Повісті та оповідання, драматичні твори - Квитка-Основьяненко Григорий Федорович - Страница 135

Шпак. Обо всем готов и могу говорить равнодушно, но не позволю порицать христиносов.

Опецковский. Отложим наблюдение за европейскою политикою и примемся за семейные дела. Я предварял вас, что привезу родственника моего, Тимофея Кон-дратьевича г-на Лопуцьковского, в женихи к любезнейшей дочери вашей. Вы его видели, что же скажете?

Шпак (все с неудовольствием). Разве можно по наружности судить о достоинстве? Я мало что его видел, но должен знать, кто он и что имеет?

Опецковский. Ну, полно же горячиться, слушайте меня внимательно. Он службою своею не может похвалиться чрез начальство, всегда его теснившее, но он в отставке губернский секретарь, в выборы идет8, 575 душ з одном селе; а каков он...

Шпак. Фамилия его... Лопуцьковский... Что-то... Не из новых ли?

О пецков с к и й. Помилуйте меня, Кирило Петрович* какой вам лучше фамилии? Нет, эта фамилия у нас из первых: моя жена из этой фамилии. А о уме и прочих его способностях можете судить сами; вот он, как нарочно, к нам идет...

ЯВЛКІІІІН НТОРСЖ Те же и Л о и у ц ь к о м с к и П.

Шпак. Как вам кажется наше местоположение, Ти* мофей Кондратьевич?

Лопуцьковский. Это прелесть! Когда я в 32-м году вояжировал из Чернигова и Воронеж, то, проезжая вашу деревню, любовался вашею природою п кое-что отметил в своем журнале.

Шпак. Вы ведете свой журнал?

Лопуцьковский. Ежедневно и со всею подробностью. Записываю, где был, что видел, слышал, с кем что говорил и даже мыслил.

Шпак. Это, должно быть, полезно?

Лопуцьковский. Прелесть, как полезно! Вообразите, что во время моего вояжа в Воронеж, на обратном пути в Чернигов, я, заглянув в мой журнал, наперед знал, где буду ночевать и что найду к ужину.

Шпак. Вы только к Воронежу изволили путешествовать?

Лопуцьковский. Нет, я прежде проехал не к Воронежу, а в самый Воронеж, на Дворянскую улицу, а потом уже выехал из Воронежа обратно в Чернигов. Туда я сделал 645 верст и в обратный путь столько же точно.

Шпак. Не по делам ли службы был ваш вояж?

Лопуцьковский. Никак нет-с, я налицо никогда не служил9, а вояжировал я, чтобы любоваться природою... Я очень люблю природу, а особливо различную.

Ш п а к. В деревне занимаетесь хозяйством?

Лопуцьковский. Занимаюсь и устраиваю его по новой методе, слышанной мною от одного проезжего иа пути, когда я. вояжировал в Воронеж. Метода очень хороша, но я ее не понял и часто сбиваюсь.

Шпак. Как велик доход вы получаете?

Опецковский. О! Тимофей Кондратьевич имеет отлично устроенное хозяйство, так что, в рассуждении реставрации, применяя состояние нынешнее европейской политики, то я... когда-нибудь яснее вам объясню.

Лопуцьковский. Одобренный лестными отзывами почтенных соседей, я хочу упрочить свое состояние в собственный свой; род и для того хочу последовать великому закону священной природы...

Шпак. Какое ж ваше намерение, если можно открыть?

Л о п у ц ь к о в с к и й. О, конечно, можно и даже должно. Намерение мое есть... то есть... последовать приро* де... которая сама живет...

Опецковский. Дозвольте мне войти в довольно затруднительное ваше положение и объяснить все дело,, Когда в европейской политике, в рассуждении реставра« ции, замечена была шаткость, тогда в английском парламенте не помню какой-то лорд произнес сильную речь* в которой ясно доказывалось, что... что-то такое... не вспомню предмета речи...

Шпак. Скажите только, в каком номере эта речь на* печатана и на какой странице, то я ее тотчас найду и прочту сам. Я охотнее читаю, нежели слушаю.

Лопуцьковский. Но, кажется, вы отстали от ма* терии, к невыгоде моей.

Опецковский. Я совсем не отстал, а только еде-* лал маленький приступ, как и должно в каждом политическом предмете, потому что, в рассуждении реставрации, не будет тогда политического равновесия.

Лопуцьковский. Я вас прошу обоих поспешить моим делом: вас пересказать, а вас выслушать и скорее согласиться на мое желание.

Опецковский. Кажется, я довольно объяснил.

Шпак. Как яснее не можно: я все понял.

Лопуцьковский. Следовательно, что же я услышу?

Шпак. С моей стороны, я не могу ничего решительного сказать. Каждый человек имеет свое правило; мое такое: все дела должно делать в последующем порядке; теперь я читаю газеты за весь прошедший год и ничем посторонним не занимаюсь; окончив их, я займусь вашим предложением.

Лопуцьковский. Мы, вояжеры, любим во всем спешить, дабы выиграть время, потому что на опыте известно,— время всего дороже, и потому я просил бы поспешить и в решении моей участи...

Шпак. Вот идет жена моя; мне нужно знать ее мнение.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Те же, Фенна Степановна иАграфена Семеновна.

Шпак. Время прекрасное! Вы очень хорошо взду* мали, что вышли погулять в сад.

Аграфена Семенов гг а, У нас в Петербурге в это время обыкновенно прогуливаются... Но это не Легшій сад!.. Ах, какая разница!.. (Отводя мужа, говорит ему тихо,) Я замучена, мой другі Вообрази, что хозяйка меня и теперь так же называет, как до моей поездки в Петер-* .бург: Горпинка! Ах, какая малороссиянка!

Опецковский. Но... обращаясь к европейской политике, мы ' находим, что англичане — впрочем, парод коммерческий — в рассуждении реставрации, весьма часто даже и королей своих зовут полуименем,

Фенна Степановна (между тем говорившая тихо с своим мужем). Помилуйте меня, Кирило Петрович! Я вам не наудивляюсь! И хотя вы меня сейчас убейте, так я не возьму в толк, как можно человеку с вашим умом не обсудить, что замужеством дочери должно спешить? Ра:»-ве хотите, чтобы мы век плакали? С чего вам вздумалось откладывать? Это бог знает что!

Шпак. Но я думал, что для приличия...

Фенна Степановна. Какие тут приличия, бог с вами! Одумайтесь или лучше никогда ни о чем не думайте; а то как станете обдумывать, так и испортите все дело. Это уже не впервое! Следуйте лучше своеАму благоразумию, да вспомните и себя: с первого вашего слова батюшка и по рукам ударил.

Шпак. Так хорошо же, я его сведу с Присппькою, пусть они объяснятся, как, помните, и мы с вамп, маточка?

Фенна Степановна. Да, это недурно! Одним словом, действуйте по вашему рассудку.

Аграфена Семеновна. Кирило Петрович! у вас, кроме этого сада, нет ничего более для гулянья?

Фенна Степановна. Как нет? А помнишь, Горпинка, пасеку, где мы с тобой, еще как девками были, в бочечке качалися?

Аграфена Семеновы а. Чрез столько лет, ка

жется, можно все забыть. У нас в Петербурге напротив: сколько мест, садов, островов, где можно прогуливаться!

Лопуцьковский. Когда я в 32-м году вояжировал из Чернигова в Воронеж, то на дороге однажды, любуясь природою, нашел одно место для гулянья восхитительное,— феникс, настоящий земной рай!

Аграфена Семеновна. Но, верно, все не то, что у нас в Петербурге Невский проспект! Ах, Невский проспект!.. Я здесь даже подобного ничего не вижу.

Опецковский. Петербург и тем хорош,. что у вас вся европейская политика перед глазами. Когда, бывало*

я, сидя за своим бюро, обсужу, в рассуждении реставрации, положение Европы и потом выйду в кондитерскую* то наперед уже знаю, что написано в газетах и журналах,

Аграфена Семеновна. Апрапо10, Фенна Степановна! Вы получаете какие журналы?

Фенна Степановна. Не знаю, душечка Горпии* ка. Я по экономии ничего не знаю: где мене, бабе, в это вмешиваться,— всем заведывает муж.

Шпак. Я получаю только «Московские ведомости» и читаю их по прошествии года, за один раз. Журналов же не могу читать; там вечно: продолжение впредь — и жди конца целый месяц.

Аграфена Семеновна. Ах, как можно не читать журналов! Из них бы вы узнали, что уже строжайше запрещено говорить и писать: «сей» и «оный» и что даже и друзей нельзя называть полуименем. (Тихо мужу.) Каково?

Опецковский. Хоть бы в английском парламенте.

Аграфена Семеновна. Как вы об этом думаете, Фенна Степановна?