Звездочёт из Нустерна и таинственный перстень - Гир Александр - Страница 23

– Кра-со-та!

– Жаль вот только сама красотой не вышла.

– Да при таком наряде любая простушка сойдет за принцессу.

Между тем Леонора, дойдя до середины зала, остановилась, обвела гостей радушным взглядом и негромким, но слышным всем, приятным голосом проговорила:

– Рада приветствовать вас, дамы и господа, в этом скромном зале. Я благодарна за то, что вы оказали мне честь, прийдя на незатейливое торжество, тем более что некоторые из вас прибыли издалека. Прошу вас, не взыщите за скромность обстановки. Мой добрый дядюшка, господин бургомистр, от чистого сердца предоставил нам свой уютный дом, и, я надеюсь, вы хорошо проведете здесь этот вечер.

Зал наполнился звуками аллеманды, и готовые к танцу пары пришли в движение. К никому неизвестным танцовщикам присоединились горожане, и уже весь зал грациозно двигался в танце.

Себастьян нашел, наконец, в себе силы и подошел к Леоноре.

– Позвольте мне от всей души поздравить вас с днем рождения, – сдерживая волнение, проговорил звездочет.

– Благодарю вас, господин Нулиус, – ответила Леонора. – Я ждала вас и рада, что вы здесь.

– Этими словами, сударыня, вы оказываете мне незаслуженную честь.

– В моих словах нет лести, поверьте. Вы действительно самый желанный гость. Я боюсь повториться, но вы настолько непохожи на всех…

– Не знаю, сударыня, как мне относиться к вашим словам, но по моему разумению, я самый обыкновенный человек.

– Не спорьте. Я много странствовала и повидала людей. Конечно, среди них много хороших, но еще никто… Впрочем, это неинтересно. Надеюсь, вы не забыли о том, что предложили мне дружбу?

– Разумеется, нет!

– Вы даже представить не можете, как это предложение согрело мне душу и как кстати оно пришлось. Но вы так поспешно удалились, что я не успела поблагодарить вас и сказать, что принимаю ваше предложение.

– Я очень рад, госпожа Леонора!

– Прошу вас, – моляще проговорила девушка и коснулась руки звездочета, – не называйте меня госпожой Леонорой! Это ужасно. Зовите просто по имени.

– Но и вы зовите меня просто Себастьяном.

– Хорошо, Себастьян. Отныне и вы можете считать меня своим другом.

– Леонора! – выпалил юноша. – Вы для меня больше, чем друг! Вы…

Леонора пристально посмотрела на него и, потупясь, тихо промолвила:

– Не надо, Себастьян, прошу вас. Такие слова нельзя говорить необдуманно. А впрочем… Я хочу задать вам один вопрос, но боюсь, вы неправильно меня поймете…

– Спрашивайте, спрашивайте, Леонора, не бойтесь.

– Этот вопрос может показаться вам кокетливым, да и просто глупым. И все-таки… Скажите, вы находите меня красивой?

Себастьян ответил не сразу. Он с трудом перевел дух и только после этого проговорил:

– Вы – прекрасны. Это вы, вы так не похожи на всех остальных людей. Вы будто явились из другого, чудесного мира, где вечно голубое небо, где каждый свободен, как король, где сердце ценится выше золота, где старики счастливы, как дети… Вы подобны звезде, в вас столько красоты и столько света! И вы… так же недосягаемы.

Леонора с большим вниманием слушала звездочета. Эта пылкая речь, казалось, нисколько не смутила ее.

– Недосягаема? – переспросила она, потом опустила взгляд и задумалась. – Но ведь звезды холодны.

– Это не так, Леонора. Это суждение людей несведущих, не верьте им. Вот послушайте, что написал когда-то мой дед Эразм Нулиус, он тоже был звездочетом:

Пусть звезды очень далеко,

Но это не холодные алмазы.

От них к нам, людям, тянется тепло,

Которое почувствуешь не сразу.

Увы, не каждому дано

Почувствовать их нежное тепло.

Леонора, улыбаясь, смотрела на Себастьяна.

– А вам дано? – спросила она.

– Дано, – коротко ответил Себастьян.

И снова девушка внимательно и прямо посмотрела в глаза звездочета, но, вдруг смутившись, отвернулась и принялась обмахиваться веером.

– Я вижу, что зря задала свой вопрос, – сказала она. – Как я и боялась, вы поняли меня неверно, но в этом виновата я, а не вы.

Себастьян заметно погрустнел.

– Простите, что невольно обидел вас.

– Что вы, Себастьян, вы меня нисколько не обидели и, надеюсь, никогда не сможете обидеть, ведь вы мой друг. Вряд ли я сегодня пущусь в пляс, но прошу вас быть моим кавалером.

– Счастлив служить вам, Леонора.

– Вы не слуга, Себастьян, вы друг. Уже забыли? Мы ведь не в волшебной стране, о которой вы говорили, – и Леонора тихо рассмеялась. – А теперь я хочу представить вам моих гостей.

Музыка стихла, и Леонора подвела звездочета к оркестру.

– Хочу представить вам лучшего дирижера из тех, кого мне доводилось встречать, – господина Мантиса.

Маэстро галантно поклонился. Он был хорош всем, разве что, как показалось Себастьяну, руки у него были длинноваты. Леонора указала на музыканта, нежно прижимающего к себе, словно ребенка, виоль д’амур.

– А это непревзойденный виртуоз маэстро Теттигон.

Облаченный в зеленое музыкант поднялся и поклонился столь низким поклоном, что чуть не достал чубом пол. Вслед за ним принялись кланяться гамбисты, лютнисты, выразили свое почтение звездочету и две валторны.

– Никогда еще Нустерн не видел такого оркестра, – восторженно заявил Себастьян. – Ваш оркестр, Леонора, – подлинное чудо!

Племянница бургомистра повернулась к залу.

– Те, что в центре, – продолжала она, – танцовщики Калоптерии. А наиболее нарядная среди них – известная танцовщица Калима.

– Какие у них удивительные имена! – сказал Себастьян.

– Они и сами удивительны.

Пауза между танцами тянулась недолго и как водится, вслед за аллемандой музыканты заиграли куранту.

– Я жду еще одну замечательную гостью, – промолвила Леонора. – Я получила известие, что она находится где-то в ваших краях, и послала ей приглашение. Вот только прибудет ли она?

Себастьян заметил, что лицо его возлюбленной омрачилось и в глазах блеснуло нетерпеливое ожидание.

– Не надо терять надежды, – подбодрил он Леонору.

– Спасибо, Себастьян, вы очень добры. А теперь представьте мне ваших именитых горожан, ведь я почти никого не знаю.

– Охотно, – согласился тот и повел Леонору по залу.

Тем временем между пожилыми горожанами, расположившимися вдоль стен и с удовольствием наблюдавшими, как танцует молодежь, прохаживался архивариус Бальтазар Букреус. Он подходил то к одной группе стариков, то к другой, раскланивался, заводил разговоры, слушал, что говорят о празднике. Наконец он очутился возле кресел, где среди прочих расположились бургомистр, ректор университета Нукс и цеховой мастер Том Глина.

– Господин бургомистр, позвольте поздравить вас с небывалым праздником, – учтиво поклонившись, сказал архивариус.

– А, это вы, господин Букреус! Благодарю, благодарю, вас. Что же вы не танцуете и держитесь в сторонке с нами, стариками?

– Я не обучен всем этим модным выкрутасам.

– А я, признаться, – проговорил Том Глина, – с удовольствием пустился бы в пляс, да годы уже не те. Боюсь, моя пляска пришлась бы тут не ко двору.

Все посмотрели на гончара, а архивариус обратился к бургомистру:

– Как это, ваша честь, вам удалось так восхитительно украсить зал?

– Признаюсь по совести, – отвечал польщенный бургомистр, – я к этому и пальца не приложил. Это все Леонора. Она оказалась такой затейницей и выказала столько вкуса! Жаль только, что сама не так уж красива…

– Она, стало быть, дочка вашего покойного двоюродного брата? – поинтересовался архивариус.

– Брата? Да, вроде бы… – рассеянно вымолвил бургомистр и тут же восторженно добавил: – Но вы поглядите, с каким вкусом и изяществом она одета! Клянусь, в жизни не видел более роскошного наряда.

– А как хороши, как разнаряжены ее гости! – воскликнул ректор Нукс. Видеть старого, степенного, умного мужа в таком восторге было довольно странно. Бальтазар Букреус уже давно заметил, что все в зале будто заражены какой-то необыкновенной восторженностью.