Поход викингов - Оливье Жан - Страница 26

— Что значит плыть три дня по морю? Пустяк! Ничтожная пылинка времени. На западе, как и на востоке, можно открыть еще много земель, но мы, люди, хотим завладеть всем сразу. Ты не знал Торвальда Рыжего, отца Эйрика, которого убил Торстейн Торфинсон?

Торвальд был одним из последних настоящих морских ярлов. Он-то знал, что стоит лишь отойти от берегов Норвегии, как перед тобой откроются новые миры. Я был еще совсем мальчишкой, но Торвальд взял меня к себе на борт. Мы отправились из Нидароса на восток и шли так четыре дня, а потом, когда подул северный ветер, повернули на юг и в середине пятого дня увидели устье широкой реки, где оказалось множество китов мелкой породы. Мы плыли один день вверх по этой реке. И, хотя земля там замерзла и дули свирепые ветры, мы нашли людей, которые ютились в жилищах, сложенных из глыб льда. Они низкорослые, широкоскулые, а кожа на их лицах коричневая, как некоторые водоросли. Они смазывают волосы каким-то вонючим жиром и называют себя бьярмами (Бьярмы — финское племя (древнерусское — пермь), жившее на побережье Белого моря.). Я никогда не встречал более ловких стрелков из лука. Мы потребовали с них выкуп, и они доставили нам моржовые шкуры, китовый жир, ремни и птичьи перья. Самые богатые из них должны были каждый за себя уплатить особую дань: десять шкур выдры, две шкуры медведя, трех живых оленей, полный мешок пера и канаты, плетенные из тюленьих шкур, длиной в тройную длину нашего корабля. Торвальд Рыжий оставался там, пока все не было выплачено, а на это потребовался почти год. Ах, Лейф, Лейф, поверь мне, земные * сокровища разнообразны и неисчерпаемы! — Тюркер открыл правый глаз и глубоко вздохнул. — Но ни одно сокровище нельзя сравнить с виноградной лозой, отягченной гроздьями ягод!

Лейф снова перевел взгляд на море. Этот Тюркер и впрямь был удивительный человек.

— Тюркер! Эй, Тюркер! — вдруг закричал Лейф.

Волнение сдавило ему горло.

— Неужели уже земля? — спросил франк, даже не повернув головы.

Лейф чуть не бросился на него с кулаками. Как мог Тюркер в подобную минуту так владеть собой!

— Нет, это не земля, это… Да посмотри же, посмотри! — Он круто повернул франка, который показался ему легким, как пушинка. — Глаза меня не обманывают? Скажи же, Тюркер, ты видишь?

— Да, вижу. Я поражен, Лейф, право, поражен!

Глава II

ПОХОД ЙОРМА

Через четыре дня, после того как Йорм покинул Гренландию, его корабль бросил якорь во фьорде Эйрарбакки. Возвращение «Гуся» стало известно в селении. Дозорные,

прятавшиеся в расщелинах скал, уже более часа как подали сигнал о приближении торгового судна.

Исландцы, сгорая от любопытства, толпились на молу. Всем хотелось узнать, как живется в Гренландии и почему так внезапно появился Йорм.

— Ни одного слова о том, что там произошло! — предупредил Йорм, отдав распоряжение спустить на воду ялик. — Нам не сдобровать, если мы не будем держать язык за зубами. Неплохо было бы разведать, чей род сейчас забрал власть на острове.

Не успел Йорм сойти на берег, как был окружен толпой и засыпан вопросами. Ведь у каждого из этих людей был родственник, свойственник или друг на новой земле.

— Я дам объяснение перед альтингом, — осторожно сказал Йорм. — А кто сменил старого Рюне Торфинсона?

— А тебе что за дело? Ведь ты приехал от Эйрика Рыжего?

Вопрос прозвучал грубо. Йорм узнал голос Глума Косоглазого и облегченно вздохнул. Если Глум осмеливается так дерзко говорить, значит, род Торфинсонов по-прежнему занимает в Эйрарбакки первое место.

— Мне сейчас недосуг толковать с тобой, Глум. Мне надо скорее повидать твою хозяйку, Альфид, вдову Торстейна Торфинсона.

Это был хитрый ответ, и Йорм знал, что им он закроет рот каждому, кто попытался бы затеять ссору. Поэтому хозяин «Гуся» несколько растерялся, когда в толпе то там, то здесь послышался ехидный смех. Глум просто заржал от удовольствия. Встревоженный неожиданным оборотом, который принял разговор, Йорм решил подождать, пока Глум или кто-нибудь другой нарушит молчание.

В первые ряды насмешников, гримасничая, пробрался Льот Криворотый.

— Значит, ты приехал посвататься к Альфид? У тебя, Йорм, будет сильный соперник.

Так вот чем объяснялось общее веселье! Очевидно, у Альфид завелся друг, прочно обосновавшийся в Длинном Доме Торстейна.

— Я ни у кого не собираюсь оспаривать сердце Альфид, Льот. Меня привело сюда иное.

Смех усилился.

Йорм решил изобразить гнев:

— Не для того я пересек Западное море, чтоб надо мной потешалась кучка бездельников! Коли так, я, пожалуй, вернусь на борт и подниму парус.

Этот ловкий ход вызвал желаемый ответ. Даже Глум заговорил примирительно:

— Не сердись, Йорм. Мы не хотели тебя обидеть. Но, понимаешь, Альфид не ищет мужа. Понятно, где тебе знать, что…

— Мне совершенно все равно, кто женился на Альфид. Я хочу поговорить с ней о деле.

— Ну, если тебе надо поговорить о деле, так уж говори с самим Тостейном Торфинсоном.

Йорм так опешил, что даже отступил на шаг, чтобы лучше вглядеться в лицо Глума.

— Я думал, что Торстейн мертв и что его унесло море, после того как его сразил Эйрик Рыжий.

— Тор сохранил ему жизнь. Море выбросило Торстейна на песчаную отмель Хеймгиль, где его подобрал и выходил пастух из его рода. Одна Альфид знала, что Торстейн жив, но весть об этом разнеслась по острову лишь после того, как флот рыжего дьявола Эйрика обогнул мыс Боргар. Сейчас Торстейн совсем поправился.

Йорм не мог скрыть радость. Торстейн жив! Это превосходило все его надежды. Йорм был близок с сыном Рюне и знал, что муж Альфид не из тех, кто забывает о мести.

— Глум, беги скорее к Длинному Дому Торфинсона и сообщи о моем приезде. Хозяин не пожалеет, если примет меня под своей крышей.

Глум Косоглазый больше не колебался. Уверенные слова Норма произвели на него впечатление. Он помчался стрелой, расталкивая по пути людей, которые не успели посторониться.

Толпа, тоже покоренная речами Йорма, расступилась перед ним, и он в сопровождении Льота Криворотого и Ньорда направился по мощеной улице к дому Торфинсона.

— Йорм пыжится, как лягушка, — громко сказал кто-то. — Видно, что море отделяет его от Эйрика Рыжего.

Толпа заколебалась, а потом на почтительном расстоянии последовала за Йормом, который выступал с важностью иноземного посла.

Торстейн ждал Йорма на пороге. Его высокая фигура нисколько не согнулась после болезни, и рана, нанесенная мечом Эйрика, казалось, не уменьшила его медвежьей силы. Но Йорм уловил в его глазах какую-то растерянность.

— Ты удивлен, что нашел меня в живых, Йорм? — Торстейн ухмыльнулся, и его хищные, как у волка, ноздри раздулись.

— Моя радость не менее сильна, чем мое удивление, Торстейн.

— Ты вернулся с новой земли? Расскажи мне об Эйрике Рыжем.

— Я расскажу тебе об Эйрике Рыжем да и о других, но прежде всего знай, что Эйрик стал моим заклятым врагом. Ненависть угаснет только с его или моей смертью. Я пришел к тебе как друг, Торстейн! Вот этой рукой я убил Валтьофа Турлусона, но потерял своих самых верных друзей: Грима — Сына Лосося и кое-кого еще. Лейф Турлусон предательски умертвил Эгиля.

— Эгиль Павлин никогда не был настоящим воином.

— Но он был умным человеком, которому осточертела власть Эйрика. Гренландия — богатая страна, Торстейн, и Эйрик хочет один распоряжаться ею. Того, кто победит его в поединке, ждет великая награда.

Не прерывая рассказа, Йорм пристально смотрел на Торстейна и с удовольствием убедился, что его слова попадают в цель.

— Продолжай, Йорм, я хочу все знать.

Йорм на свой лад изложил события, которые привели к расколу среди поселенцев. Упомянул о соперничестве между ними и о смерти Вальтьофа. Он изобразил Восточный поселок местом раздоров, где произвол и всякие дрязги значительно подорвали власть Эйрика Рыжего.

У Торстейна затуманился взор, и он внимательно слушал.