Черная вдова - Островская Марина - Страница 34

Глава 9

Пресс-центр Государственной думы гудел, как разворошенный улей, несмотря на то что выступал не лидер оппозиционной фракции, не знаменитый своими скандальными «разоблачениями» экс-прокурор и даже не перспективный молодой политик из отставных премьеров. На сей раз журналисты и просто любопытные по долгу службы набились в большой зал пресс-центра, чтобы послушать независимого депутата Баранова, который собрался во всеуслышание заявить о порочных нравах, царящих в Госдуме, диктаторских замашках лидеров фракций и своих попытках борьбы за права избирателей.

Сергей Тимофеевич Баранов относился к той славной когорте депутатов-провинциалов, которые тихо просочились в Государственную думу по партийным спискам аграриев, а затем, получив заветные корочки, громогласно объявили о своем выходе из аграрной фракции, став независимыми и благополучными заднескамеечниками.

Прежде Баранов был совершенно не известен средствам массовой информации, несмотря на то что пленарные заседания посещал с вынужденной регулярностью, как когда-то комсомольские собрания. Его невыразительная внешность соответствовала скорее образу районного чиновника, чем политика федерального масштаба: среднего роста, довольно хлипкого телосложения, с непропорционально длинными руками, которые он обычно держал за спиной.

Баранов никогда не был объектом внимания околополитической публики.

Юные журналистки, заполнявшие кулуары Думы, просто не замечали этого невзрачного человечка. Единственной деталью, достойной внимания на его пресном, с мелковатыми чертами лице, были дорогие очки в тонкой золотой оправе. Чуть ссутуливаясь, он проскальзывал мимо галдящих служительниц пера и микрофона, окружавших Владимира Жириновского или Григория Явлинского, в курилку, где торопливо выкуривал сигарету, и возвращался в зал заседаний.

Но в преддверии намечавшихся через полгода парламентских выборов депутат Баранов стал проявлять активность подобно весеннему головастику. За прошедшие три с половиной года он успел искренне привязаться к своему хоть и жестковатому, но обладавшему несомненными достоинствами депутатскому креслу. И тогда Баранов вполне трезво рассудил, что, не обратив на себя внимания пишущей братии и тележурналистов, избраться на второй срок ему будет весьма затруднительно. Возвращение же в провинцию означало не просто политическую смерть, но и почти физическое небытие. Ему вовсе не хотелось расставаться с московской квартирой, многочисленными льготами и неучтенными доходами, которые он получал за одно только обладание вожделенным статусом депутата законодательного органа. Требовались решительные действия. И вот неожиданно для всех, и для себя в том числе, за последние несколько недель Сергей Тимофеевич сумел заручиться поддержкой двух десятков подобных себе заднескамеечников, обработать нескольких банкиров и бизнесменов, пообещавших финансовую подпитку за лоббирование их интересов в будущем, и прорвался на первые полосы центральных газет и в новостные передачи общероссийских телевизионных каналов.

Падкие до сенсаций журналисты немедленно окрестили его ньюсмейкером, что льстило его самолюбию, хотя он не совсем понимал смысл этого слова — с иностранными языками у Сергея Тимофеевича, как и у большинства провинциальных чиновников, было туго.

Хотя новая и непривычная роль объекта внимания журналистов стоила Баранову нервов, радужные перспективы, которые он рисовал в своем воображении, заставляли его подавлять собственные комплексы. В этом ему помогали предоставленные спонсорами и хорошо оплачиваемые имиджмейкер, психолог, пара политических советников и визажист. Одно из авторитетнейших пиаровских агентств — «Фонд политических исследований» — взяло его под свою опеку.

На пресс-конференцию, анонсированную неделей ранее с помпезностью, достойной лидеров предвыборной гонки, Баранов прибыл в сопровождении одного из политических советников — молодого человека с внешностью университетского отличника и апломбом прожженного дельца.

Зажглись софиты, ярко осветив синий, как и полагается, задник с желто-золотистой надписью «Независимые депутаты» и двуглавым российским орлом над нею. Баранов, щуря чуть близорукие глаза под стеклами очков, занял место за столом, уставленным микрофонами телевизионщиков и диктофонами пишущих журналистов. Не успел он как следует освоиться с непривычной обстановкой, а кто-то из журналистов уже выкрикнул:

— Вы собираетесь баллотироваться в следующем году на пост Президента России?

В зале раздался смех. Баранов густо покраснел. На помощь ему тут же подоспел политический советник:

— Господа, вопросы вы будете задавать позднее, а сейчас депутат Государственной думы Сергей Тимофеевич Баранов сделает программное заявление.

Баранов принялся нервно шарить по карманам пиджака. Снова ему на помощь пришел молодой пиаровец — достал из дорогущей папки в кожаной тисненой обложке свой экземпляр текста и положил перед депутатом.

— Уважаемые дамы и господа, товарищи… — начал Баранов, теряясь еще больше.

Пошарив пальцами под кадыком, он слегка распустил узел нового, непривычно яркого и дорогого галстука, после чего, отклоняясь от текста речи, неожиданно пробормотал:

— Ну и жара в Москве!

Получив едва заметный толчок, он уставился в бумажку и принялся монотонно читать:

— Высокое звание депутата Государственной думы России накладывает на народного избранника особые обязательства. В первую очередь он должен защищать интересы граждан, доверивших ему право…

Ровный гул в зале свидетельствовал о том, что программное заявление никого не интересует, а скандальными разоблачениями пока и не пахнет.

Прожженным думским корреспондентам было ясно, что самое интересное — впереди.

— В Думе сложилась нетерпимая обстановка диктата крупных фракций, которые защищают свои собственные, зачастую узкопартийные интересы, принося в жертву запросы и чаяния…

Одно из мест в первом ряду занимала симпатичная девушка в строгом костюме с чуть более короткой юбкой, чем принято в чопорном политическом мире.