Под знаменем пророчества - Зыков Виталий Валерьевич - Страница 39

Отвечая на вопрос Терна, Кайфат увлекся и рассказывал с воодушевлением, без гневливых ноток в голосе.

— Недавно хозяин пытался вызвать к жизни колдовство, запертое в одной из частей этой надписи, так от него словно рябь какая-то пошла и в глазах зеленый огонь зажегся… — неожиданно пожаловался Согнару Гхол.

— И что твой хозяин? — хрипло спросил сержант, не отрывая взгляда от лица помрачневшего К'ирсана.

— Он тут же прекратил, а потом еще до вечера слабый был, как ребенок! — торопливо рассказывал гоблин, шаг за шагом отодвигаясь от скорого на расправу хозяина.

— Не все ошибки исправил, вот заклинание все силы едва и не выпило, — нехотя пояснил слова урга К'ирсан. — Надо еще подумать… Но я все равно разберусь с этой волшбой, все равно! Это нечто иное, совсем другой уровень магии. Я раньше и не видел такого!

Кайфат сжал кулаки и слепо уставился перед собой. Впрочем, маг быстро взял себя в руки.

— Через седмицу поедем к гномам — забирать баронский заказ. Я там набросал кое-какие чертежи, да и грасс Беор руку приложил… Гонец выезжает утром, но барон утверждает, что подгорным жителям хватит семи дней, — проведя рукой по изуродованной шрамами щеке, сообщил К'ирсан. — Завтра начнешь обучать два десятка. Я не хочу, чтобы мы оказались неготовы к очередному нападению.

Вот такие разговоры Терну были близки и понятны, а вся эта возня с магией его по-настоящему пугала. Колдовство следует оставить командиру, он же подсобит в остальном. С чародейством вон пусть гоблин помогает, сержант же к таким делам больше и на шаг не приблизится.

ГЛАВА 12

Дворец короля Зелода мало пострадал за время войны, гораздо больший урон древним стенам нанес сам мятежный герцог Орвус, поселившийся в родовом гнезде Рансов. Впрочем, за прошедшие сезоны стерлись последние следы короткого царствования узурпатора. Блеск и красота внутренней отделки многочисленных залов вновь кружили голову, и здесь приумножая славу короля-победителя. Истинная жемчужина Равеста, дворец государя пробуждал восхищение и благоговение в сердцах одних и… алчность и жестокость в сердцах других. Если Его Величество правил, то его двор кипел от тайных страстей и подковерных интриг. У подножия трона мало места и на всех его не хватит, а потому в схватке за благосклонность Гелида Ранса все средства хороши…

Лакриста Регнар шла по длинным дворцовым коридорам с уверенностью полновластной хозяйки. Лакеи предупредительно раскрывали перед ней двери, а встречающиеся дамы и кавалеры с готовностью приветствовали фаворитку короля.

— Граф Люсьен вчера уговорил-таки эту простушку Маризу посмотреть оранжерею в его городской резиденции. И сегодня весь двор обсуждает цвет ее нижнего белья, — доверительно сообщила Лакристе ее подруга баронесса Мальган, если, конечно, так можно назвать придворную даму, которая сегодня демонстрирует любовь и обожание, а завтра, стоит только проявить слабость, первая плюнет в лицо. Впрочем, таковы дворцовые нравы.

— Этот граф пьяница, бабник и пошляк! А Мариза обыкновенная дура! — резко сказала Настя, на ходу поправляя волосы и думая о своем. Гелид спешил сегодня на Совет и не слишком-то вежливо с ней попрощался. Теперь ей приходится гадать о причине раздражительности короля. Неужели она ему надоела и он решил сменить фаворитку?!

Баронесса заливисто рассмеялась, спрятавшись за веером.

— Зато какой он любовник… — протянула Мальган и причмокнула пухлыми губами.

Лин Регнар неприязненно на нее покосилась, но ничего не сказала. Лично ей Люсьен казался омерзительным слизняком, прожигающим жизнь в плотских утехах, забыв о достоинстве мужчины.

— Ой, дорогая, а ты слышала, молодая вдова барона Кенара позавчера напросилась на аудиенцию к Его Величеству и почти сорок минут не выходила из его кабинета! — мило улыбаясь, с ноткой скуки в голосе, сказала грасс Мальган. — А вчера эта дикая штучка сменила прическу и покрасила волосы. И некоторые завистники взялись утверждать, будто цвет она подобрала, похожий на твой. Вот ведь дрянь, а?!

Внутри Лакристы вскипела буря, и холодную отстраненность на лице ей удалось сохранить лишь чудом. Впрочем, от взгляда опытной интриганки Мальган сложно укрыть подлинные чувства. Покосившись на подругу, лин Регнар со злостью заметила мелькнувшую у той на губах усмешку.

— Слушай, ты не подождешь меня вон у той колонны? — внезапно попросила Настя, немного нервно обмахиваясь веером. — Я вдруг вспомнила, что мне обязательно надо зайти кое к кому в гости, а про подарок забыла. Подожди меня, ладно?

Не дожидаясь ответа, подобрав платье, Лакриста заспешила к вытянувшемуся у створок лакею. Немного поговорив со слугой и быстро сунув ему за отворот рукава монету, фаворитка вернулась к подруге.

— Слуга сейчас все принесет. Надо просто немного подождать! — натянуто улыбнулась лин Регнар и встала рядом с баронессой, которую аж лихорадило от любопытства. Уклоняясь от вопросов, бывшая супруга посла Нолда сделала вид, что рассматривает мозаику на стене.

— Д-дамы, позвольте вам выразить мое почтение, — тихий мужской, немного заикающийся голос заставил Лакристу вздрогнуть. Она стремительно обернулась, шурша платьем, и увидела неброско одетого юношу с дворянским перстнем на пальце.

— О, да это никак сам лин Цумрек удостоил нас встречей.

Как всегда, грасс Мальган была в курсе всех сплетен, а допущенных ко двору аристократов знала в лицо. Следом за ней и Настя вспомнила о появившемся во дворце еще в начале зимы стеснительном юноше. Пожалуй, единственным его достоинством была неудержимая тяга к поэзии. Желая слыть просвещенным государем, Гелид приблизил к себе молодое дарование, но до громкой славы тому пока еще было далеко.

— Как ваше творчество, молодой человек? — с холодком в голосе поинтересовалась лин Регнар. — Что-то вы последние дни не радовали нас своими виршами.

Слова Насти отдавали неприкрытым презрением, и Мальган с интересом уставилась на поэта, ожидая его реакции.

— Госпожа Лакриста, я нахожусь в смятении, и небесные покровители рифм отвернулись от меня… — печально пролепетал юноша, не отрывая взгляда от лица фаворитки короля. Он словно бы не замечал унизительных для него интонаций в голосе женщины. — Вы… Ваш образ…

— Что?! — Лакриста демонстративно выгнула бровь дугой, а на губах у нее заиграла усмешка.

Юный поэт все же смог справиться с волнением и торопливо заговорил:

— Ваш образ затмил для меня все вокруг: день и ночь, жизнь и смерть… И оставил место лишь для любви и надежды.

Лин Цумрек побледнел, и лишь на щеках горел болезненный румянец. Губы юноши едва заметно подрагивали, а глаза требовательно ждали ответа…

Первой опять расхохоталась баронесса Мальган. Она прислонилась к колонне и начала заливисто смеяться, напрочь забыв обо всех писаных и неписаных канонах поведения знатной дамы. Следом с издевкой улыбнулась и Лакриста, с подчеркнутым пренебрежением окинув взглядом влюбленного поэта.

— Я знаю, мои слова звучат как-то неправильно, не так… Язык отказывает мне, когда вижу вас, говорю с вами, но поверьте моему сердцу! — с пылкостью впервые отдавшегося волнам любви юнца зашептал поэт. — Вот, возьмите… Это поэма, над которой я работал всю последнюю седмицу! Она посвящена вам, моя госпожа.

Обезумевшим взором Цумрек посмотрел на хохочущую баронессу, выхватил из-за отворота камзола свиток, перевязанный золотой лентой, и, упав на одно колено, протянул свое творение лин Регнар.

Настя осторожно приняла дар влюбленного поэта и, немного помолчав, резко сказала:

— Юноша, советую вам сейчас же найти служаночку посговорчивей и общими с ней усилиями разогнать царящую в вашей голове чушь!.. Всякий должен знать отведенное ему место и не пытаться прыгнуть выше себя. Ну а если вы все еще меня не понимаете, то просто посмотрите в любое зеркало. Кто вы такой, чтобы желать возлюбленную самого короля?!

Несчастный поэт остолбенел. Лишь человек более зрелый и опытный способен легко переносить подобные удары, а для юноши отвергнутые чувства страшней отравленного кинжала в сердце.