Полынов уходит из прошлого - Шейнин Александр Михайлович - Страница 44

— Правда, к Полыновым с общей меркой подходить нельзя, — задумчиво проговорил посол. — Он человек старого поколения...

— Вот что, — решительно проговорила дочь. — Через две недели вы устраиваете большой прием по случаю дня рождения президента... Пригласите на него Полыновых.

— Это не совсем удобно...

— Ну, тогда я попрошу мистера Таупмана... Для него вы это сделаете.

Она демонстративно вскочила с качалки и вышла из комнаты.

НА ОЗЕРЕ

В день свадьбы Щербакова и Лены Павел возвращался из школы. Ночью выпал снег, и узкая тропинка, которая вилась среди могучих сосен и елей, была плохо утоптана, ноги то и дело проваливались в рыхлую, пушистую массу.

Но Павел шел легко, не чувствуя усталости. Когда-то он видел снег лишь издали, на вершинах окружавших ущелье гор. Теперь он шел по нему, любовался им, нарядно запорошившим строгий, молчаливый лес. Осторожно отодвигал зеленые игольчатые ветки, сбрасывая на землю белоснежные, влажные комья.

Павел уже прошел большую часть дороги, там, за поворотом, должны были показаться деревянные строения поселка, когда неожиданно где-то поблизости раздался крик:

— Помогите!

В этом возгласе было такое отчаяние, что Павел невольно остановился, нервы его напряглись до предела.

Сорвавшись с места, он побежал через лес напрямик, туда, откуда послышался призыв о помощи.

Ветки стегали по лицу, но Павел не чувствовал боли. Шапка слетела с головы, но поднимать ее было некогда.

Скорее... Где-то рядом, там, за стеной деревьев, что-то случилось с человеком...

Вскоре Павел увидел озеро, покрытое слоем снега. Оно имело овальную форму и походило на большое яйцо. В узкой его части росли камыши, в противоположной стороне виднелся деревянный настил, возле которого летом находились лодки и всегда толпились желающие покататься.

Сейчас озеро выглядело безлюдным.

Быстро оглядевшись, Павел сразу различил в стороне, недалеко от берега, темное пятно полыньи.

Не раздумывая, Павел бросился вперед. У самого края озера лежал глубокий снег, но дальше подошвы его высоких сапог заскользили, как на полированном полу. Не размышляя ни секунды, Полынов стремительно побежал.

Обломанные куски льда колыхались на поверхности широкой полыньи. Когда до нее оставалось не больше десяти шагов, раздался треск, лед под ногами лопнул, перевернулся, увлекая за собой Полынова. Тело его мгновенно погрузилось в воду. Он бы ушел вниз с головой, если бы в последнюю секунду не схватился за острый ледяной выступ.

Вода, жгуче-холодная, охватила его. Одежда намокла и сразу отяжелела. Инстинктивно Павел выжался на руках, вполз на лед. Не поднимаясь, работая локтями, он с трудом отполз в сторону от опасного места, оставляя за собой широкий мокрый след. Затем быстро скинул с себя меховую куртку, пиджак и остался в одной сорочке.

Погибал человек... Вот тут, совсем близко, всего в нескольких метрах. А добраться до него Павел не мог: до утопающего было сравнительно далеко, и мешали густые обломки льда. И не было ни веревки, ничего другого, что можно было бы кинуть. А сколько тот, неизвестный, сумеет еще держаться? По всему чувствовалось, что его оставляли последние силы. Человек уже не кричал, а, на мгновение вынырнув, судорожно хватался руками за обломки льда и снова надолго исчезал.

Инстинкт самосохранения подсказывал Павлу, что надо скорей убраться отсюда, пока сам он не рухнул в воду. Но нечто другое, куда более сильное, чем боязнь смерти, заставило его поступить иначе. Скинув сапоги и брюки, Павел резким прыжком бросился вперед, ушел с головой в воду, потом вынырнул и начал отчаянную борьбу со льдинами, пытаясь пробиться к утопающему.

Сколько это продолжалось, трудно сказать. Секунды казались часами. Если бы не прекрасная закалка в прошлом, вряд ли он долго бы продержался в ледяной воде. Его согревали лишь беспрерывные движения.

Внезапно пришло решение. Павел нырнул и поплыл под водой. В легких уже не хватало воздуха, Павел задыхался, но, весь напрягшись, доплыл до безжизненного тела, вцепился в него и резким рывком всплыл на поверхность. Работая одной рукой, грудью отстраняя от себя острые осколки, Павел добрался до ледяных краев. Еще одно усилие — вместе со спасенным он выбрался на лед и только теперь различил: спасенный им человек — мальчишка лет десяти в ярко красном лыжном костюме и шерстяной шапочке такого же цвета. Изо рта, носа, ушей мальчугана обильно лилась вода. Сам же он не проявлял никаких признаков жизни.

Ползком, соблюдая крайнюю осторожность, Павел пробрался ближе к берегу. Потом поднялся, схватил мальчугана на руки и быстро побежал по направлению к дому.

Тело его деревенело, ноги отказывались двигаться, но он бежал и бежал...

И тут случилось несчастье... Не заметив запорошенный снегом пенек, он с разбегу споткнулся о него. Страшная тяжесть подкосила ноги, в глазах затанцевали красные зайчики, и Павел с мальчишкой в руках рухнул бы на дорогу, если бы в эту минуту его не подхватили чьи-то сильные руки...

Уже теряя сознание, Павел с удивлением заметил, что руки были черные, словно в перчатках.

«Почему черные?..» Это была его последняя мысль...

КАРОЛИНА ОТПРАВЛЯЕТСЯ В ПУТЬ

Машина стояла у ворот посольства. Двухместный обтекаемый лимузин с острым, как у гончей, мордой. Каролина, одетая по-мужски в спортивные брюки, в теплой непромокаемой куртке, уже садилась за руль, когда на улице показался корреспондент.

— Хелло! — весело крикнул он. — Куда вы держите путь?

— Послеобеденный моцион, Гарри.

— Возьмите меня с собой.

— Только не сегодня... Как-нибудь в другой раз.

— Жаль. У меня как раз есть желание составить вам компанию.

— Ничем не могу помочь. До свидания.

Бычачье лицо корреспондента побагровело, широкие густые брови сошлись на переносице.

— Каролина, вы изменяете дружбе.

— Тороплюсь, Гарри...

— Два слова... Вечером мы идем с вами в бар...

— Нет, Гарри, я буду занята.

Она захлопнула дверку, включила мотор. Машина плавно тронулась с места, помчалась по безлюдному переулку... Миновав шумный центр, Каролина устремилась за город.

Вот и полосатый шлагбаум. Прождав несколько минут, пока промелькнут зеленоватые вагоны электрички, она выбралась на подмосковное асфальтированное шоссе.

Дорога была прекрасной, но молодая женщина не развивала скорость, боясь проскочить место, где, как она помнила по первой поездке с водителем посольства, следовало свернуть влево.

Подумалось, что выехала она, пожалуй, поздновато. Добраться засветло, наверное, не удастся. Пасмурный февральский день быстро угасал, и с облачного свода опускались густые сумерки.

Вот он, поворот. Машина сползла с асфальта на проселочную дорогу, запорошенную снегом. С обеих сторон подступал могучий, строгий лес, прекрасный, в своем зимнем наряде. Скорость пришлось убавить. Мотор то и дело недовольно урчал, задние колеса виляли из стороны в сторону.

Благоразумнее было бы дать задний ход и вернуться домой. Но Каролина не любила отступать от задуманного и настойчиво продолжала продвигаться вперед.

Но ехать становилось все труднее. В одном месте дорогу перемело, и колеса забуксовали в снегу.

Пришлось выйти из машины и набрать сухих веток.

Как заправский шофер, Каролина лопаткой раскинула снег, подложила ветки под задние колеса. С большим трудом удалось ей двинуться дальше

Так повторялось несколько раз. У нее даже появилась мысль, что, возможно, придется заночевать в лесу. Теперь она уже жалела, что так легко оделась. Холод давал о себе знать, особенно стыли ноги...

А тут еще пошел снег... Темнота стала полной, только свет фар тускло пробивался сквозь кружевную снежную сетку.

Ветер усилился, снежинки в неистовой пляске завертелись вокруг. Дорогу быстро замело, различать ее теперь удавалось с трудом. Неожиданно впереди выплыл огромный сугроб, и машина окончательно увязла в снегу.