Не соблазняй меня - Ортолон Джулия - Страница 38

— Похоже, не ты одна мучаешься бессонницей.

Щеки Джеки вспыхнули. Неужели, когда Эйдриан вылетел из ее каюты как ошпаренный. Тай находился у себя, прямо за ее дверью?

— На него, наверное, действует качка.

Тай что-то невнятно промычал, из чего Джеки заключила, что он подозревает о происходящем.

Делая вид, будто рассматривает кливера, Джеки следила, как Эйдриан поднимается по трапу на бак и идет к бушприту, стараясь отойти от нее как можно дальше, так далеко, насколько это вообще возможно, находясь с ней на одном корабле. Он долго стоял, подставив лицо ветру, и не держался за леер, как большинство людей, не имеющих к морю никакого отношения. Он стоял, расставив ноги, глядя прямо перед собой, а затем, скинув кроссовки, начал расхаживать по палубе, сначала вращая головой, вроде разминая шею, потом поднял руки и, соединив ладони, нагнулся вперед, коснувшись ими палубы. Ничего себе! Какой он гибкий!

Из-под мрачно сдвинутых бровей Джеки наблюдала за его движениями, гипнотизировавшими ее своей плавностью.

— Он что, йогой занимается? — задала она риторический вопрос, изумляясь, что мужчина, пусть даже такой уверенный в себе, как Эйдриан Синклер, может заниматься йогой на виду у посторонних. Большинство мужчин, которых она знала, сочли бы подобное довольно странным занятием. Однако оттого, что эти движения выполнял Эйдриан, они выглядели интригующе-притягательно и вместе с тем мужественно. Тут требовалась серьезная физическая подготовка и способность сохранять равновесие, а Эйдриан делал их так, будто ему это не стоило никаких усилий.

— Сдается мне, качка его не беспокоит, — заметил Тай.

— Похоже, ты прав, — рассеянно проговорила Джеки, мучительно решая, как вести себя дальше. Нужно было как-то подстроиться к Эйдриану, но как? Обычно обиженного на нее мужчину Джеки оставляла без внимания, чтобы он пережил свою обиду самостоятельно. Однако в данном случае на карту было поставлено слишком много. И не только ее шхуна. Возникшая в их отношениях натянутость изводила ее. Ей хотелось восстановить их дружбу. А впрочем, черт с ним! Почему это именно она должна делать первый шаг к примирению?

«Потому что, — подсказал ей здравый смысл, — ты больше теряешь».

«Два извинения за два дня?»

«Ох, ты, Боже мой! Не рассуждай, а просто соберись с духом и сделай это!»

Со вздохом смирения Джеки извинилась перед Таем и, оставив его, спустилась вниз по трапу. Она не спеша, пересекла главную палубу, по ходу проверяя канаты отчасти по привычке, а отчасти для того, чтобы потянуть время. Когда она подошла к баку, Эйдриан сидел с закрытыми глазами, скрестив ноги и положив руки на колени. Джеки стояла и ждала, когда он откроет глаза, но прошло несколько бесконечно долгих мгновений, прежде чем он пошевелился.

В порыве малодушия она, трусливо покосившись на трап, чуть было не ушла.

— Тебе что-нибудь нужно? — спросил Эйдриан, и Джеки от неожиданности вздрогнула.

Она обернулась и обнаружила, что он так и сидит с закрытыми глазами.

— Нет, если я тебе не мешаю.

— Не мешаешь. — Эйдриан открыл-таки глаза, но его голос по-прежнему звучал холодно.

— Вообше-то, мы можем поговорить и потом, когда у тебя настроение будет получше.

— Нормальное у меня настроение, — с обидой возразил Эйдриан.

— Прости, но ты, по-моему, все еще продолжаешь на меня дуться.

— Ничего я не дуюсь. Я медитирую. Или, по крайней мере, пытаюсь это делать.

— Ну, хорошо, я тогда оставлю тебя. Поговорим позже. — И Джеки направилась к трапу.

— Джеки, — вздохнул Эйдриан. — Сядь.

— Да нет, я правда…

— Сядь, я тебе сказал! До чего ж ты все-таки упрямая.

— Я не упрямая!

Эйдриан посмотрел на нее через плечо. Она вернулась и села, так же, как и он, скрестив ноги и обхватив руками колени.

— Не нужно обижать меня: я пришла извиниться.

— По правде говоря… — Эйдриан провел ладонью по лицу. Было видно, что он чувствовал себя не менее усталым, чем она. — …просить прощения на сей раз надо мне.

— Неужели? — Удивление Джеки было так велико, что от ее негодования и обиды не осталось и следа. На ее памяти почти не было случая, чтобы кто-нибудь из мужчин просил у нее прощения. Мужчины вообще это делают только под давлением.

— Я не собираюсь извиняться за то, что у нас с тобой было, — это означало бы, что я бессовестно тобой воспользовался, чего не было, или что я сожалею о случившемся, чего тоже нет.

Джеки вспыхнула: промелькнувшие у нее в голове картины прошлой ночи еще не успели утратить своей яркости, заставив ее тело запульсировать, а щеки загореться.

— Я прошу прощения за свою несдержанность, которую допустил позже. Просто… — Эйдриан понизил голос, переходя на доверительный тон: — Со мной никогда ничего подобного не случалось, и боюсь, в этой ситуации мне не удалось сохранить лицо.

— Ты это о чем?

— Еще ни одна женщина не выкидывала меня из своей постели. — Эйдриан покраснел. — Не хочу показаться нескромным, но я клянусь тебе, что… женщины, как правило, напротив, пытались уговорить меня остаться.

Джеки пристально посмотрела на него, не находя ответа. Эйдриан покачал головой и смущенно засмеялся:

— Я уже почти наизусть затвердил речь под названием «Давай останемся друзьями» — так часто мне приходилось ее произносить, — но сам я ни разу ни от кого ничего подобного не слышал. Ты же с момента нашего знакомства прочитала ее мне уже, по крайней мере, три раза. Должен признаться, что слышать это от другого человека совсем не то, что произносить самому.

— То есть, ты хочешь сказать, я оскорбила тебя в лучших чувствах?

Слова Джеки заставили Эйдриана нахмуриться.

— Вернее будет сказать, ты меня озадачила.

— Я не хотела, — заверила его Джеки. — Я очень хочу, чтобы мы с тобой остались друзьями. И не только из-за круизов. Дело в том, что у меня, кроме Тая, практически нет друзей. Раньше, конечно, были, когда я работала на «Морской звезде», но…

— Они все тебя бросили, когда до них дошли слухи отвоем отце.

Джеки пожала плечами, притворяясь, что это ей сейчас уже безразлично.

— Знаешь, — сказал Эйдриан, — я думал об этом и надеюсь, ты, перед тем как уйти, послала их всех к черту.

— Зачем? Ведь я и на самом деле не была невинной овечкой.

— Я тебе вот что скажу, Джеки. Если будешь вести себя, как побитая собака, то и все остальные будут относиться к тебе соответственно — тебя запинают ногами. Такова человеческая природа. Но если ты, глядя прямо в глаза, всем говоришь: «Да, в моей жизни случались ошибки, и что из того?», то ты, таким образом, вовсе не отвратишь от себя людей — напротив, все будут уважать тебя.

— Одного уважения мне недостаточно. Меня уважают члены моего экипажа.

— Ты, наверное, очень одинока. — Джеки потупилась.

— Поэтому я очень надеюсь, что у нас получится забыть то, что произошло прошлой ночью. Если ты согласен, что это возможно.

— Возможно, но при одном условии. — Эйдриан наклонил голову, чтобы видеть ее глаза. — Если ты научишься хоть немного радоваться жизни. Ты действительно чересчур серьезно ко всему относишься.

— Я знаю, — кивнула Джеки. — Мне нельзя быть другой.

— Согласен. Ведь рядом с тобой никогда не было человека, на которого ты могла бы рассчитывать, верно?

— Мне удобнее рассчитывать только на себя.

— Это понятно, учитывая обстоятельства твоей жизни.

— Но я хочу научиться.

— Чему? Рассчитывать на других? Джеки невесело рассмеялась:

— Рассчитывать на других — это я вряд ли когда-нибудь смогу, но я очень хотела бы… ну… стать чуть повеселее, научиться радоваться жизни и получать удовольствие. Как ты думаешь… э-э… как ты думаешь, ты сумеешь меня этому научить?

Эйдриан растроганно смотрел на Джеки. Никогда еще он не встречал человека, которому так было бы полезно пожить в свое удовольствие.

— Ох уж и не знаю… — проговорил он с важным видом.

— Я ведь не совсем безнадежная. Я могу научиться всему, если захочу.