Посейдон (ЛП) - Бэнкс Анна - Страница 21

Этого просто не может быть. С его руками на моей талии, я не могу увидеть его лицо, в то время как он тянет меня все глубже и глубже. Мы скользим сквозь воду так быстро, что, по идее, мои глаза не могли бы оставаться открытыми, но они открыты. Мы уже слишком глубоко, чтобы видеть шторм на поверхности или слышать раскаты грома. Я должна быть бесконечно напугана. Но как и ранее, на диване, руки Галена служат мне, словно спасительная веревка, жизненная линия, сотканная из мускулов и туго затянутая вокруг меня.

Чем глубже мы спускаемся, тем темнее становится, но мои глаза, кажется, привыкли. На самом деле, они более чем привыкли, — мое зрение здесь стало четче. Сначала показалось, будто кто-то выключил свет — вокруг была лишь темнота. Но постепенно, тени изменились, превращаясь в рыб или скалы. Затем, вновь стало ясно, как днем, — как если бы кто-то снова включил свет. Но мы движемся все глубже, все дальше от поверхности. Откуда же тогда исходит свет?

И куда мы направляемся? Мы проплываем мимо стаи рыб, появляющейся на нашем пути. Самые крупные рыбины просто уходят в сторону, как будто мы движемся на спортивном автомобиле по автомагистрали между штатами. Но как Галену удается двигаться? Его руки держат меня, а значит, он не может их использовать, чтобы плыть. Но даже если бы он мог... никто не может плавать так быстро. Я смотрю вниз — на наши ноги. Но ноги там только мои. И здоровенный плавник.

— Акула! — ору я, глотая воду и надеясь, что он поймет. Мы останавливаемся так быстро, что мои волосы по инерции уносит вперед.

— Что? — он перехватывает меня покрепче и поворачивается, — я не вижу акулы, Эмма. Где ты ее увидела?

— Здесь, внизу. Погоди, — я оборачиваюсь назад, но ее нет. Я осматриваюсь вокруг Галена, чтобы убедиться, не плывет ли она впереди нас — хотя я уверена, что даже катер не смог бы нас опередить. И начинаю сомневаться, правда ли мое зрение тут так хорошо, как кажется. Акулы нет.

— Я думаю, она сбежала, но...что за?...Как ты это делаешь? Как я это делаю? — это не похоже на подводные звуки. Каждое слово звучит так чисто, словно я лежу у него на коленях в гостиной. Звук не приглушен, как когда, например, ныряя в ванне, можешь слышать лишь биение своего сердца. И это точно не давление в ушах. Просто тишина.

— Делаю что? — он смотри на меня в упор.

— Я слышу тебя. Ты слышишь меня. И я ясно вижу тебя, как днем. Но сейчас не день и мы далеко от берега. Что происходит, Гален?

Он вздыхает. Но...как он может вздохнуть? Мы же под водой.

— Это и есть секрет, Эмма, — он кивком показывает в сторону наших ног.

Я следую его взгляду. И задыхаюсь. И захлебываюсь. И давлюсь. Акула вернулась, и она заглотила Галена по пояс! Она виляет хвостом, стараясь проглотить его целиком!

— Только не ты тоже! — кричу я. Я бью ее настолько сильно, насколько могу босыми ногами. Гален кривится и отпускает меня.

— Эмма, перестань меня пинать! — возмущается Гален, встряхивая меня за плечи.

— Я не бью тебя, я бью... я бью... Омойбог — Гален и есть акула. Акула — это Гален. Я имею в виду, нет здесь никакой акулы. Здесь лишь Гален. Ну, по крайней мере, верхняя его часть — его мускулистые руки, рельефный торс, прекрасное лицо. Но... его ноги. Их нет. Не откушены и не проглочены. Нет — просто их заменил длинный серебряный плавник. Блин, просто нереально.

Я трясу головой, высвобождаясь из его хватки.

— Этого не может быть. Этого просто не может быть, — я ускользаю от него, но он следует за мной.

— Эмма, — говорит, он дотрагиваясь до меня. — Успокойся. Иди сюда.

— Нет. Ты ненастоящий. Это нереально. Я готова сейчас же проснуться, — я смотрю на поверхность. — Я сказала, я готова ПРОСНУТЬСЯ ПРЯМО СЕЙЧАС! — кричу я сама на себя. Я сейчас, должно быть, сплю у Галена на диване. Но я не просыпаюсь.

Гален подплывает поближе, не шевеля руками:

— Эмма, ты не спишь. Это и есть твой секрет. Из-за этого у тебя такой цвет глаз.

— Оставайся на месте, — предупреждаю его я, — если ты до сих пор не заметил — я не превратилась в рыбу, в отличии от тебя. Это только твой секрет, тебе не кажется?

Он ухмыляется:

— У нас один и тот же секрет.

Я мотаю головой. Нет, нет, нет!

Он задумчиво кивает:

— Раз так, значит так. Пляж в той стороне, — говорит он, указывая на пропасть позади меня. — Что ж, было приятно с тобой познакомиться, Эмма.

У меня отвисает челюсть, когда он уплывает прочь. Как только его силуэт исчезает из моего поля зрения, я начинаю нервничать. Он уходит. Он покидает меня. Он бросает меня посередине океана. Он бросает меня посередине океана, потому что я не рыба. Нет, нет, нет, нет! Он не может оставить меня. Как я смогу найти берег, если я не вижу ни поверхности, ни дна? Мое дыхание становится прерывистым...

Но ... но ... как я могу дышать под водой? Впервые, с тех пор, как мы покинули берег, я задумываюсь о кислороде. О том, что я бы уже давно его израсходовала. Он бы закончился. Но как бы не так. Во время потери самообладания, я просто шумно выдохнула воздух из носа, но не уйму. Как обычно, когда разговаривала. Просто обычное количество воздуха, чтобы издать звук. Папа всегда говорил, что у меня сильные легкие, но я сомневаюсь, что это то, что он имел в виду.

Ну вот, я привлекла внимание. Все четко и ясно, и точно не во сне — вокруг меня смыкается кольцо из рыб. Как бы дико это не звучало, я знаю, что все это реально. Я не знаю названий всех этих рыб, ну, разве что, кроме жуткого монстра — рыбы-меч, что томится на задворках собрания. Я могу сказать, что учебники врут, — рыба-меч куда более пугающая, чем ее показывают на картинках. Но все-таки, одна большая рыба среди сотен мелких все же не дает гарантий, что меня не съедят. Они окружают и надвигаются на меня, как папарацци на телезвезду, — должно быть, понимают, что я никогда в жизни не съем ни одну из них. Одна из маленьких красных рыбок проскальзывает сквозь мои волосы. Это так странно, смеяться при данных обстоятельствах. Но так щекотно.

Я протягиваю к ней руку, раскрывая ладонь. Рыба крутится между моих пальцев. Это напоминает мне тот день, когда мы с Хлоей были в Дельфинарии в Дестине. Хлоя подстрекала меня поболтать с парнем из сувенирной лавки. Каждый раз, как я опускала руку в воду, ко мне подплывали скаты, они тыкались носами в мои пальцы, как бы умоляя приласкать их. Они устроили пробку в резервуаре, пытаясь добраться до меня. Даже сейчас, скат проталкивается через ореол из рыб и проплывает перед моим лицом, как бы играя.

Я качаю головой. Это же смешно. Эти существа здесь не для того, чтобы поиграть со мной. Им просто интересно. И с чего бы им не было интересно? Я ведь не принадлежу этому месту, как Гален.

И тут я впервые понимаю, я все еще могу ... хорошо ощущать Галена. Не до гусиной кожи или чистейшей лавы, что разливается по моим венам. Нет, это другое. Как осведомленность, вроде той, как если кто-то включил телевизор в тихой комнате — даже если не слышно звука, чувствуется потрескивание в воздухе. Только сейчас это потрескивание наполняет воду, и с Галеном, оно намного сильнее, как будто эта пульсация проходит сквозь меня. Рейна была ощутима, но Гален — перекрывает собой все. Я знала мгновение, когда он ступил в воду, как будто пульсация сосредоточена на расстоянии между нами. И сегодня я чувствую это не впервые. То же чувство беспокоило меня, когда я отбивала Хлою от акулы. Он был там? А сейчас он здесь?

Я разворачиваюсь на месте, отпугивая своих зрителей. Некоторые отплывают и возвращаются, остальные продолжают движение, не испытывая судьбы с моим норовливым характером. Рыба-меч следит за мной все еще на расстоянии. Я проверяю во всех направлениях, замедляюсь при малейшем повороте, чтобы осмотреть подводные горизонты. Обернувшись дважды, я сдаюсь. Может, эта штука работает на большие расстояния. Насколько я могу судить, Гален может быть уже у острова Элис. Но на всякий случай, я пробую еще раз.

— Гален, — кричу я, еще больше распугивая моих соседей. Теперь их возвращается все меньше и меньше. — Гален, ты меня слышишь?