Разная доля нас ожидает - Черчень Александра - Страница 32

Я вспомнила и блаженно закатила глаза.

— Понятно, — спрятала улыбку подруга.

— А у тебя?

Увидела копию своей мимики и игриво хихикнула.

— А с Тьмой… когда он почувствовал диверсии, разумеется, был скандал. Громкий такой… тогда и проговорился. — Мари мечтательно улыбнулась. — Что если я не прекращу так себя вести, то он за себя не отвечает, и так далее.

— Насколько понимаю, тишь да гладь началась гораздо позже?

— Верно понимаешь. — Подруга немного помрачнела и отщипнула от кисти винограда ягодку. — Дальше был период «из крайности в крайность». Нелегкий, откровенно скажу. Закончился он очень неожиданно. Просто Лис однажды подошел, обнял, нежно поцеловал и сказал, что сдается. — Мариоль неожиданно хихикнула. — Ты бы видела мои глаза!

— Догадываюсь, что сферическая форма была практически идеальной! — Хищно оглядела блюдо и потянулась к груше.

— Именно. — Фрейлина склонила голову и принялась рассеянно накручивать на палец прядь волос. — То, что я в него влюблена, давно уже не новость. Для нас обоих, как выяснилось. А после… Лис сказал, что дает мне полгода. Если я не передумаю, то мы идем к алтарю!

— Да ты что! — ахнула, выронив из влажных от сока пальцев кусочек груши.

— Ну да. — Мариоль потянула за видневшуюся в вырезе платья цепочку и показала изящное женское кольцо из красного золота с крупным изумрудом в обрамлении бриллиантов. — Он свое семейное кольцо отдал.

— Красота какая! А почему оно на цепочке?

— На пальце тоже ношу, но не в лаборатории, — пояснила подружка, снова пряча подарок. — Испортить не хочу, сама понимаешь.

— Понимаю, — уверенно кивнула я, хотя на деле слабо представляла, как можно его испортить, не повредив то, что гораздо ценнее, — пальцы. — Но если вы уже, по сути, помолвлены… и если учесть его потребности…

— Тебя удивляет, что интима не было? — улыбнулась брюнетка и съела еще одну виноградинку, на сей раз не зеленую, а красную. — Просто мы не торопимся. Он ждет, и я ему благодарна, мы постепенно становимся ближе. И не только в физическом плане, хотя и там границы исчезают. Да, меня честно предупредили, что надолго его не хватит. Кстати, удивившая тебя фраза про мое самочувствие объясняется банально. У меня всегда были очень болезненные… ну эти дни. Так вот, сейчас особенно тяжело было, вот он и волнуется.

Я улыбалась, с тихой радостью глядя на подругу. Как же все замечательно складывается. Как хорошо! Только немного завидно. Такой чуткости, нежности, пониманию. Определенности. У меня этого нет. И от этого становится грустно и тоскливо. Завидно. Коготочком по душе так цап-царап. Даже самой неприятно…

Встряхнула головой, отгоняя нехорошие мысли, и с улыбкой обратилась к Мари:

— Я за тебя счастлива. Правда-правда. Даже не верится, что он таким оказался.

— Ты про свои сложности? — осторожно поинтересовалась подруга и в ответ на мой молчаливый кивок продолжила: — Лирвейн ведь старше Лиса лет на пятнадцать, про жизненный опыт я уже молчу.

Ага… Старше. А за мной бегает как молоденький! Осознав, про что думаю, истерически рассмеялась. Пришлось рассказать изумленной подруге о причинах веселья, и продолжили веселиться мы уже дуэтом.

— Ой, уморила. — Мариоль снова наполнила наши бокалы.

Я одобрительно следила, как булькает напиток.

— Хорошо пошло…

— Ну еще бы, ведь это «Танарин Дариори», — с такой гордостью, словно сама готовила, повторила подруга и протянула мне бокал. — Держи!

— Держу, — не совсем уверенно произнесла я и, заглянув в темные его глубины, задала вопрос: — А нам не многовато?

Мариоль поискала ответы там же, где и я вопросы.

— Маловато, — решила она.

— Кстати, а тоста так и не было! — вдруг опомнилась я.

— Не было, — кивнула девушка, отбрасывая со лба выбившуюся из небрежной прически волнистую прядь. — За что пьем?

В моей головушке данных так вот с ходу не обнаружилось, потому я смело переложила груз ответственности на чужие плечи.

— Ты проставлялась, ты и говори!

— Тогда за любовь!

Не знаю почему, но это вызвало у меня бурю протеста:

— Не буду!

— Почему?! — неподдельно изумилась Мари, так и не донеся ликер до рта.

— Потому что отвратительное это чувство, — горько улыбнулась я. — Сладкое, горькое, дающее крылья, которые поднимают над миром. Но если с такой высоты падаешь, то разбиваешься на осколки. Если только та самая проклятая любовь не поймает у самой земли. И обратно в поднебесье… и опять то же самое. Снова вниз, снова паралич души, и уже кажется, что лучше бы ничего и не было.

— Как понимаю, сейчас ты говоришь вовсе не про жениха, — грустно улыбнулась Мари.

— Да, — спокойно кивнула и посмотрела в темное окно. Мир мрачнел, кутался в сумрак, хмурился тучами. Будет дождь?

— Аль, но если ты любишь Лира, то почему выходишь за Рыжа? Я понимаю… привязанность, нежность и прочее. Но рядом с мужчиной нужно гореть! А пылаешь только с любимым. А не с тем, кому благодарна.

— Ты права, — хмыкнула я. — Но, Мари, надо гореть, а не рассыпаться пеплом всякий раз, когда он захочет меня морально ударить! Оправдывая себя… меня… да кого угодно!

Внезапно в подсознании раздался негромкий голос:

«Значит, ты признаешь, что в срывах есть и твоя вина?»

Тинай Мираж Иссо. Чтоб тебе провалиться!

«Пошел вон из моей головы!»

«Хамка! — даже восхитился Грезы. — Твое высочество, а ты не слишком много на себя берешь?»

«А мне все равно, — мрачно подумала я и залпом допила ликер, молча поставив бокал перед подругой, которая что-то говорила в это время. — Иссо, моя голова — это мое личное пространство. Потому я имею полное моральное право про себя говорить то, что думаю!»

Создатель, как же абсурдно звучит! Я сошла с ума? Какая досада!

Стихия замолчал, и мир снова обрел звуки, которые теперь не были лишь эхом.

— Аля! — позвала меня Мариоль. — Третий раз спрашиваю!

— Повтори, пожалуйста, — жалобно посмотрела на нее. — Я задумалась.

— Ты мне рассказывала кое-что… но, Альчик, во многих случаях с Лирвейном была и твоя вина! Провокация чистой воды. То есть такие претензии…

Услышав фразу Иссо, хоть и в другой интерпретации, я едва не скривилась. От необходимости отвечать сразу меня спасла случайность.

Мы обернулись на стук в дверь, и я получила возможность убедиться, что случайности тоже не безлики. Моя была синеглазая, с копной медных волос, в которых мелькали косички.

— Добрый вечер, девочки, — улыбнулся Мидьяр и проказливо подмигнул. — Я слышал, что у вас наливают!

— Бокалы там, — ткнула пальцем в шкаф Мариоль.

Ярр не заставил себя долго ждать и меньше чем через полминуты подошел к столу, поставил бокал и, схватив меня под мышки, приподнял:

— А я соскучился, принцесса.

— И я по тебе скучала. — Губы неудержимо расплылись в улыбке, а руки так же неудержимо крепко обняли. — Ярр, ты лучший. Спасибо тебе за все.

— За что же? — Он слегка отстранился. — Кстати, почему не заглядывала, бессовестная?

— Некогда. — Взглянула на Искусника несчастными глазами. — Правда-правда. Но я постараюсь исправиться!

Мидьяр несколько удивленно покосился на эксклюзивный напиток, но с удовольствием попробовал. Мы же с Мари изрядно захмелели, чем, вероятно, и были обязаны дальнейшему диалогу.

— Ну так что? — спросила подруга, осушая очередную порцию. — Аль?

— Мидьяр? — обратилась я к Хранителю. — А давай ты побудешь девочкой? А то у нас девичник как бы…

Синие глаза выразительно округлились, но Искусник быстро взял себя в руки и рассмеялся.

— Зовите меня Ярра! Ну так что, девочки, на какую тему сплетничаем?

— На вечную, — мрачно изрекла я. — Ну для меня — на вечную. О том, что этот козел Лир — настоящий осел!

М-да, и дикция, и логика, и здравое мышление, похоже, оставили меня.

— Ты, как обычно, критична, — фыркнул Хранитель, подливая нам с подругой. — Аля, ну что такого он сделал?!

Я с готовностью перечислила. Все вспомнила! И то, как себя вел неуважительно, там учительской беспристрастностью даже и не пахло! Хамил практически! Впрочем, это так, мелочи, которые я сама же и оправдала. Но для общего счета сойдет! К хамству и неуважению отнесла и то, что он совершенно не считается с моим мнением! Заставляет, ломает, потом целует и снова отдаляет!