Томка и рассвет мертвецов - Грачев Роман - Страница 19

Я едва не сорвался на ней, но Петр вмешался – взял за локоть и отвел в сторону.

– На тебе лица нет.

Я кивнул. Я не смотрел в зеркало, возможно, лицо у меня как таковое давно отсутствовало, осталась лишь маска пережитого ужаса.

– Может, тебе отменить встречу?

Я улыбнулся через силу. Петя, Петя, и откуда ж ты такой выискался, заботливый, внимательный, дорогой мой человечище…

Как ни странно, встреча с клиентом прошла хорошо. Проблема, с которой обратился в агентство седовласый джентльмен, не требовала моей персональной заботы. Он собрался помирать, а посему хотел грамотно составить завещание, чтобы обидеть как можно больше родственников. Я проводил его к своему юристу, спецу по таким вопросам, а сам отправился в кабинет, попросив Петра в ближайший час ни с кем не соединять.

Уходя, я все-таки задержался у стойки офис-менеджера.

– Настя, ты вынуждаешь меня потребовать снять накладные ногти. Чтобы через неделю их не было!

Испуг на лице Насти не доставил мне ни малейшего удовольствия. Я даже не стал выслушивать ее оправдания – покинул холл и заперся в кабинете.

Томка и Олеся… ну, еще мама. Три человека, с которыми я хотел немедленно переговорить. С кого начать?

Я глянул на часы. Начало четвертого. В детском саду тихий час, если я ничего не путаю. Ну, может быть, он уже подходит к концу, но Олеся наверняка прикорнула где-нибудь рядом со своими сорванцами, чтобы компенсировать хронический недосып.

Или все же попробовать?

Я набрал номер, затаился в ожидании ответа.

– Да? – просипела Олеся. – Антон… Васильевич?

О боже, опять отчество! Говорить что-то очень душевное после официального обращения было чертовски трудно, поэтому я завис, как компьютер, озадаченный одновременно несколькими операциями.

– Да, Олесь… – Вот и все, на что меня хватило.

Пауза затягивалась.

– Я слушаю, – сказала она.

– Ты когда-нибудь пробовала крабов в твердом панцире?

Она выдержала пару мгновений, усмехнулась:

– В каком смысле?

– В смысле крабов. У них панцирь… твердый такой… Наверно, это вкусно, потому что я их тоже никогда не пробовал.

Мое сердцебиение заглушало голос разума, а разум, между тем, указывал на тот факт, что уставшая Олеся Лыкова не пыталась прервать разговор или перевести его в иное русло. Она терпеливо выслушивала весь мой мальчишеский бред.

– В общем, – мямлил я, – как бы точнее выразиться… С чего я начал?

– С крабов. У них панцирь.

– Да, панцирь… твердый. А вот у меня панциря нет.

– И?..

«Антон, тебе семнадцать?!» – спросил я себя.

– Можно, я тебе помогу? – предложила она. – Ты хочешь пригласить меня пообедать?

Я проглотил ком.

– Скорее, поужинать. Крабы в обед – как-то не комильфо. Хотя, повторюсь, я их никогда не пробовал и не заказывал.

Она помолчала. На заднем плане я услышал детские вопли. Сорванцы проснулись и принялись делить игрушки.

– Неожиданное предложение, – молвила Олеся. – Что-то случилось?

«О, это проклятое женское чутье!».

– Нет… Да… В общем, я хочу поговорить в спокойной обстановке.

– В романтической или спокойной? – улыбнулась Олеся.

– Одно другому ни в коем случае не мешает. Если тебя смущает… эммм… смущает формат, то я хочу пригласить вас вместе с Ванькой. Томка тоже будет со мной. И ресторан будет самым обычным, ты не думай…

– Я не думаю, Антон. – В этот момент на заднем плане что-то грохнуло, кажется, пустая кастрюля полетела на пол. – Ой, извини, они сейчас разнесут группу. Твоя, кстати, зачинщица.

– Я слышу. Задержу только на секунду.

– Да.

Я вдохнул. Выдохнул. Спросил с робкой надеждой:

– Вы пойдете?

Она вновь улыбнулась, я услышал это по голосу.

– Разве я могу отказаться от такого интригующего приглашения? Поговорить о чем-то важном, да еще и в спокойной обстановке, да еще и с детьми… и под крабов в твердом панцире. Ни за что на свете!

– Замечательно. Тогда освободи вечер, а я перезвоню чуть позже. Закажу столик.

– Мне доставать из шкафа вечернее платье?

Я не нашелся что ответить. Так и сидел с распахнутым ртом, пока она не положила трубку.

Я откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Потребность звонить матери отпала сама собой. В жизни мужчины в единый момент времени может существовать только одна женщина. Либо это мама, либо жена, либо возлюбленная. Или дочь. Держать на одинаковом расстоянии нескольких особ нам не под силу.

Я переместился к компьютеру. Открыл интерактивную карту города и стал шерстить по известным мне заведениям общепита. Один ресторан показался слишком роскошным, в него только потенциальных любовниц водить с прицелом на вечерний секс. Другой больше смахивал на фуд-корт в торговом центре. Перебирая варианты, я поймал себя на мысли, что совершенно разучился назначать свидания. Может, никогда и не умел. В самом деле, с кем у тебя, Антоша, была настоящая романтическая история, включающая все классические этапы: знакомство, обмен телефонами, прогулка, ужин в ресторане, цветы, шампанское, близость?

Не помню.

Сраженный этим неожиданным выводом, я опустил локти на стол, сомкнул ладони на лбу и тупо, не мигая, смотрел на монитор ноутбука. Почти сорок лет, а у тебя черт знает что, а не жизнь. Так нельзя, старик, никак нельзя.

В конце концов, в результате всех этих метаний и размышлений я все же остановился на варианте, который мог подойти всей нашей пестрой компании. Это был итальянский ресторан – паста, пицца, лазанья, какие-то салаты. Вполне демократичная кухня, за которую я мог ручаться. Спиртное закажем на месте, решил я, если вообще дойдет до спиртного.

Приняв решение, я почувствовал себя лучше.

К шести часам я подъехал к нашему дому. Томку по договоренности Олеся забрала с собой. Я поднялся к себе на шестой этаж, принял душ, переоделся в свежую розовую рубашку навыпуск и черные джинсы. С опозданием подумал, что не помешало бы переодеть и дочку – после целого дня, проведенного в детском саду среди сверстников, она наверняка походила на восставшую из ада. Впрочем, если Олеся ничего по этому поводу мне не сказала, стало быть, сойдет и так.

В шесть сорок я набрал номер ее телефона. Она сообщила, что они уже готовы и «ждут дальнейших распоряжений». Придирчиво осмотрев себя в зеркале, проверив свежесть дыхания и отсутствие волосков в носу, я, наконец, спустился к ним на второй этаж.

Олеся выглядела сногсшибательно…

Нет, не так.

Она выглядела очаровательно. Мило. Не знаю, какие слова подобрать. В ней не было той благоухающей глянцевой роскоши, какую, наверно, можно ожидать на первом официальном свидании от женщины, желавшей произвести впечатление, но это была уже не та будничная Олеся Лыкова, к которой я привык. Такой я ее точно никогда не видел, даже на праздничных утренниках в детском саду. Она была одета в яркое красное развевающееся платье чуть выше колен, перетянутое черным пояском. Минимум макияжа, чуть-чуть приоткрытая грудь, распущенные волосы до плеч.

Увидев ее на пороге квартиры, я не смог выдавить ни слова.

– Что? – улыбнулась Олеся.

Зря она это спросила, потому что и говорить комплименты ваш покорный слуга, судя по всему, тоже разучился. Я просто покачал головой, присовокупив неопределенный жест рукой.

– Папа!!! – завопила Томка, выныривая из-за спины воспитательницы. – Мы идем в ресторан кушать лапшу с кетчупом!! Ты знал об этом?

– Конечно, папа знал, – ответила Олеся. – Это он нас и пригласил.

Томка закатила глазки.

– Оля-ля, пап!

– Что?

– Да нет, ничего, – хитренько прищурилась дочь, – дома поговорим.

Я покраснел. Олеся предпочла не комментировать.

Ванька Лыков выглядел как истинный джентльмен: белая рубашка, черная бабочка, черные брючки. И на лице – очень серьезное выражение. Как я уже неоднократно упоминал, парнишка учился во втором классе и ко многим вещам относился иначе, чем моя шестилетняя козявка. Наверняка он понимал, куда они с мамой направляются, и главное – с кем. На меня он посмотрел как-то странно, будто хотел спросить, но в последний момент передумал.