Пираты Мексиканского залива - Паласио Висенте Рива - Страница 80

– Нет, дон Хусто брат моей мачехи, и никаких споров у нас с ним не выходило.

– Вы знали, что ваш отец умер?

– Да, один человек, которому я многим обязан – кстати, он близок к дону Хусто, – сообщил мне о смерти моего отца. Бедный отец, он, верно, считал меня погибшим.

– Этот человек, говорите вы, оказал вам большую услугу, и он же, по вашим словам, тесно связан с доном Хусто?

– Да, и вот как было дело: однажды ночью в мой дом именем вице-короля вошла стража; я лежал в лихорадке и помню все как сквозь туман. Мне велели одеться и сесть в карету, окруженную стражей; я едва соображал, что происходит, и двигался как во сне; не знаю, сколько времени тащилась карета; внезапно я услышал выстрелы, шум короткой схватки, дверь кареты распахнулась, и какой-то человек предложил мне выйти. Мы вскочили на коней. Тут я потерял сознание и не могу точно сказать, где все это произошло. Вообще в этом происшествии было что-то загадочное. Когда я пришел в себя, я узнал, что нахожусь в доме Попотла. Там за мной ходила девушка по имени Паулита, дочь слепого. Она сообщила мне, что двенадцать дней я был на краю могилы, что вице-король преследует меня после памятной ночи в вашем доме и что мне необходимо бежать. Я вспомнил все, что случилось на балу, и – простите – обвинил вас в недостойном поступке. Итак, мне не оставалось ничего другого, как бежать; у меня оказались могущественные враги среди лиц, близких к вице-королю; я видел в вас моего главного противника и поклялся в вечной ненависти к вам. От Паулиты я узнал, что из рук королевской стражи меня освободил человек, который любит ее. Я встретился с ним снова, он помог мне покинуть город и добраться до Веракруса. В пути я спросил, кто поручил ему спасти меня, но он отказался ответить. Когда мы добрались до Веракруса, я устроился на судно, шедшее на Эспаньолу: там я жил охотой, пока не примкнул к пиратам.

– Вы говорите, что ваш спаситель тесно связан с доном Хусто?

– Он сам мне так сказал.

– А где он теперь?

– Женился на Паулите и живет в переулке, выходящем на Студенческую площадь. Вы его легко найдете, он известен под прозвищем Москит.

– И вы полностью доверяете ему?

– Москит оказал мне много услуг, но я больше доверяю Паулите, чем ему.

– Значит, с ней я могу говорить вполне откровенно?

– Да. Но что вы задумали?

– Подождите, у меня свои планы.

– Скажите мне, по крайней мере…

– Нет, нет. Нить найдена, теперь я надеюсь разузнать все. Прощайте.

Не медля долее, Индиано взял свою шляпу и отправился на розыски Паулиты, повторяя:

– Нить найдена…

В тот день Паулита пошла к Хулии, и дон Диего не застал ее дома. Вечером он снова отправился к ней. Паулита не знала, что и думать о внезапном исчезновении дона Энрике. Тщетно Москит поджидал его; наконец он сказал жене:

– Темнеет, пойду попробую разыскать дона Энрике; кто знает, что с ним стряслось.

Оставшись одна, Паулита пригорюнилась и, чтобы немного рассеяться, взялась за шитье.

Раздался стук в дверь, Паулита открыла. Перед ней стоял дон Диего.

– Простите, сеньора, – сказал он, – не вы ли Паулита?

– Совершенно верно, кабальеро, но я не имею чести знать вас.

– Неважно. Мне надо поговорить с вами об одном деле. Разрешите войти.

– Но, кабальеро, у меня нет с вами никаких дел, и мне не годится впускать в дом незнакомца в такой поздний час; я честная замужняя женщина.

– Вам незачем опасаться меня.

– Как знать?

– Видите ли, я пришел поговорить с вами о доне Энрике Руис де Мендилуэта.

– О доне Энрике? – переспросила взволнованная Паулита. – Но чем вы можете доказать мне?..

– А если я вам скажу, что он в Мехико? Об этом могут знать лишь его самые близкие друзья.

– Вы правы. Войдите.

– Слава богу, – сказал Индиано, входя и усаживаясь.

– Что же дальше? – спросила Паулита.

– Дон Энрике и я желали бы знать всю правду, как и почему ваш муж спас его.

– Если вы пришли от имени дона Энрике, вам незачем расспрашивать меня, он и сам все знает.

– Верно, но кое-что ему неясно, а он непременно должен знать все.

– Что же именно?

– Кто послал вашего мужа спасти дона Энрике?

– Я.

– Вы?

– Да, я.

– Откуда вы узнали, что ему грозит опасность?

– Откуда я узнала?.. А как ваше имя?

– Мое имя?

– Да, должна же я знать, кому доверяю эту тайну.

– Мое имя дон Диего де Альварес.

– И зовут вас Индиано?

– Да, Паулита. Вы меня знаете?

– Знаю и потому не скажу вам больше ни слова.

– Но почему?

– Вы враг дона Энрике, и не может быть, чтобы вы пришли от его имени.

– Я – враг дона Энрике? Откуда вы это взяли?

– О, у меня отличная память, и я никогда не забуду, что именно из-за вас дон Энрике подвергся изгнанию.

– Но теперь мы с ним добрые друзья.

– Сомневаюсь.

– А если я принесу вам от него письмо?

– Тогда другое дело! – обрадовалась Паулита.

– И вы мне все расскажете?

– Все, все. Но письмо должно быть написано мне лично.

– Иду за ним.

– Ступайте и тогда узнаете все, что пожелаете.

– Ваш муж будет дома?

– А как вы хотели бы?

– Мне надо поговорить с вами наедине.

– Хорошо; его не будет дома.

Индиано поспешил к себе домой, чтобы раздобыть письмо от дона Энрике.

– Вот она, нить, – повторял он по дороге.

Радость переполнила сердце Паулиты.

– Боже мой! – говорила она себе. – Какое счастье! Письмо от него ко мне, ко мне. В жизни у меня еще не было такой радости! Неужто я получу письмо от дона Энрике? Неужто он мне напишет? Уж не сплю ли я? Лишь бы Индиано не задержался, пришел поскорее. – Она то и дело вскакивала, прислушивалась к шагам на лестнице.

Донья Ана тем временем тщетно поджидала дона Диего, с которым собралась вместе покинуть город. Часы шли, нетерпение доньи Аны возрастало. После полудня она почувствовала, что больше не в силах владеть собой. Дон Диего не только сам не пришел, но даже записку прислать не удосужился. А донья Ана, послушавшись его, уложила вещи и приготовилась к путешествию.

Тысяча мыслей, одна чудовищнее другой, теснились в ее голове. Она терялась в догадках, не зная, чем объяснить отсутствие дона Диего. Может быть, преследуемый воспоминаниями о Марине, он решил навсегда покинуть ее. Или одумался, понял, что она недостойна его любви; ведь ему были известны ее отношения и с доном Энрике, и с доном Кристобалем де Эстрадой. И наконец, донье Ане приходило в голову, что с ним стряслась какая-то беда, помешавшая прийти вовремя в этот торжественный для нее день.

За долгие часы томительного ожидания донья Ана, казалось, передумала все, но так и не догадалась о настоящей причине отсутствия дона Диего. Да и могло ли ей прийти в голову, что в Мехико появилась донья Марина?

Наступил вечер, и донья Ана решила действовать: закутавшись в вуаль, она направилась к дому дона Диего, чтобы покончить с терзавшими ее сомнениями.

Она пришла как раз в то время, когда дон Диего отправился к Паулите.

– Его милости нет дома, – ответил на ее вопрос привратник.

– А скоро он вернется? – спросила донья Ана.

– Не знаю.

– Можно подняться и подождать его?

– Пожалуйте, сеньора.

Донья Ана поднялась по лестнице и очутилась перед дверью, через которую просачивался свет.

В те времена не было ни звонков, ни колокольчиков, чтобы извещать о приходе посторонних лиц, и донья Ана подошла к двери никем не замеченная; заглянув в комнату, она отпрянула, как при виде призрака. В кресле подле стола с двумя горящими восковыми свечами сидела донья Марина с маленькой Леонорой на коленях. Донья Ана вмиг узнала ее и в ужасе попятилась.

В первую минуту она была настолько ошеломлена, что растерялась, потом снова заглянула в комнату и на этот раз рядом с Мариной увидела дона Энрике. Тут она разом все поняла. Донью Марину привез дон Энрике, Индиано встретил жену и позабыл обо всем на свете. Итак, одним ударом дон Энрике разрушил все счастье доньи Аны. Донья Ана оказалась снова покинутой, и на этот раз навсегда.