Сотня - Морган Кэсс - Страница 31

Талия лежала на боку, она все еще спала. Кларк со стоном поднялась на ноги. После вчерашнего похода все мышцы словно одеревенели и болели. Но это была хорошая боль. К тому же Кларк побывала в таких местах, куда уже три столетия не ступала нога человека. Но она тут же вспыхнула от мысли о еще одном собственном «достижении» – теперь она первая после Катаклизма девушка, поцеловавшая парня на планете Земля.

Улыбнувшись, Кларк поспешила к Талии. Она не могла дождаться, когда подруга достаточно поправится, чтобы узнать все новости. Дотронувшись тыльной стороной ладони до лба Талии, Кларк с облегчением отметила, что он уже не такой горячий, как прошлой ночью, и осторожно сдвинула одеяло, чтобы осмотреть рану. Кожа на животе по-прежнему была воспалена, но сепсис, похоже, удалось остановить. После курса антибиотиков Талия наверняка полностью поправится.

Трудно было определить точно, но, ориентируясь на солнечный свет, Кларк предположила, что, с тех пор как она ввела Талии дозу антибиотика, прошло около восьми часов. Кларк направилась к оставленной в углу аптечке, слегка хмурясь от того, что та оказалась открыта. Девушка присела на корточки, резко вздохнула и поморгала в надежде, что собственные глаза сыграли с ней злую шутку.

Контейнер был пуст. Антибиотики, обезболивающие препараты, даже шприцы – все исчезло.

– Нет,– прошептала Кларк.

В аптечке ничего не было.

– Нет,– снова сказала она, вскакивая на ноги и перерывая постельные принадлежности на ближайшей койке и на своей собственной. Все было тщетно.

Взгляд Кларк остановился на койке Октавии, и паника мгновенно сменилась жгучим подозрением. «Ну же!» – бормотала она, копаясь в груде одеял на постели сестры Беллами, но содержимого аптечки там не было.

«Нет». Она топнула ногой. Медикаментов в палатке нет, это ясно как день. Но тот, кто их забрал, не мог уйти далеко. На этой планете было менее ста человек, и Кларк не успокоится, пока не найдет вора, из-за которого жизнь Талии снова оказалась под угрозой. Скорее всего, долго искать не придется.

Быстро осмотрев квартиру и убедившись, что отца с матерью нет дома, Кларк поспешила к дверям лаборатории и ввела код. Она постоянно ждала, что родители поменяют пароль, но они то ли не догадывались, как часто дочь навещает лабораторию, то ли не хотели ей мешать. Возможно, им нравилось, что Кларк проводит время с несчастными детьми.

По пути к кровати Лилли Кларк улыбалась остальным «пациентам», хотя ее сердце сжималось от того, что большинство из них были без сознания. Почти все дети выглядели очень плохо, и с ее последнего визита многие койки опустели.

Подходя к Лилли, она постаралась выбросить из головы все эти мысли, но вот ее взгляд остановился на подруге, и руки немедленно задрожали.

Лилли умирала. Она едва приподняла веки, когда Кларк шепотом окликнула ее по имени, и слабо пошевелила губами, но с них не слетело ни звука.

На ее коже прибавилось красных пятен, хотя большинство из них теперь не кровоточило – видимо, у Лилли просто не было сил их расчесывать. Кларк села рядом и, борясь с тошнотой, смотрела, как неровно вздымается и опускается грудь подруги. Она знала, что самое худшее только начинается. Другие дети пребывали в этой стадии неделями, и с каждым днем страшных симптомов прибавлялось – это радиация пожирала их тела.

На миг Кларк представилось, как она тащит подругу в медицинский центр: даже если уже слишком поздно, чтобы спасти Лилли жизнь, сильные болеутоляющие препараты могли бы облегчить ее страдания. Только это было равносильно тому, чтобы попросить Вице-канцлера казнить ее родителей. А потом он просто найдет кого-то еще, чтобы завершить исследования, которые начали ее папа с мамой. Кларк могла надеяться только на то, что их исследования принесут неоспоримые результаты. Тогда эксперимент можно будет остановить, и подопытным детям не придется больше страдать напрасно.

Полупрозрачные веки Лилли поднялись.

– Привет, Кларк,– шепнула она, и на ее лице начала было расцветать улыбка, которую тут же смел новый приступ боли.

Кларк взяла руку Лилли и нежно сжала ее пальцы.

– Привет,– прошептала она.– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо,– солгала Лилли. Она попыталась сесть и поморщилась от боли.

– Тебе необязательно садиться,– коснувшись ее плеча, сказала Кларк,– лежи.

– Но я хочу сесть,– натужно произнесла Лилли.

Кларк осторожно помогла подруге усесться и поправила у нее за спиной подушки. Когда пальцы Кларк нечаянно коснулись спины Лилли, она с трудом подавила дрожь, потому что под землистой кожей прощупывался каждый позвонок.

– Как тебе понравилась антология Диккенса? – спросила Кларк, заглянув под кровать – там хранилась книга, которую она стащила из библиотеки.

– Я прочла только первую историю. Про Оливера Твиста,– Лилли слабо улыбнулась Кларк.– Мое зрение… – Она умолкла.

Они обе знали, что проблемы со зрением у подопытных означали близкий конец.

– Но мне все равно не понравилось. Напоминает детский центр.

Кларк никогда не спрашивала, как жила Лилли до того, как попала в лабораторию,– ей почему-то казалось, что подруге будет неприятно об этом говорить.

– Все было так плохо? – осторожно спросила она.

Лилли пожала плечами.

– Мы все заботились друг о друге, ведь больше у нас никого не было. Ну, кроме одной девочки, у нее был брат. Представляешь, настоящий старший брат.– Внезапно покраснев, она опустила глаза.– Он был такой славный… приносил ей всякие хорошие вещи – еду, ленточки…

– Правда? – спросила Кларк, делая вид, что верит рассказу о мифическом старшем брате, и убирая с влажного лба Лилли прядь волос. Даже сейчас, когда болезнь зашла так далеко, в Лилли жила склонность к мелодраме.– Кажется, он действительно хороший,– неопределенно пробормотала она, а ее взгляд тем временем метнулся к залысинам на голове Лилли. Не замечать их было уже невозможно.

– Ладно,– напряженным голосом сказала Лилли,– расскажи про твой день рождения. Что ты собираешься надеть?

Кларк почти забыла о том, что через неделю ее день рождения. У нее не было настроения праздновать.

– Ну, знаешь, наверное, я надену свой лучший хирургический костюм,– с показной беспечностью сказала она.– Я уж лучше потусуюсь тут с тобой, чем пойду на какую-то глупую вечеринку.

– Нет, Кларк,– с притворным раздражением сказала Лилли,– ты должна что-нибудь устроить, а то окончательно превратишься в зануду. К тому же я хочу, чтоб ты рассказала о своем праздничном платье.– Внезапно она застонала и согнулась пополам от боли.

– Что с тобой? – спросила Кларк, касаясь худенького предплечья Лилли.

– Больно,– простонала та.

– Я могу чем-то тебе помочь? Может, хочешь воды?

Лилли открыла глаза, в них была мольба:

– Ты можешь прекратить это, Кларк.– Она снова застонала.– Пожалуйста, прекрати это. Ведь это только вопрос времени…

Кларк отвернулась, чтобы Лилли не увидела ее слез.

– Все будет в порядке,– прошептала она, выдавливая фальшивую улыбку,– я обещаю тебе.

Лилли всхлипнула, замолчала, откинулась назад и закрыла глаза.

Кларк получше прикрыла ее одеялом, стараясь игнорировать возникающие в мозгу дьявольские мысли. Она знала, о чем просит Лилли. И выполнить ее просьбу будет нетрудно. Сейчас больная была так слаба, что, подобрав сочетание обезболивающих, можно легко прекратить ее муки. И тогда она уйдет без страданий.

«О чем только я думаю?!» – ужаснувшись, спросила себя Кларк. Как будто ей мало крови на руках ее родителей и непременно нужно обагрить собственные руки. Она заражена всем этим кошмаром, он превращает ее в чудовище. А может быть, это вина ее родителей. Может быть, внутри нее всегда жила тьма, жила и ждала своего часа.

Она уже собралась уходить, когда Лилли снова подала голос.

– Пожалуйста,– взмолилась она.– Если ты любишь меня, пожалуйста.– В ее тихом голосе было столько отчаяния, что Кларк испугалась.– Просто прекрати все это.