Стихотворения и поэмы. Дневник - Ахмадулина Белла Ахатовна - Страница 32

32

Отрывок из маленькой поэмы о Пушкине

1. Он и онаКаков? – Таков: как в Африке, курчави рус, как здесь, где вы и я, где север.Когда влюблен – опасен, зол в речах.Когда весна – хмур, нездоров, рассеян.Ужасен, если оскорблен. Ревнив.Рождён в Москве. Истоки крови – родомиз чуждых пекл, где закипает Нил.Пульс – бешеный. Куда там нильским водам!Гневить не следует: настигнет и убьет.Когда разгневан – страшно смугл и бледен.Когда железом ранен в жизнь, в живот —не стонет, не страшится, кротко бредит.В глазах – та странность, что бело́к белей,чем нужно для зрачка, который светел.Негр ремесла, а рыщет вдоль аллей,как вольный франт. Вот так ее и встретилв пустой аллее. Какова она?Божественна! Он смотрит (злой, опасный).Собаньская (Ржевуской рождена,но рано вышла замуж, муж – Собаньский,бесхитростен, ничем не знаменит,тих, неказист и надобен для виду.Его собой затмить и заменитьсо временем случится графу Витту.Об этом после.) Двадцать третий год.Одесса. Разом – ссылка и свобода.Раб, обезумев, так бывает горд,как он. Ему – двадцать четыре года.Звать – Каролиной. О, из чаровниц!В ней всё темно и сильно, как в природе.Но вот письма французский черновикв моём, почти дословном, переводе.2. Он – ей(Ноябрь 1823 года, Одесса)Я не хочу Вас оскорбить письмом.Я глуп (зачеркнуто)… Я так неловок(зачеркнуто)… Я оскудел умом.Не молод я (зачеркнуто)… Я молод,но Ваш отъезд к печальному концусудьбы приравниваю. Сердцу тесно(зачеркнуто)… Кокетство Вам к лицу(зачеркнуто)… Вам не к лицу кокетство.Когда я вижу Вас, я всякий разсмешон, подавлен, неумён, но верьтетому, что я (зачеркнуто)… что Вас,о, как я Вас (зачеркнуто навеки)…1973

«Теперь о тех, чьи детские портреты…»

Теперь о тех, чьи детские портретывперяют в нас неукротимый взгляд:как в рекруты, забритые в поэты,те стриженые девочки сидят.У, чудища, в которых всё нечетко!Указка им – лишь наущенье звезд.Не верьте им, что кружева и чёлка.Под чёлкой – лоб. Под кружевами – хвост.И не хотят, а притворятся ловко.Простак любви влюбиться норовит.Грозна, как Дант, а смотрит, как плутовка.Тать мглы ночной, «мне страшно!» – говорит.Муж несравненный! Удели ей ада.Терзай, покинь, всю жизнь себя кори.Ах, как ты глуп! Ей лишь того и надо:дай ей страдать – и хлебом не корми!Твоя измена ей сподручней ласки.Когда б ты знал, прижав ее к груди:всё, что ты есть, она предаст огласкена столько лет, сколь есть их впереди.Кто жил на белом свете и мужскогобыл пола, знает, как судьба прочнав нас по утрам: иссохло в горле слово,жить надо снова, ибо ночь прошла.А та, что спит, смыкая пуще веки, —что ей твой ад, когда она в раю?Летит, минуя там, в надзвездном верхе,твой труд, твой долг, твой грех, твою семью.А всё ж – пора. Стыдясь, озябнув, мучась,напялит прах вчерашнего пераи – прочь, одна, в бесхитростную участьжить, где жила, где жить опять пора.«Те, о которых речь, совсем иначевстречают день. В его начальной тьме,о, их глаза, – как рысий фосфор, зрячи,и слышно: бьется сильный пульс в уме.Отважно смотрит! Влюблена в сегодня!Вчерашний день ей не в науку. Ты —здесь ни при чем. Ее душа свободна.Ей весело, что листья так желты.Ей важно, что тоскует звук о звуке.Что ты о ней – ей это всё равно.О му́ке речь. Но в степень этой му́китебе вовек проникнуть не дано.Ты мучил женщин, ты был смел и волен,вчера шутил – уже не помнишь с кем.Отныне будешь, славный муж и воин,там, где Лаура, Беатриче, Керн.По октябрю, по болдинской аллееуходит вдаль, слезы не обронив, —нежнее женщин и мужчин вольнее,чтоб заплатить за тех и за других.1973

Ожидание ёлки

Благоволите, сестра и сестра,дочери Елизавета и Анна,не шелохнуться! О, как еще рано,как неподвижен канун волшебства!Елизавета и Анна, ни-ни,не понукайте мгновенья, покудамедленный бег неизбежного чудасам не настигнет крыла беготни.Близится тройки трёхглавая тень,Пущин минует сугробы и льдины.Елизавета и Анна, единымиг предвкушенья и возраст детей.Смилуйся, немилосердная мать!Зверь добродушный, пришелец желанный,сжалься над Елизаветой и Анной,выкажи вечнозеленую масть.Елизавета и Анна, скорей!Всё вам верну, ничего не отнявши.Грозно-живучее шествие нашемедлит и ждет у закрытых дверей.Пусть посидит взаперти благодать,изнемогая и свет исторгая.Елизавета и Анна, какаярадость – мучительно радости ждать!Древо взирает на дочь и на дочь.Надо ль бедой расплатиться за это?Или же, Анна и Елизавета,так нам сойдет в новогоднюю ночь?Жизнь и страданье, и всё это – ей,той, чьей свечой мы сейчас осиянны.Кто это?Елизаветы и Анныкрик: – Это ель! Это ель! Это ель!1973