Записки невесты программиста - Экслер Алекс - Страница 7

– Слушай, – задумчиво спросил Барсук папульку.

– А как шведы с такими стенками живут? Дует ведь.

– А черт их знает, – рассеяно ответил папулька, раздумывая совсем о другом. – Слышь, Барсук, а как мы его вниз стянем?

– Это твоя забота – думать, – объяснил

Барсук. – Ты мне его вниз сгони, а там уж – мои проблемы.

Папулька задумчиво подошел к канату, взял его двумя руками и несколько раз сильно встряхнул.

– Всем, всем, всем пятерки поставлю! В году! – заверещал сверху Лева, но не упал.

– Может поджечь? – неуверенно спросил Барсук.

– Долго гореть будет, – объяснил папулька.

– Прибежит еще кто-нибудь. А нам бы по-быстрому ему пару зубов выбить и мотать отсюда.

– Ну давай тогда я попробую, – сказал Барсук, поплевал на ладони, схватил за канат, резко дернул и…

Канат не выдержал веса Левы и молодецкого рывка Барсука, поэтому оторвался где-то в районе потолка и вместе с Левой полетел вниз на маты. Лева тяжело шмякнулся на маты, сказал плохое слово и затих.

– Ну, Лева, – ласково сказал папулька,

– предоставляем тебе возможность выбора. Мы же не звери.

Два зуба на твой выбор, один – по выбору Барсука. Решай быстрее, а то у нас времени мало.

– Нам в библиотеку пора! – неожиданно пискнул со стороны двери Кошмарик.

А ситуация, между тем, была тупиковая.

Папулька понимал, что Барсук лежащего и жалкого Леву бить не будет, а уж он сам – тем более. Надо было как-то выходить из этой ситуации, а как – папулька не знал.

Внезапно отворилась дверь тренерской, оттуда появилась мамулька и заявила:

– Ну что, Левчик, получил по заслугам?

Давно пора.

Папулька аж онемел.

– А ты, – взъярился он, – а ты что здесь делаешь?

– Журнал заполняю, – с ненавистью глядя на Леву, объяснила мамулька. – Чтобы четверку в году поставили.

Я же всю четверть на физкультуру не ходила.

И тут папулька ощутил такой прилив ревности, что схватил Леву за грудки, оторвал от матов и дал ему прямо в челюсть. Лева упал, но внезапно вскочил и дал папульке в челюсть. Папулька упал. Барсук начал размахиваться, но делал это настолько медленно, что получил от Левы головой в живот, согнулся и тоже упал, а Лева козлиными прыжками помчался в сторону двери, где Кошмарик, почуяв недоброе, схватился руками и ногами за обе створки и завыл:

– Не бегайте по мне! Не бегайте!

Это ему не помогло. Лева снес Кошмарика, как пушинку и умчался в неопределенном даже для себя самого направлении.

Папулька лежал, распростертый на матах, а на скуле вскакивал здоровенный желвак.

– Лихо ты Левке съездил, – заявила мамулька, первый раз в жизни глядя на папульку с интересом.

– А то, – довольно ответил папулька. -

Не будет к нашим девчонкам приставать.

– Во-во, – пропыхтел Барсук. – Уж если бы я успел замахнуться, он не только к девчонкам, даже к мальчишкам не приставал бы до самого дома престарелых.

– Пошустрей надо было, Барсучок, – подколола его мамулька. – Ты пока замахнешься, уже новый листок на календаре отрывать надо.

Барсук набычился, но мамулька перестала обращать на него внимание, а стала прикладывать медные монетки к папулькиному желваку. Тот сиял, как Солнце над Зимбабве, и победно поглядывал на Барсука.

Наконец, первая помощь была оказана, папулька с Барсуком подняли Кошмарика, выбили из него пыль, и все четверо дружно отправились в класс, чтобы доложить о победных результатах крестового похода.

А дальше… Дальше мамулька с папулькой поженились.

Вот я и говорю, что мамулька его знает намного лучше, чем я, но даже я понимала, что пройдет еще немало времени, прежде чем папулька займется со мной компьютером. Ой, что-то я сегодня разговорилась не на шутку. Пора отправляться по делам, а завтра я точно папульку заставлю со мной позаниматься.

Никуда он от меня не денется. Я волшебную фразу знаю: «Папулька!

Ты хочешь, чтобы я рассказала мамульке о том, как ты…»

О! Свершилось! Наконец-то! Папуля сподобился позаниматься компьютером со своей единственной (как он надеется) дочуркой. Данное эпохальное событие свершилось вчера, в аккурат после окончания первого вечернего ужина (у папульки их обычно два или три: первый случается сразу после возвращения домой с работы, второй – где-то перед сном, а третий – когда папулька встает ночью, открывает холодильник и пытается оттуда достать немного еды, роняя кастрюли и будя весь дом.)

Папулька насытился, выпил бокальчик красного вина, пришел в благодушное настроение и только-только сел в очередной раз мучить свой Lines, как я уловила момент и набросилась на папульку дикой кошкой.

– Папа! – сказала я строгим голосом. -

У нас была некоторая договоренность, между прочим. И между прочим, эта договоренность состоялась уже почти две недели назад. Мне грустно думать, – добавила я голосу встревоженные нотки, – что моя папулька нарушает свои договоренности. Эдак у дитя (я себя имею в виду) возникнет чувство неуверенности в собственном родителе. А что может быть хуже?

– Что, доча, что такое? – всполошился папулька.

– Я разве отказываюсь? Ничего подобного. Но ты же видела: папулька на той неделе был сильно занят, поэтому не смог уделить доче необходимого внимания.

– Ну да, – сказала я саркастично. – Был занят. Знаю я, как и где ты был занят. Три раза на той неделе в преферанс с главным бухгалтером играл.

– Але, моральная комиссия! – сказал папулька, сразу озверев. – У меня, если ты еще не в курсе, есть твоя мамочка. И мне вполне достаточно ее наставлений, выпиливаний и ежевечерней морализации. Так что ты мне тут заканчивай свои претензии. Будешь заниматься компьютером – сейчас и начнем. Хочешь морали читать – иди в свою комнату и читай их телевизору, а то он что-то плохо стал показывать.

– А я и ничего, пап, – заторопилась я. -

Хочу компьютером заниматься. Какая мне разница, во что ты играешь?

– Вот то-то, – сказал папулик и сразу успокоился.

– Итак, дочка, приступаем к первому занятию. Компьютер, дочка, состоит из следующих предметов: телевизор, который мы называем монитором, клавиатуры, которую мы называем «Клава» и мышки, которую мы называем мышкой.

– Поняла, – сказала я. – Телевизор называем монитором, клавиатуру называем кейбордой (этому слову я уже научилась у Сергея), а мышку называем мышкой.

– Молодец, – сказал папулька. – Ну что, на первый раз достаточно?

– Не понял, – произнесла я голосом Брюса Виллиса. – Сдается мне, папаша, что вы хотите меня кинуть, как престарелую девственницу.

– Слушай, – ответил папулька нервно, – не надо в разговоре со мной цитировать свои идиотские фильмы.

Меня это раздражает. Или дальше занимаемся, или я буду работать.

– Занимаемся дальше, – твердо сказала я.

– Кстати, а как называется вот эта серая коробка?

– Какая серая коробка? – не врубился папулька.

– Вот эта, – и я показала на коробку, куда тянулись шланги от кейборды и мыши.

– Ну, дык, это… компьютер это и есть, – сказал папулька, несколько растерявшись.

– А-а-а-а, – уважительно сказала я. – Вы в этом смысле! Теперь все понятно.

– Ну ты, мать, даешь, – даже как-то испуганно сказал папулька. – Что за дикая серость? Первый раз в жизни компьютер видишь, что ли?

– Не первый, – твердо сказала я, вспоминая сцены в доме у Сергея, которые предпочла бы не вспоминать.

– Но откуда я знаю, что именно это – и есть компьютер. Я всегда думала, что компьютер – это где экран.

– Не, точно она вся в мамашу, – пробормотал себе под нос папулька и уже громким голосом продолжил. -

Итак, доча, вот эта серая бандура и есть компьютер. Сейчас я его выключу, а потом мы выясним, как это дело включается, – с этими словами папулька быстро произвел какие-то манипуляции и монитор погас.

– Компьютер, доча, включается вот этой кнопкой, – сказал папулька, утопил пальцем серую кнопку на компьютере, и экран снова загорелся.