало, И даже, – каюсь я, – пустынник согрешил, — Я первой пел любви невинное начало, Но так таинственно, с таким разбором слов, С такою скромностью стыдливой, Что, не краснея боязливо, Меня бы выслушал и девственный К<озлов>. Но скрылись от меня парнасские забавы!.. Не долго был я усыплен, Не долго снились мне мечтанья Муз и Славы: Я строгим опытом невольно пробужден. Уснув меж розами, на тернах я проснулся, Увидел, что еще не гения печать — Охота смертная на рифмах лепетать. Сравнив стихи твои с моими, улыбнулся — И полно мне писать.

Пробуждение

Мечты, мечты, Где ваша сладость? Где ты, где ты, Ночная радость? Исчезнул он, Веселый сон, И одинокой Во тьме глубокой Я пробужден!.. Кругом постели Немая ночь; Вмиг охладели, Вмиг улетели Толпою прочь Любви мечтанья; Еще полна Душа желанья И ловит сна Воспоминанья. Любовь, любовь! Пусть упоенный, Усну я вновь, Обвороженный, И поутру, Вновь утомленный, Пускай умру, Непробужденный!..

Стихотворения 1813–1817 гг

Старик

(из марота)

Уж я не тот Философ страстный, Что прежде так любить умел, Моя весна и лето красно Ушли – за тридевять земель! Амур, свет возраста златого! Богов тебя всех боле чтил: Ах! естьли б я родился снова, Уж так ли бы тебе служил.

К Делии

О Делия драгая! Спеши, моя краса; Звезда любви златая Взошла на небеса; Безмолвно месяц покатился; Спеши, твой Аргус удалился, И сон сомкнул его глаза. Под сенью потаенной Дубравной тишины, Где ток уединенный Сребристыя волны Журчит с унылой Филомелой, Готов приют любви веселый И блеском освещен луны. Накинут тени ночи Покровы нам свои, И дремлют сени рощи, И быстро миг любви Летит, – я весь горю желаньем, Спеши, о Делия! свиданьем, Спеши в объятия мои.