Стихотворения и поэмы. Дневник - Ахмадулина Белла Ахатовна - Страница 24

24

«Зима на юге. Далеко зашло…»

Зима на юге. Далеко зашлоее вниманье к моему побегу.Мне – поделом. Но югу-то за что?Он слишком юн, чтоб предаваться снегу.Боюсь смотреть, как мучатся в садурастений полумертвые подранки.Гнев севера меня имел в виду,я изменила долгу северянки.Что оставалось выдумать уму?Сил не было иметь температуру,которая бездомью моемуне даст погибнуть спьяну или сдуру.Неосторожный беженец зимы,под натиском ее несправедливым,я отступала в теплый тыл земли,пока земля не кончилась обрывом.Прыжок мой, понукаемый бедой,повис над морем – если море это:волна, недавно бывшая водой,имеет вид железного предмета.Над розами творится суд в тиши,мороз кончины им сулят прогнозы.Не твой ли ямб, любовь моей души,шалит, в морозы окуная розы?Простите мне, теплицы красоты!Я удалюсь и всё это улажу.Зачем влекла я в чуждые садысудьбы моей громоздкую поклажу?Мой ад – при мне, я за собой тянусуму своей печали неказистой,так альпинист, взмывая в тишину,с припасом суеты берет транзистор.И впрямь – так обнаглеть и занестись,чтоб дисциплину климата нарушить!Вернулась я, и обжигает кистьобледеневшей варежки наручник.Зима, меня на место водворив,лишила юг опалы снегопада.Сладчайшего цветения приливбыл возвращен воскресшим розам сада.Январь со мной любезен, как весна.Краса мурашек серебрит мне спину.И, в сущности, я польщена весьмавлюбленностью зимы в мою ангину.1968

Молитва

Ты, населивший мглу Вселенной,то явно видный, то едва,огонь невнятный и нетленныйматерии иль Божества.Ты, ангелы или природа,спасение или напасть,что Ты ни есть – Твоя свобода,Твоя торжественная власть.Ты, нечто, взявшее в надземностьначало света, снега, льда,в Твою любовь, в Твою надменность,в Тебя вперяюсь болью лба.Прости! Молитвой простодушнойя иссушила, извелато место неба над подушкой,где длилась и текла звезда.Прошу Тебя, когда темнеет,прошу, когда уже темнои близко видеть не умеетмной разожжённое окно.Не благодать Твою, не почесть —судьба земли, оставь за мнойлишь этой комнаты непрочность,ничтожную в судьбе земной.Зачем с разбега бесприютствавлюбилась я в ее чертывсем разумом – до безрассудства,всем зрением – до слепоты?Кровать, два стула ненадежных,свет лампы, сумерки, графини вид на изгородь продолженкрасой невидимых равнин.Творилась в этих желтых стенах,оставшись тайною моей,печаль пустых, благословенных,от всех сокрытых зимних дней.Здесь совмещались стол и локоть,тетрадь ждала карандашаи, провожая мимолётность,беспечно мучилась душа.1968

Снегопад

Булату Окуджаве

Снегопад свое действие начали еще до свершения тьмыПеределкино переиначилв безымянную прелесть зимы.Дома творчества дикую кличкуон отринул и вытер с доскии возвысил в полях электричкудо всемирного звука тоски.Обманувши сады, огороды,их ничтожный размер одолев,возымела значенье природыневеликая сумма дерев.На горе, в тишине совершенной,голос древнего пенья возник,и уже не села́, а вселеннойты участник и бедный должник.Вдалеке, меж звездой и дорогой,сам дивясь, что он здесь и таков,пролетел лучезарно здоровыйи ликующий лыжник снегов.Вездесущая сила движенья,этот лыжник, земля и луна —лишь причина для стихосложенья,для мгновенной удачи ума.Но, пока в снегопаданье строгомясен разум и воля свежа,в промежутке меж звуком и словомопрометчиво медлит душа.1968

Метель

Борису Пастернаку

Февраль – любовь и гнев погоды.И, странно воссияв окрест,великим севером природыочнулась скудость дачных мест.И улица в четыре дома,открыв длину и ширину,берёт себе непринужденновесь снег вселенной, всю луну.Как сильно вьюжит! Не иначе —метель посвящена тому,кто эти дерева и дачитак близко принимал к уму.Ручья невзрачное теченье,сосну, понурившую ствол,в иное он вовлек значеньеи в драгоценность произвел.Не потому ль, в красе и тайне,пространство, загрустив о нём,той речи бред и бормотаньеимеет в голосе своем.И в снегопаде, долго бывшем,вдруг, на мгновенье, прерваласьмеж домом тем и тем кладбищемпечали пристальная связь.1968