Кокетка - Чиркова Вера Андреевна - Страница 25

— Та падаль еще жива?! — скрипнул зубами Змей.

— Нет, в том и дело… Тэй вырвалась и побежала, негодяй ринулся догонять… она и завела его в самую трясину. А когда вернулась… Арви что-то не так понял, накричал… и ушел. Тэй подстроила все, как будто сбежала… и сломала капсулу. Большую пирамидку она всегда возила с собой… иначе Тмирна бы не отпустила.

— Демонская сила! — Змей крепче стиснул любимую, словно она могла сейчас хрустнуть капсулой и исчезнуть, — Эста… родная… дай слово… я тоже иногда тебя не понимаю… только никогда не уходи, хорошо?

— Зайчик! Я и не смогу уйти… даже если прогонишь, не поверю… Святая тишина, моя пудра!

— Намажешь еще раз…

Дом стоял на вершине небольшого холма и был виден еще с того места, как от дороги свернула к нему поросшая сухой травой тропа.

— Нечасто к нему ездят гости, — проворчал Змей, чуть виновато посматривая на Лэни, восстанавливавшую перед зеркальцем свою невзрачную внешность.

— И дом какой-то мрачный, — выглянула в окошко тихоня, — представляю, как легко тут напугать слуг.

— Ну, может, летом он и ничего, — Дагорд скептически разглядывал массивное, трехэтажное здание, узкие, как бойницы, окна угловых башен, потемневшие от времени ставни, большинство из которых оставались запертыми, несмотря на приближающийся полдень, — но жить тут зимой я бы не согласился.

— Ты не забыл, что ты Таодор? И что тебя волнует только соседнее имение? Кстати, его хозяин пришлет к вечеру письмо, что его в городе задержали важные дела… постарайся выказать побольше огорчения.

— Я даже помню, что ты Эсталина, — серьезно отчитался Змей, — но ты же мне поможешь? Возмущаться?

— Я буду просить извинения у хозяина дома, — помотала она головой, — за то, что нам придется есть его суп еще два дня.

— Вот всегда ты берешь себе самую трудную часть работы… — Дагорд хотел добавить что-то еще, но копыта лошадей звонко зацокали по мощеной камнем площадке перед крыльцом, и он смолк.

Карета остановилась, однако из массивной двери с крупными металлическими петлями и заклёпками никто не выходил. Дагорд хмуро фыркнул, распахнул дверку и выскочил на ступеньку, к уже спустившемуся с козел кучеру.

— Сходи, любезный, позвони, что-то никто нас не встречает.

— Дык, чайком, небось, в кухне греются, — недовольно проворчал тот, но четыре ступени, ведущие к двери, все же прошагал.

Подергал за такую же надежную, как и все остальное, железную цепь, и, расслышав за дверью звон колокола, в ожидании отступил в сторону. Ждать пришлось минуты три, и Змей успел спросить глазами жену, следует ли им волноваться или нужно ждать. Разумеется, если бы он прибыл сюда по поручению Олтерна или Герта, то и сам знал, что делать, но в этом деле безоговорочно уступал командование жене.

Наконец за дверью что-то заскрипело, зазвенело и она распахнулась, представив взглядам гостей двух мужчин в одинаковых лакейских камзолах, вооруженных топором и кочергой.

— Кто такие?!

— Любезные, — с насмешкой изучив настороженные лица слуг, готовых отступить и захлопнуть двери, объяснил граф, — мы прибыли по предварительной договоренности к барону Бьюрингу, с рекомендательным письмом от его друга, графа Терсли. Извольте ему доложить.

— Занят он, — хмуро сообщил тот, что постарше, — у нас девица заболела.

— А разве барон — лекарь? — озадаченно поднял бровь Дагорд, — но это не имеет значения. Мы с женой и кучером предполагали воспользоваться гостеприимством господина Ингеса, пока выберем одно из двух поместий, что продаются по соседству. Позвольте нам войти и ступайте, доложите своему господину.

— Не нужно, Патрик, я уже здесь. Добрый день, прошу извинить за задержку. Разрешите представиться, барон Ингес ле Бьюринг. Проходите, ваши комнаты на втором этаже. Патрик, отнесите багаж.

— Добрый день, господин барон. Я граф Таодор Фадер, а это моя жена Эсталина, — подавая руку жене, сообщил Змей, — Чтобы осматривать поместья, мы наняли кучера, надеюсь, у вас найдется для него комнатка? Овес для лошадей он привез с собой.

— Патрик, покажешь кучеру свободную комнату рядом с твоей, — приказал Ингес, разглядывая Лэни, — добрый день, графиня, как доехали?

— Большое спасибо, хорошо, — скромно опустила глаза Эста, уже успевшая рассмотреть хозяина дома и сделать собственные выводы.

Немолод, но еще не сед, очень худ и скорее бледен, чем белокож. И лицо казалось бы злым, если не лежала на нем застарелая печать утомленности.

Передний зал был слабо освещен единственным фонарем, горевшем на стене возле лестницы, и серым светом дня, проникающим сквозь два зарешеченных окна, расположенных по обе стороны от входной двери. В одной стороне виднелся холодный камин и несколько кресел рядом с ним, а дальше створки закрытых дверей. С другой стороны расположилось несколько вешалок и полок для верхней одежды, а за ними распахнутая дверь, из которой явственно пахло кухней.

— Мы слышали, у вас кто-то заболел? — вежливо осведомилась Лэни, следуя вместе с мужем за лакеями, — надеюсь, это не заразно?

— Нет, — с еле заметной усмешкой, неожиданно по-новому осветившей его усталое лицо, любезно сообщил барон, — моя новая чтица умудрилась уронить на себя несколько книг. Но с нею уже все в порядке.

— Слава святым, что не зараза, — с облегчением заулыбалась Лэни, — мы не взяли с собой нужных зелий.

Дагорд только крепче стиснул губы, делая вид, что занят рассматриванием гербов, оленьих рогов и вымпелов, развешенных по стенам. О том, что барон Бьюринг представил слугам чтицей болтушку Кайю, ему сказали еще за завтраком. Но вот поверить, что сестра тишины могла быть настолько беспечной, чтобы уронить на себя пачку книг, да так удачно, что ей понадобилась помощь лекаря, граф никак не мог. И потому старался помалкивать и не удивляться неестественному бессердечию жены, волнующейся только о том, как бы не заразиться.

— У меня хороший выбор зелий, — снова становясь отстраненно-вежливым, заметил барон, — Моя покойная жена имела третью ступень алхимика.

— Ах, простите… — неяркое личико графини мгновенно приняло скорбное выражение, — граф Терсли говорил… примите наши соболезнования…

— Не извиняйтесь, я уже преодолел это горе, — барон остановился, ступив с лестницы в коридор второго этажа, — обед в два часа, начинается по звону колокола. Столовая на первом этаже.

И ушел вправо, тогда как тащившие вещи лакеи свернули налево.

— Как мы ее проведаем? — когда за лакеями закрылась дверь, тихо шепнул Змей, зная, что Лэни его услышит.

— Никак, — торопливо доставая пирамидку и пенальчики, одними губами отказала тихоня и села писать письмо, добавив в полный голос, — иди, умывайся первым, дорогой, я немного согреюсь. Как ты думаешь, они дадут нам перед обедом по чашке чая?

— У меня во фляге есть вино, можно выпить по полбокала, — нехотя отозвался граф, вспомнив, что это ему положено быть упрямым и недовольным.

— Тебе не понравилась встреча? — «догадалась» Лэни, — а мне он показался очень милым… не каждый господин будет лечить свою чтицу… надеюсь, ты еще изменишь свое мнение. Ведь нам жить рядом с ним.

— Только если в тех поместьях не такие же мрачные дома. Иначе я никогда не соглашусь сюда переехать, — Змей отыскал, наконец, чистую рубашку и шагнул в умывальню.

Раз Лэни почему-то считает нужным спокойно писать письма, а не бежать навстречу сестре, значит так нужно, и не стоит ломать голову, чтобы искать причину. Вряд ли он сумеет догадаться, проще подождать, пока она объяснит сама.

Когда граф вернулся в комнату, письменных принадлежностей уже не было, а его жена ловко перестилала постель. Вот зачем она делает это, Змей понял сразу, небось проверила каждый уголок в поисках ловушки или какого-нибудь наговора. Недорогое на первый взгляд колечко-змейка снова украшало пальчик Лэни, и даже на самого Дагорда Тмирна повесила исписанный непонятными знаками амулет, велев не снимать ни в коем случае.