Реальная угроза - Авраменко Олег Евгеньевич - Страница 3

Как оказалось, Элис уже успела приготовить ужин. Мы вместе сели за стол и я рассказал ей о своём разговоре с Гонсалесом — за исключением, разумеется, концовки, где речь шла о моём отце. Она выслушала меня молча, лишь изредка кивая.

— Знаешь, я что-то припоминаю об этих поправках в законе. Кто-то говорил мне о них, но не помню кто. Я не придала им значения, ведь меня они не касались. Да и вообще я думала, что это к лучшему… А получилось вот как нехорошо. Оказывается, ограничение прав работодателей не всегда на руку наёмным работникам. — Элис хмыкнула. — А ты попробуй обратиться в профсоюз. Может, они что-нибудь придумают.

— Может, — сказал я без особого энтузиазма.

— В худшем случае, — продолжала она, — запишешься в военный флот. Гонсалес прав — это не так уж страшно.

Возражать я не стал. А что если действительно подать заявление? Как говорится, попытка не пытка. Вот поднимется переполох, когда узнают, кто я такой! Небось, до самых верхов дойдёт. Я представил себе закрытое заседание правительства, на котором рассматривают вопрос о моём приёме на службу, и мне стало так горько и смешно, что я захохотал, давясь слезами.

Элис смотрела на меня с жалостью и сочувствием.

— У тебя стресс, Саша. Тебе нужна разрядка. Хочешь, я приглашу Сью и Грету? Недавно я звонила им. Они намекнули, что не прочь нагрянуть в гости.

Сью и Грета были подружки-бисексуалки. Когда они приходили к нам, мы обычно бросали жребий, чтобы определить, кто из них достанется Элис, а кто — мне. Групповух Элис принципиально не признавала. Я, впрочем, тоже.

— А чего? — пожал я плечами. — Пусть приходят. Только чур без подбрасывания монет. Я хочу Грету.

— Хочешь — получишь, — сказала Элис, доставая свой телефон.

3

Два дня спустя я уже созрел для того, чтобы попытать счастья в военном флоте. Чем чёрт не шутит, а вдруг меня возьмут. Дабы в очередной раз продемонстрировать свои гуманные принципы и показать, что дети не отвечают за грехи отцов. Правда, служба мне мёдом не покажется. Придется ох как повкалывать, чтобы пробиться из прапорщиков в мичманы. О суб-лейтенантском звании и говорить нечего. Но это не беда — через два года я смогу уволиться и поступить штатным пилотом на какое-нибудь гражданское судно. А потом — Астроэкспедиция…

Утром того решающего дня я от волнения проснулся в полседьмого — как привык во время учёбы. Но усилием воли я заставил себя снова заснуть. Нет уж, дудки, думал я, не побегу туда спозаранку. Солидно приду в полдень, заполню без спешки все бланки, вручу их дежурному офицеру и не стану дожидаться ответа, а сразу вернусь домой. Пусть звонят, если что.

Я дрыхнул до полдесятого, когда меня разбудила Элис.

— Вставай, соня, — говорила она, тряся меня за плечо. — Тебе пришло письмо.

Я выбрался из постели и, всё ещё сонный, двинулся к своему терминалу.

— Да нет же! — сказала Элис. — Не здесь. Это что-то официальное. Оно поступило на домашний видеофон.

Остатки моего сна мигом улетучились.

— Откуда?

— Не знаю, я не вскрывала его. Ведь оно адресовано тебе.

Я галопом выбежал в гостиную. Комнату наполнял мелодичный перезвон, а на большом встроенном в стену экране светилась надпись: «Получено письмо высокой важности. Адресат — Александр Вильчинский».

Несколько секунд я медлил в нерешительности. Это не могло быть чем-то банальным и бесполезным, вроде очередного рекламного ролика. За пометки повышенной важности или срочности распространителей рекламы сурово наказывали. Неужели в одной из компаний, куда я обращался, передумали? Может, Гонсалес сумел убедить своих боссов сделать для меня исключение?… А впрочем, к чему гадать!

— Вскрыть письмо, — распорядился я, подступая вплотную к видеофону.

На экране появился текст, а из щели принтера выскользнула распечатка.

Нет, это было не от «Интерстара». И не от любой другой гражданской космической компании. Это…

Стоявшая рядом со мной Элис изумлённо ахнула. Я невнятно выругался и снова пробежал взглядом несколько строк на экране. Потом уставился на распечатку, как будто там могло быть что-то другое.

— Слушай, Элис, — произнёс я взволнованно. — Я правильно понимаю, что здесь написано?

— Если ты понял это так, что к часу дня тебе предлагают явиться в штаб Астроэкспедиции для собеседования, то всё верно.

— А собеседование проводится перед приёмом на службу. Вернее, чтобы решить, принимать ли кандидата на службу. Или у этого слова есть ещё и другое значение, о котором я не знаю?

Элис мотнула головой:

— В данном контексте все другие значения отпадают.

— Но этого быть не может! В Астроэкспедицию берут только опытных лётчиков. И вообще, я не обращался туда. Здесь какая-то ошибка. Может, кто-то пошутил и подал от моего имени заявление, указав неверные данные? Может, ты…

— Я этого не делала! — с негодованием перебила меня Элис. — Я бы никогда не стала так зло шутить над тобой. И хватит стоять с разинутым ртом. Приведи себя в порядок, позавтракай и езжай в штаб. Даже если это ошибка или чей-то розыгрыш, тебя там не расстреляют. — Она помолчала. — Кстати, сегодня мне решительно нечего делать. Если ты не против, я поеду с тобой. Просто так, в качастве группы поддержки.

Я не возражал.

4

Астрополис был транспортным центром Октавии, её звёздными вратами, и вокруг него располагались все крупнейшие космопорты планеты. Главная база Эриданского Астроэкспедиционного Корпуса находилась в двухстах километрах от города, и мы с Элис добрались туда на скоростной линии подземки. Дорога заняла вдвое больше времени, чем на флайере, зато отпадала проблема с парковкой, что было немаловажно.

Элис осталась дожидаться меня в сквере возле штаба, а я направился к зданию и предъявил на контрольном посту при входе своё удостоверение. Дежурная в форме старшего сержанта нашла моё имя в списке и выдала мне временный пропуск.

— Кабинет «5-114», — сообщила она. — Пятый этаж.

— Спасибо, мэм, — ответил я.

Воспользовавшись лифтом, я поднялся на пятый этаж, где без труда разыскал дверь под номером «5-114», на которой висела табличка «Капитан И. Павлов». И больше ничего.

«Собака Павлова», — всплыла у меня в голове тривиальная ассоциация. В колледже моей сопутствующей специальностью была биология.

Я нажал кнопку звонка, и почти сразу из дверного динамика послышалось ворчание:

— Входите.

Я вошёл и осмотрелся. Кабинет был не очень большой, примерно шесть на четыре с половиной метров, со скромной меблировкой — несколько кресел, два шкафа и рабочий стол с терминалом. За столом сидел мужчина лет за сорок пять, в офицерской форме с четырьмя широкими нашивками на погонах. Несомненно, сам капитан И. Павлов.

— Ну? — требовательно произнёс он.

Опомнившись, я козырнул.

— Сэр! Курсант Вильчинский прибыл.

Вообще-то мне следовало добавить «по вашему распоряжению» или «в ваше распоряжение», но я так и не смог решить, на каком из двух вариантов остановиться. Письмо, которое я получил утром, было отправлено от имени заместителя начальника штаба по работе с личным составом, контр-адмирала Бронштейна; про капитана Павлова там ничего не говорилось.

— Так, прибыл, — сказал капитан, смерив меня пристальным взглядом. — На десять минут раньше назначенного времени. Пунктуальность должна быть как в ту, так и в другую сторону. Но ладно. Садитесь, курсант Вильчинский.

Я сел в ближайшее к столу кресло и только теперь обратил внимание на два флага, висевших на стене за спиной капитана. Один из них был флаг Корпуса — тёмно-синее полотнище со стилизованным изображением Галактики (говорят, земные исследователи космоса волосы на себе рвали, что первыми не додумались до такой очевидной и красноречивой символики). Другой флаг был больше похож на репродукцию какой-то картины — стая волков, мчащихся по заснеженной равнине. Скорее всего, это было бригадное знамя.