Введение в когитологию: учебное пособие - Фефилов Александр Иванович - Страница 11

11

Основные труды и источники:

• Исповедь /Августин Аврелий. Исповедь: Абеляр Петр. История моих бедствий.: Пер. с латинского. – М., 1992. – С. 8–222.

• О христианском учении / Антология средневековой мысли. Теология и философия европейского средневековья. Т. 1. Санкт-Петербург, 2001. – С. 66–112.

• Об учителе /Блаженный Августин. Творения: В 4 т. Т. 1: Об истинной религии. – СПб., Киев., 2000. – 742 с. – С. 264–312.

Основные герменевтические взгляды:

1. Условные знаки подразделяются на языковые (душевные и мыслительные), визуальные, акустические. Языковые знаки бывают намеренными (используемыми человеком для самовыражения или побуждения других людей)

Несмотря на свою материальность и суть (= свое собственное значение), знак предназначен не для самопоказа, а для обозначения вещей, находящихся вне языка. Предназначение знака состоит в том, чтобы воздействовать на чувства человека, воспринимающего этот знак, для того чтобы вызвать в его уме соответствующие представления.

По сути дела, одна вещь способна выступать знаком другой вещи, ср. след → животное; дым → огонь. Воздействие знака может быть ненамеренным и намеренным. Среди знаков выделяются естественные и условные. Естественные знаки (см. приведенные примеры) «позволяют узнать помимо себя и нечто иное». Они не намеренны, так как воздействуют сами по себе и не связаны с целями и желаниями субъекта. Соответственно, условные знаки всегда субъектнообусловлены. Люди делают вещи условными знаками «по взаимному согласию». Условный знак нужен человеку для определения и демонстрации волнений своей души, чувств и понятий с целью «передачи» их другим людям. Таким образом, условный знак нужен для выражения движений души идля волеизъявления. К условным знакам относятся знаки-телодвижения, мимические знаки, искусственные знаки (значки, военные знамена), ориентированные на зрение человека. К ним же следует отнести знаки акустические (звуки военной трубы и др.). Наиболее многочисленными условными знаками считаются слова человеческого языка. Хотя они воспринимаются ухом и глазом, улавливаются они душой. Только связь слов с душой делает возможным их воспроизводство и связывает их с мыслями. Преимущество словесных знаков состоит в том, что с их помощью можно выразить все прочие знаки, но не наоборот.

Звуковая сторона слов закреплена за их буквенным изображением, т. е. «утверждается с помощью букв». Звук преходящ, буква вечна. Звуковая и графическая стороны слов у разных народов различны по причине Вавилонского столпотворения. Смешение языков повлекло за собой необходимость переложения божественного Писания, «врачующего многоразличные болезни человеческих помышлений», на различные языки.

Знания о языке представляют собой своеобразный лингвистический минимум, который дает возможность подойти разумно к чтению Святого Писания.

2. Неопределенность некоторых высказываний в Писании, создающаяся за счет троп и фигур, не является их недостатком.

Безрассудное чтение Писания, по мнению Августина, приводит к неправильному пониманию. Оказывается, что непонимание обусловлено не только неподготовленностью читающего субъекта к такому роду деятельности, но и особенностями самого библейского текста, изобилующего неясностями и двусмысленностями. Однако неопределенность текста отнюдь не является его недостатком. Наоборот, это его достоинство, поскольку такой текст предназначен для «обуздания гордыни трудом и отвлечения от брезгливости интеллекта, для которого по большей части теряет цену то, что легко открыть».

3. Для правильного понимания переводного (библейского) текста необходимо знать языки, уметь выводить смысл из подобия, а также полезно сравнивать различные переводы или анализировать буквальные переводы оригинального текста.

Очевидно, что туманные изречения, иносказательный стиль изложения содержит в себе некую тайну, которую стремится постичь читатель. Однако это не означает, что толкование библейских текстов должно быть произвольным или прямолинейным, ибо это ведет к заблуждению. Смысл священных изречений «охотнее познается через подобия», но необходимо учить читателя видеть этот канонизированный смысл. Одно из правил, которому необходимо следовать, – это «приводить более вразумительные примеры для объяснения неясных оборотов речи».

Главной причиной непонимания Писания является, однако, незнание словесных знаков или их двусмысленность. Необходимо уяснить, что знаки используются или в согласии со своей собственной предназначенностью (современные лингвисты сказали бы – в своем прямом значении), или, наоборот, в разногласии со своей собственной предназначенностью (– в переносном значении). Для знания значений латинских слов библейского текста необходимо знание греческого и еврейского языков. С этих языков на латинский переводилось священное Писание. Причем таких переводов оказалось большое множество. Августин считает полезным сравнивать различные переводы, чтобы достичь правильного понимания смысла.

«Переводчик часто ошибается и на основании двусмысленности языка оригинала. Тот, кому не вполне понятна мысль, переносит на нее значение, которое вовсе чуждо смыслу писателя». Чтобы исправить «черноту перевода» библейских текстов целесообразно использовать также буквальные переводы как сравнительную базу для установления истинного смысла. «Для прояснения мысли часто не бесполезно сравнивать тех переводчиков, которые более цепко прилеплялись к словам».

4. Для понимания текста необходимо знание языковых знаков, т. е. знание того, что обозначается или символизируется с помощью языковых знаков.

Пониманию словесных знаков способствует знание вещей, которые обозначаются этими языковыми знаками, ср.: «Незнание же вещей делает неясными и фигуральные выражения, так как мы не знаем природы ни живых существ, ни камней, ни трав или других вещей, которые часто упоминаются в Писании по сходству их с чем-либо другим». Все вещественные имена употребляются в текстах ради какого-либо подобия.

Для понимания тайн уподобления в священных текстах необходимо знать числа (= символику чисел), например, десятеричное число, сорок, три, пятьдесят. Без знания чисел иногда невозможно развязать «фигуральный узел» в высказывании и выйти на подлинный смысл. Устойчивость словесных знаков создается за счет произвольной, а не природной связи их формальной (звуковой, начертательной) и значимой сторон, т. е. благодаря их соотношению по соглашению и всеобщему установлению (= конвенциональности).

5. Определения-высказывания выявляют не только истину, но и утверждают ложь, поскольку они могут быть соотнесены как с объективно существующим, так и с объективно несуществующим фактом.

Осуждая ложные умозаключения, называемые софизмами, Августин все же допускает, что «софистической называется также речь не лукавая, но, однако, более пространная, чем подобает для убедительности, и стремящаяся к словесным украшениям» Однако истинность связей между словами в утверждениях разного рода не устанавливается, а лишь наблюдается, выявляется людьми ср.: «сама истинность связей установлена не людьми, но прослежена ими и воспринята». Иными словами, истинность связей абсолютна.

Определения могут служить не только выявлению истины, но и утверждению лжи, которая бывает двух видов. «Один из них: то, что вовсе не может быть (напр. "7+3=11"). Другой: то чего нет, но что может быть (кто-то говорит, что шел дождь, хотя его не было)». Таким образом, первое отношение, которое явно противоречит объективной истине (ср.: «Знание чисел происходит по обнаружению людьми в природе вещей»), можно было бы позволить себе назвать абсолютной ложью; а второе отношение, которое является не соответствующим объективному положению дел на какой-то момент времени, точнее было бы назвать относительной ложью, или вероятностью.