Посейдон (ЛП) - Бэнкс Анна - Страница 60

— Теперь я могу спать спокойно.

— Ты-то сможешь. Не задерживайся слишком долго. Или Марк будет сидеть рядом со мной за обедами.

Гален кривится.

— Я поспешу, — он тянется ее поцеловать. Между тем, раздается всплеск воды.

— Она уплывает без тебя, — шепчет Эмма.

— Она могла бы уплыть еще пару часов назад и я все равно бы ее догнал. Прощай, рыбка-ангел. Веди себя хорошо, — он крепко целует ее в лоб, затем разбегается и ныряет.

И он уже начинает по ней скучает.

* * *

Гален находит Грома именно там, где его не должно быть — на минном поле. До его брачной церемонии осталось всего несколько часов, а он все еще тоскует по своей утраченной любви. Но кто такой Гален, чтобы его судить? Его брат связывается с той, кого он не любит — что позволяет Галену быть с той, кого любит он.

Гром приветствует его вымученной улыбкой.

— Я не готов к этому, братишка, — признается он.

— Конечно же, готов, — смеется Гален, хлопая брата по спине.

Гром качает головой.

—Такое чувство...будто я предаю ее. Налию.

Гален замирает. О, нет. Он не умеет вытягивать Грома из настроения подобного рода.

— Я уверен, она бы смогла понять, — говорит он.

Гром задумчиво его рассматривает.

—Я хотел бы так и думать. Но ты не знал Налию. У нее был потрясающий норов, — он усмехается. — Я все еще оглядываюсь через плечо, ожидая, как она появится, готовая от души поколотить меня за мое намерение связаться с кем-то другим.

Гален нахмуривается, не зная, что сказать.

Гром усмехается.

— Да я шучу.

Затем пожимает плечами:

— Ладно, почти шучу. Клянусь, я почувствовал ее совсем недавно, Гален. Словно она все еще жива. Я едва сдержался, чтобы не последовать за пульсом. Ты не думаешь, что я схожу с ума?

Гален кивает головой, но только из необходимости. Втайне, он соглашается, что такое возможно.

— Я уверен, это все из-за чувства вины. Э... не то, чтобы тебе было за что себя винить. В смысле, это естественно, что ты так себя чувствуешь перед своей церемонией связывания. Нервы и прочее, — Гален запускает руку в волосы. — Прости, я не слишком разбираюсь в такого рода делах.

— В каких делах? Брачных? — ухмыляется Гром.

— Очень смешно.

— Наверное, тебе стоит провести побольше времени на суше, затем вернуться и поговорить со мной. Пребывание на земле старит тебя, ты же знаешь. Может, пойдет тебе на пользу.

Гален фыркает. И ты мне говоришь об этом только сейчас.

— Я знаю.

Откуда ни возьмись, Гром хватает Галена за лицо и удерживает его железной хваткой. Гален терпеть не может, когда он так делает.

— Дай-ка мне взглянуть на твою симпатичную мордашку, пескарик. Ага, как я и думал. Твои глаза стали голубыми. Сколько же ты времени провел на суше, а? Только не говори мне, что ты променял хвост на человека! — тут он внезапно смеется и отпускает его.

Гален смотрит на него.

— Что ты имеешь в виду?

— Я просто подтруниваю над тобой, пескарик. Чтобы ты не расслаблялся.

— Я знаю, но... почему ты сказал, что мои глаза стали голубыми? Какое отношение это имеет к людям?

Гром небрежно отмахивается рукой.

— Забудь. Кажется, ты переживаешь сейчас больше, чем я. Говорю же тебе, я просто пошутил.

— Гром, если это что-то касающееся людей — мне нужно знать. Я ведь посланник к людям. А ты не даешь мне выполнять мои прямые обязанности, — голос Галена звучит куда спокойнее, чем он себя чувствует. Он вспоминает о фреске на Тартессосе. И Сирене с голубыми глазами вместо фиолетовых.

— Трезубец Тритона, Гален. Это не имеет ничего общего с твоими обязанностями, как посланника. Это просто слухи. Честно говоря, я удивлен, что ты не слышал об этом прежде.

Гален скрещивает руки.

— Нет, не слышал.

Гром закатывает глаза.

— Ты прав. Ты не слишком осведомлен в подобных вещах. По легенде, когда Сирена проводит слишком много времени на земле, ее глаза выцветают, становясь голубыми. Но это просто миф, пескарик. Успокойся. Твои глаза все еще фиолетовые.

Пожалуй, я и правда провожу слишком много времени на земле. Я знаю больше о истории человечества, чем о истории Сирен.

— О чем это вы? — раздается женский голос позади них. Они поворачиваются, чтобы увидеть Паку.

Внутри Галена все сжимается. Пака не должна быть здесь. Может, через несколько часов она и станет спутницей Грома, но это место священно. Он замечает, как рядом каменеет его брат. Затем он чувствует приближающийся пульс Рейны. Пульс Джагена следует за ней. Кажется, что-то пошло не так.

— Здравствуйте, Пака, — вежливо приветствует ее Гален. — Мы как раз собирались вас проведать, не так ли, Гром?

Пака не уродлива, но и привлекательной ее тоже не назовешь. Посредственность — это было бы подходящим словом для ее описания. Но не совсем. Что-то в ее взгляде делает ее не такой уж простодушной и заурядной, как кажется. Посредственность еще может вызвать жалость. Но Пака не вызывает жалости у Галена.

— Я надеялась, вы собирались убрать от меня подальше вашу сестру, — отрезает Пака, как только подплывает Рейна. — Она довольно груба.

Гален бросает Рейне взгляд, на который она только задирает нос.

— У Паки с ее упитанным папашей враков больше, чем у кита дерьма, — просвещает она братьев.

— Рейна! — рявкает Гром. — Следи за своими манерами.

Рейна только выше задирает подбородок. Вот и приплыли.

— Пака мошенница, Гром, — заявляет она. — Ты не можешь с ней связаться. Прости, что сорвала твою церемонию. Идем, Гален.

Пака ахает, когда к ним присоединяется Джаген, почти заикаясь от ярости.

— Ах ты маленькая... маленькая мурена! Как ты смеешь оскорблять мою дочь?

Гален хватает Рейну за руку.

— Что ты творишь? — шипит он.

Она выдергивает свою руку, одаривая его высокомерным взглядом.

— Если Пака обладает Даром Посейдона, то у меня — Дар Тритона. И не спрашивай меня, в чем он состоит — я и понятия не имею.

— Довольно, Рейна! — Гром хватает ее за другую руку. — Извинись. Сейчас же.

— Извиниться за что? За то, что сказала правду? Прости, не чувствую своей вины, — она передергивает плечами, но не пытается вырваться из рук Грома.

— Как ты можешь говорить, что она мошенница? Она только что показала свой Дар! — восклицает Джаген, рассекая рукой воду от возмущения.

Рейна фыркает.

— Она не показывала Галену свой Дар. Гален, ты видел его демонстрацию?

Она поворачивается к Паке.

— Слышала меня, принцесса-врунишка, китовьего-дерьма-в-излишке? Покажи моему брату свой жалкий Дар.

Глаза Паки так и светятся от злости. Она переводит взгляд на Грома.

— Сделай что-то со своей сестрой. Ты собираешься и дальше позволять ей меня оскорблять? Такого отношения к себе мне ожидать после брачной церемонии?

Рейна смеется.

— Можешь не сомневаться...

— Рейна! — выпаливает Гален. — Хватит!

Она закатывает глаза, но ничего не говорит. Гален поворачивается к Паке. Стараясь, чтобы его тон прозвучал как можно учтивее, он говорит:

— Прошу простить мою сестру за нехватку...

— Здравого рассудка? — холодно предлагает Пака.

Гален улыбается. Вроде того.

— Пака, конечно же, я был бы рад увидеть ваш Дар Посейдона в действии. Не были бы вы так любезны мне его показать? Мы уже наслышаны от Торафа, он рассказывал о нем удивительные вещи.

Кажется, это успокаивает Паку с Джагеном. Немного. Даже Гром ослабляет свою хватку, придерживая Рейну.

Пака низко кланяется, в знак глубоко почтения к Галену. Он едва не закатывает глаза.

— Конечно, юный принц. Пожалуйста, следуйте за мной.

Она уводит их на значительное расстояние от минного поля, что удивляет Галена.

Они проплывают мимо всевозможных рыб, на которых она могла бы продемонстрировать свой Дар. Чем больше их остается позади, тем мрачнее и мрачнее становится Рейна, — если такое вообще возможно.