100 знаменитых символов Украины - Хорошевский Андрей Юрьевич - Страница 92

Тот, кто елочку срубил,

нас грешнее всех раз в десять,

ведь на каждом деревце

можно «белого» повесить!..

Вот так вот. И вдруг в 1935 году происходит крутой поворот. Уже упоминавшийся нами ранее секретарь ЦК КП(б)У Павел Постышев спрашивал: «Почему у нас школы, детские дома, ясли, детские клубы, дворцы пионеров лишают этого прекрасного удовольствия ребятишек трудящихся Советской страны? Какие-то, не иначе как «левые» загибщики ославили это детское развлечение как буржуазную затею». И спрашивал он не где-нибудь в приватном разговоре, а со страниц «Правды». «Итак, давайте организуем веселую встречу Нового года для детей, – предлагал Постышев, – устроим хорошую советскую елку во всех городах и колхозах!» А в те годы подобные пожелания, да еще высказанные со страниц самой главной газеты Советского Союза, означали прямое руководство к действию. Сказано – сделано. С тем же энтузиазмом, с каким ранее запрещалось все, что было связано с Новым годом, по всей стране стали срочно организовываться новогодние празднования.

Одно из самых ярких и красочных новогодних представлений состоялось как раз в Харьковском дворце пионеров. Конечно, свой отпечаток накладывало время. Слишком уж необычными были некоторые новогодние костюмы, можно с уверенностью сказать, что сейчас таких не увидишь на новогодних утренниках. Вокруг высокой новогодней елки водили хоровод и Василий Иванович Чапаев, и революционный матрос Железняк, и шахтер-стахановец, целиком вся Первая конармия во главе с легендарным Семеном Буденным и, наконец, пожалуй, вершина праздника – костюм под названием «Даешь стране 150 тысяч пилотов авиации».

Во Дворце пионеров работали лучшие педагоги города. А иногда лекции и занятия для харьковских пионеров вели ученые с мировыми именами. В 1936 году во Дворце пионеров побывала чета Жолио-Кюри. Фредерик и Ирэн, признанные величины мировой физики, лауреаты Нобелевской премии, на встрече с юными физиками рассказывали о своей работе.

Кстати, фотографии разрушенного Харьковского дворца пионеров демонстрировались на Нюрнбергском процессе – как одно из свидетельств преступлений фашизма.

В начале 1960-х вспомнили о том, кому же принадлежала идея организации первого в СССР Дворца пионеров. Павел Постышев считался одним из самых перспективных украинских руководителей. Ожидалось, что его вот-вот пригласят в Москву, где его ждет быстрый карьерный рост. Однако в 1938 году он, как и тысячи других руководителей того или иного ранга, был арестован и вскоре расстрелян. Естественно, что о «враге народа» постарались как можно быстрее забыть. И только во времена оттепели Постышев был посмертно реабилитирован, а его именем был назван Харьковский дворец пионеров.

В советские времена в кружках и секциях Харьковского дворца пионеров занимались более 5 тысяч ребят. Конечно, это учреждение было частью идеологической системы по воспитанию так называемого «советского человека». «Пионер – всем ребятам пример, он должен учиться и жить так, как завещал великий Ленин», и так далее и тому подобное. И все же идеология идеологией, но когда пресловутая советская пропаганда канула в Лету, число ребят, желающих заниматься во Дворце пионеров, не уменьшилось.

Дворец пионеров работает, дети занимаются и сейчас. Значит, все в порядке, значит, жизнь продолжается…

Дом «Слово»

Обычный дом, типичная «сталинка» в тихом престижном районе города. Таких домов в Харькове сотни, а по всей Украине – тысячи. Летом он прячется в зелени деревьев, а поздней осенью и зимой властвует над улицей, нависает над дорогой, как бы показывая: «Я здесь хозяин». А внутри, во дворе, тоже все привычно – припаркованные машины, дети, собаки, в общем, двор как двор.

И все же у дома? 9, расположенного в Харькове по улице Культуры, есть свои архитектурные особенности. Немолодой архитектор М. И. Дашкевич под влиянием романтических ветров начала 1920-х годов соединил воедино модерн и утилитарный конструктивизм. И потому дом в архитектурном смысле оригинален. Но не в архитектуре дело. Когда мы говорим об этом доме, архитектура отходит на задний план. Ведь этот дом – это судьба Украины, растерзанной и расстрелянной большевистской властью, разорванной на куски, но все-таки до конца непокоренной. «Революции пожирают своих детей» – тезис давно известный и не нами придуманный. Те, кто жил в доме на улице Культуры, верили и в Украину, и в революцию. Им было хорошо в этом доме, ведь они, цвет нации, совесть ее культуры, жили здесь вместе, ходили друг к другу в гости, общались, выпивали, читали стихи, флиртовали, любили. А затем пришли лихие времена. И революция сказала им: «Дети мои, вы должны погибнуть в моей мясорубке». А Украина… Украина молчала, ее лишили голоса и права говорить. И они погибли, а дом остался. Дом «Слово», дом, где жили лучшие украинские писатели, художники и поэты.

Говорят, что идея построить в столице Украины (ведь Харьков до 1934 года являлся столицей УССР) дом для творческой интеллигенции принадлежала Остапу Вишне. Автор знаменитых «Усмішок» своего жилья не имел, долго мыкался по друзьям и знакомым, а то и просто ночевал в редакции своей газеты. И ладно бы, когда сам, но вот появилась семья, подрастала дочка. Да и не один Вишня был такой среди писательской братии. В общем, возникла среди украинских мастеров слова идея: «А не построить ли нам писательский кооператив? И назовем мы его “Слово”». А что, мысль хорошая, вскоре к писателям присоединились художники, драматурги и прочие интеллигенты. Надо сказать, что идею эту поддержали и в партийных верхах.

Пайщики кооператива внесли свои доли, на которые должен был строиться дом, и оказалось, что денег вполне хватает, чтобы построить весьма роскошное по тем временам жилье. Квартиры по четыре-пять комнат, большие лоджии, огромные кладовые и прихожие. А на крыше – вообще как в кино о жизни западных миллионеров: стеклянный «соляриум», где можно загорать в солнечные деньки, а рядом душевые кабинки! Красота, да и только.

Единственное «но» – это крохотные кухни, размер которых, на первый взгляд, был не сопоставим с площадью квартир. Эта несуразица объяснялась довольно просто – в те годы считалось, что советский человек должен питаться в общественных столовых, а дома на кухне может разве что легко перекусить, то есть роль кухни сводилась к роли «микроволновки» для современного человека.

Как видим, советская власть заботилась о писателях как могла. И даже больше. Особой, мало кому доступной в те годы роскошью был установленный в квартире телефон. Вот это забота так забота – не у всех партийных работников в те времена были телефоны, а в «Слове» аппарат был в каждой квартире. А ведь приятно, черт возьми, снять трубку, сказать: «Барышня, дайте мне 2—18, добавочный 4» и поговорить от души. И неважно, что собеседник твой живет этажом ниже, ведь телефон – это такая удобная вещь. Правда, кроме барышни, к телефонной линии подключался специальный человек, который внимательно-внимательно слушал все, о чем говорили писатели, и старательно-старательно все записывал. А потом эти записи ложились на стол какому-нибудь «большому человеку». Говорят, что следить за людьми нехорошо. Глупости все это, буржуазные предрассудки. В коммунистическом обществе у человека нет личной жизни, все должно быть общим. Так что почитаем…

Вот, например, писатель Вишня позвонил писателю Тычине. А вот режиссер Курбас и драматург Кулиш обсуждают новую пьесу. Или, например, разговор двух художников. И оставался от чтения у «большого человека» неприятный осадок. Нехорошо получается, товарищи, совсем нехорошо. Выходит, что украинские писатели, поэты и прочая интеллигенция не любят советскую власть. Ведь говорят о каком-то голоде, о разоренной деревне. Какой голод, о чем речь? Коллективизация идет полным ходом, деревня семимильными шагами стремится к коммунизму. Да, есть отдельные издержки, недоработки, мешает контрреволюционный элемент. Так это мы искореним.