Средневековая история. Тетралогия (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 112

Какое?то время Лиля задумалась — что с ними делать. А потом твердо решила — на халяву не отпускать!

Если бы не она — оказались бы товарищи на Вирме, так? Или еще где похуже.

Пусть отрабатывают. Что Лиля и объявила. В принципе, 'рабы' были не против. Даже наоборот — зима на носу. Денег нет, работы нет, теплой одежды — и той нет. На большую дорогу идти?

Так и дороги тоже нет! Одни направления.

Так что Лиля приняла достаточно жесткое решение.

Денег она платить не будет. Работаете за еду и одежду. Как станет возможным путешествовать — по результатам подброшу пару монет и отпущу на все четыре стороны. Если кто захочет. А пока….

Моряков — вирманам в подручные. Пусть возятся с лодками и рыбой.

Крестьян — срочно строить баню. Еще одну. А лучше две. Туда же плотников. Потом еще пригодятся.

Халявщиков нам не надо.

А вот учитель…

***

Лонс Авельс выспался, сытно поел и обдумал все происходящее впервые за несколько недель. И когда его позвали пред очи графини Иртон — не растерялся.

Если уж он перед королем не трусил….

Графиня Иртон оказалась вполне приятной молодой женщиной. Полноватой, да. Но в зеленых глазах светился неженский ум. Да и полнота… в некоторых местах, например, на груди, была очень кстати.

Жаль только — ни декольте, ни даже маленького выреза…

Лонс сглотнул и посмотрел на графиню.

— Ваше сиятельство…

— Как вас зовут?

— Лонс Авельс. Шевалье Лонс Авельс.

Лиля поблагодарила про себя Марию. А то сидела бы дура дурой не зная, как обращаться. И слегка склонила голову.

— Итак, лэйр Авельс… как же вы оказались в рабстве?

— меня продали разбойники. Шевалье тоже можно захватить большим числом. А веревки не разбирают.

Лиля задумалась. С дворянином, хоть и хлипеньким, номер просто не пройдет. Если к нему отнестись, как к матросу…

— Лэйр Авельс, чем я могу вам помочь?

Лонс уже успел это обдумать, на 'собеседование' его позвали одним из последних. Так что…

— Ваше сиятельство, при других обстоятельствах я попросил бы доставить меня в Альтвер. Но у меня нет денег, а просить у дамы…

Лиля чуть склонила голову. Да, она ограничена в отношении Лонса. Но и на него накладываются свои ограничения…

— Я мог бы оказаться вам полезным, как учитель?

Лиля тряхнула головой.

— В замке есть леди Миранда. Моя падчерица. Полагаю… вы учитель чего?

— Математики, чистописания, истории, землеописания…

Лонс не лгал. Юных принцесс приходилось учить очень многому. Лиля мысленно потерла лапки.

— Отлично. Нанимаю вас к леди Миранде Кэтрин Иртон, как учителя всего этого. Поговорите с другими учителями, определитесь, чему вы можете ее научить — и вперед. Я посижу на ваших уроках, послушаю…

— вы мне не доверяете, ваше сиятельство…

— В том, что касается обучения моей падчерицы? Я проверяю всех учителей. Спросите у них. Кстати…

На стол перед Лонсом лег свиток.

— прочтите.

Лонс развернул его и примерно с середины принялся бегло читать о страданиях Ирты Калианской.

Лиля кивнула.

— Так. В доме семь комнат, в каждой комнате по семь углов, в каждом углу по семь яблок. Сколько яблок в доме?

На этот раз Лонс задумался. Ничего подобного он не слышал. А вычислять в уме было сложно…

— Разрешите взять дощечку, ваше сиятельство?

Лиля подвинула мужчине вощеную дощечку и наблюдала, как он что?то царапает.

М — да… не айс. Но — пусть его. Математике она Мири и сама научит. Просто в открытую она работать не может, а под прикрытием учителя — почему нет?

— Триста сорок три яблока, ваше сиятельство.

Всего двадцать минут — шикарный результат для второго класса. Или первого?

Ладно, Мири не старше. А интегралы, которые Лиля и сама отродясь не помнила и не понимала, ей даром не нужны.

Одним словом — всего через полчаса Лонс был нанят на службу за еду, одежду, проживание и серебряный в месяц.

Строгая женщина по имени Эмма Матти, которую госпожа графиня назвала экономкой, указала Авельсу его комнату и пообещала прислать служанку с горячей водой. Дескать, графиня приказала, чтобы мылись все.

Те, кто в замке — в обязательном порядке раз в день. Хотя бы обтирались. Ибо вонь — недопустима.

В ожидании обещанного Лонс прилег на пол, чтобы не пачкать кровать — и задумался.

Если бы была его воля — он бы рванулся к Анелюшке. Но… а куда он доедет?

Наступает зима. Да, графиня может дать ему и денег, и лошадь, но…ладно! Пусть он доберется до Альтвера. И даже до Уэльстера.

Хотя второе — еще надвое сказано.

Зимой на суше невесело, а на воде еще грустнее. Ибо — шторма. Но пусть. К весне он доберется. В лучшем случае. В худшем — или сдохнет, или опять окажется в рабстве…

А вот что он будет делать в Уэльстере?

Может, имеет смысл сначала узнать, что там происходит? А потом уже ехать?

И не наобум, а все тщательно продумав. В конце концов, не может же благородная графиня не иметь драгоценностей, к примеру?

И даже не надо их красть. Она одна, в глуши, скучает… у Лонса был друг, который таким образом и зарабатывал на жизнь — развлекая благородных дам. Да, не слишком достойно. Но нищим выбирать не приходится.

Ради того, чтобы вернуться к Анели, он и не на такое пойдет.

Тем более, что отвращения у него Лилиан Иртон не вызывала. Не идеальная красавица, чуть крупновата, но какая грудь!

А какая… мысли Лонса спустились ниже пояса и стали весьма лестными для женщины.

Или не очень? Лиля предпочитала, чтобы восхищались ее умом, а не… тем, что пониже спины. Но тут уж — кому — что.

Да, Лонс любил Анель. Но и жить ему тоже хотелось.

***

Тарис Брок вспоминал Лилиан Иртон.

Нет, ну не идиот ли ее супруг? Такая женщина. Красивая, умная, богатая… и сидит в каком?то захолустье. Скучает…

Да и не просто скучает!

На ее жизнь покушались! И об этом надо обязательно доложить Августу.

Ну ничего, доложим. Дайте только до Альтвера добраться. А там договоримся с градоправителем. Голубиная почта — вещь полезная.

***

Лиля как раз шла по коридору, когда…

— Ваше сиятельство! Я так рад, что вы выздоровели…

Дамис Рейс. И опять глазенки на грудь выложил. Да что ж такое!

Лиля милостиво кивнула.

— Да.

И замолчала. Сам выворачивайся, как пожелаешь.

Дамис вывернулся. На десять минут завел волынку о том, что Лилиан, как солнце, а без нее все в замке темно и пасмурно, приплел ее потрясающие волосы, улыбку… так бы и стукнула!

Был у них в группе один такой кадр… Искренне считал себя неотразимым. Пока Аля его матом не послала при всех. А потом попытался ее немножко прижать в углу.

Тот эпизод Лиля вспоминать не любила. Но чем?то Дамис напоминал того умника. Такая же уверенность в своей неотразимости.

Но тогда… тогда это был однокурсник. А сейчас — всякая шушера. Так что Лиля послушала еще пару минут для очистки совести и подняла руку.

— Любезнейший, вы хотите сказать что?то по делу? Нет? Свободен!

— Ваше сиятельство!

— я что — невнятно выразилась?

— Ваше сиятельство, умоляю вас проявит милосердие.

— Какое?

— только вы сможете смягчить мою участь, ведь ваша доброта, равно как и красота….

Лилю так и тянуло рявкнуть: 'Короче, Склифосовский!'. Останавливало только нежелание тратить хорошую шутку на дурака.

Поэтому она послушала еще пару минут комплименты и подняла руку.

— Конкретнее, любезнейший. В чем я могу облегчить вашу участь.

Зеленые глаза опасно сверкнули. Дамис внял.

— Ваше сиятельство, я умоляю вас, я припадаю к вашим ногам с просьбой убрать с уроков этого плебея!

Лиля вскинула брови. Кто?то из слуг тянется к знаниям? Ан нет!