Её звали Карма (СИ) - Поли Светлана - Страница 12

Та остановилась возле реки, не далеко от места, где находилось заветное дерево. Посмотрев по сторонам, она присела на бревно и, поглядывая время от времени на дорогу, ведущую в город, стала поджидать Берджу. Но он так и не пришел.

"Что же могло стрястись? - думала Катерина. - Отчего Берджу не пришел? Може послание не получил? Или матушка не пустила? А може побоялся прийти, коль отец пригрозил расправиться с ним? Да, нет, он бы все одно передал бы весточку, тем более ночью, когда и батюшка, и все слуги опочивают. - Она вновь посмотрела по сторонам. - Еще чуток обожду, да возвернусь. Можа по дороге угляжу..."

5

Стук копыт раздавался все ближе и ближе. Лошади остановились прямо под окнами княжеской светлицы. Катерина выглянула на улицу. Из коляски, запряженной четверкой вороных, вышли бояре Герасимовы, отец с сыном.

- М! - княжна стукнула кулаком по подоконнику. - Прикатил! Век бы мои глаза его не видали! - она отошла от окна и резко села в кресло перед зеркалом, разглядывая свое отражение. - Отступился бы боярин от меня сам, - вздохнула Катерина и подперла голову руками. - А когда отрекаются от невесты? Что бы такое удумать? Вот! - оживилась девушка. - Отыскала спасение! На прокаженной...никто не захочет жениться, - она соскочила с кресла и бросилась к своим пузырькам и баночкам...

-- Государь... - Михеич вошел в хоромный зал и поклонился до земли.

-- Чего тебе?

-- Вчерась княжна... - начал было тот.

-- Поди ближе. Ну, чего там?

- Княжна вчерась ужо поздненько , почти что ночью, к реке ходила...Во всем черном таком, аки ведьма... - таинственно шептал Михеич, выпучив глаза.

- М, собака! - Василий ударил слугу кулаком по лбу, чуть не свалив того с ног. - Бред несешь всякый! Языка лишиться вздумал, смерд непотребный?!

-- Бог с тобой, кормилец наш! - перекрестился старик.

-- Ты дело говори: чего она у реки делала?

- Уж больно долго была она там, я аж зубами стучать начал. Не разумею, государь, почто княжна у реки сидела. Колдовала что ли? Все на небо глядела.

- Прикуси язык, холоп, а не то вздерну: буде тада ворон пужать. Я не спрашивал, об чем думаешь. Я справлялся, чего видал! - грозно гаркнул князь.

-- Уразумел, батюшка!

-- До конца был?

- Да, государь, да. Сдается мне, княжна поджидала будто кого, - испуганно пробормотал Михеич.

- Вот оно что...Та-ак. Ясно! - задумчиво произнес Василий. - Его, значить, поджидала...Ладноть. Поглядывай и дале за Катериной, докладывай обо всем, чего увидишь либо услышишь, - князь потрепал старика за седую бороду.

-- Как прикажешь, заступник наш...

-- Ступай.

Михеич, откланявшись, вышел из хором, аккуратно и тихо прикрыв за собой резные дубовые двери, а князь задумался, сдвинув брови.

- И этого чертеняку тоже обженить надоть ...

Двери распахнулись, и в зал вошли будущие родственники князя, боярин Никита с сыном.

- А-а-а, проходите, гости дорогие, - обрадовался Василий и, поднявшись с кресла, пошел к гостям навстречу. - Афоня, подать меду! - крикнул он в сторону...

***

Катерина сидела в беседке возле терема с букетом полевых цветов.

"Придет, не придет... Придет, не придет..." - думала она, отрывая у ромашки лепестки. Сзади к ней подошел Андрей.

-- Катерина... - окликнул он ее.

Та обернулась, и молодой боярин, глядя на нее, от испуга попятился назад. Потом совладал с собой и ближе подошел к княжне.

-- Что стряслось с моей невестой? - поинтересовался Андрей.

-- Захворала я. Теперь на меня не глянет и отец родной, уж не говоря о молодом

боярине, - и она принялась истошно вопить.

- Н-да, - Андрей задумался. - Не стоит так убиваться. Это ж не проказа. Все образуется.

Катерина снова принялась рыдать.

-- Люди разное поговаривают... - хлюпала она носом.

"Думаешь, я поверю в твою хворь, хитрая бестия? - подумал усмехаясь Андрей. - Как бы не так! Знаю, почто изуродовалась так. Избавиться от меня удумала? Придется тебя разочаровать - не отступлюсь я от тебя, уж дюже ладное приданое за тобой дают",

-- Меня за тобой, княжна, послали. Родители наши видеть нас желают.

-- Как же я в таком уродстве пред очи батюшки вашего покажусь?

-- Так же, как и пред мои очи показалась... - съехидничал боярин.

Увидев размалеванную дочь, Василий растерялся и даже забыл, о чем разговаривал с Никитой. Тот тоже глаза выпучил и дара речи лишился.

-- Что с лицом твоим, дочь моя? - возмутился государь.

-- Хворая я, батюшка. Нездоровится мне, морозно шибко...

- Не серчайте, гости дорогие, отлучусь на чуток, - попытался улыбнуться Василий и, взяв Катерину под руку, - отвел ее в сторону. - Ты что ж это удумала? Опозорить родителя хочешь? Почто упорствуешь в дурости своей?! Удумала бунт учинить? Я живо тебя вразумлю. Евдокия!

-- Что, государь? - поклонилась подбежавшая нянька.

- Запри ее, - начал он шепотом, чтобы гости не слышали. - И пусть сидит в опочивальне своей, доколи не позволю показаться пред очи мои. Вон с глаз моих! - закончил князь и вернулся к гостям.

- Катерина, матушка, что ты еще удумала? Зачем оспины такие мерзкие наставила на лице своем холеном и пригожем? Почто гнев у батюшки вызываешь?

-- Учить меня удумала?! - сквозь зубы процедила княжна.

- Что ты, голубушка! Это я так, не подумавши, ляпнула. Глаша, разыщи Алевтину и Варьку и живо приготовьте баню государыне нашей, - распорядилась Евдокия по ходу дела, увидев в коридоре сенную девку, стоявшую без надобности.

Вскоре в опочивальню княжны холопки приволокли лохань, и давай

наполнять ее теплой водой.

- Ох, княжна, накличешь на себя беду. Почто отца - батюшку не слухаешь? - сокрушалась нянька, снимая с нее дорогой сарафан, расшитый каменьями.

Катерина молча стояла, позволяя себя раздеть, потом забралась в лохань.

- Долейте горячей воды, а то студеная уж больно, - командовала Евдокия, засунув для пробы руку в лохань. Девчата подхватили ведра и унеслись из опочивальни за кипятком.

-- Ну, зачем тебе, голубушка, надобно было так мазать себя?

-- Ты не уразумеешь.

-- Ведь молодой боярин и впрямь подумает, что ты дурнушка.

-- Мне того и надобно.

-- И впрямь не уразумею, княжна...

-- Опостылел мне Андрей, другой мне люб!

-- Так ты замуж не желаешь?

-- Не желаю!

- Ах, вон оно что...Глупая ты еще, дитя мое, - тяжко вздохнула нянька, намывая плечи и спину юной госпоже. - Разве ж ради любви замуж идут? Выходят, чтоб семью и детей иметь, чтоб жить в достатке и под защитой мужа. А любовь тут не при чем. Она позже появляется.

-- Как это так?!

Холопки приволокли ведра с горячей водой и стали подливать ее в лохань.

- ... Появляется с уважением к мужу, с заботой о нем и детях.

- Да нет же, Евдокия! Нельзя без любви под венец, да на веки вечные. Это ж грех адовый.

- Молода ты еще, голубка моя. Не все разумеешь о жизни. Полюбились год-другой и расстались, а очаг свой иметь будешь не один десяток лет. И дети радость нести станут. Ты поймешь, когда мужа познаешь, когда понесешь от него и разродишься первенцем. А покуда тебе не уразуметь, об чем я тут толкую тебе. Чудными кажутся тебе речи мои.

-- Ой, чудными няня.

- А жених твой ладный: и богат, и красив, и молод. И чего еще до счастия надоть? - нянька стала обтирать свою подопечную, вышедшую из воды. Нарядив ее в чистый сарафан, она распорядилась убрать лохань и напоследок напутствовала Катерину. - Одумайся, голубушка. Не гневи родителя, - с теми словами и вышла из опочивальни, закрыв дверь на ключ.

В городе гулянье началось. У реки, на поляне народ веселится.

Вечереет. Запалили костры. То тут, то там слышны песни да смех. Молодежь расселась вокруг большого костра и затянула песни: девчата запевают, парни подхватывают. Молодые милуются, парами по лесу гуляют, венки плетут, по реке на лодках катаются, а Катерина сидит одна в своей светлице у распахнутого окна и грустно глядит вдаль, на огоньки костров.