Только не дворецкий - Блейк Николас - Страница 34

34

— Изумруд был у него в кармане, — объявил инспектор. — Этот джентльмен его задержал. — Он указал на Джеймса.

— Спасибо, дорогой сэр, — сказал лорд Эдвард Кэмпион. — Значит, вы его выследили?

— Да, — сказал Джеймс. — Мне пришлось сказать, что он залез ко мне в карман, чтобы нас забрали в полицию.

— Великолепно, — сказал лорд Эдвард. — Просто великолепно. Вы должны со мной пообедать, если еще не обедали. Я знаю, сейчас поздно — уже почти два часа…

— Нет, — сказал Джеймс. — Нет, я не обедал, но…

— Ни слова, ни слова больше. Раджа захочет сам поблагодарить вас за то, что вы нашли его изумруд. Хотя я так и не понял, как вам это удалось.

Они вышли из полицейского участка и стояли на ступеньках.

— Вообще-то, — сказал Джеймс, — вам я хотел бы рассказать всю правду.

И он рассказал правду. Его светлость был чрезвычайно позабавлен.

— В жизни не слышал ничего более невероятного, — сказал он. — Теперь я все понимаю. Должно быть, Джонс кинулся в купальню сразу же после того, как стащил изумруд, зная, что полиция будет тщательно обыскивать дом. Никто бы не стал искать камень в кармане моих старых штанов, которые я иногда надеваю на рыбалку. Он мог забрать его оттуда когда угодно. Представляю, какое потрясение он испытал, когда оказалось, что изумруд исчез! А когда вы появились, он сразу понял, что камень у вас. Но я все-таки не понимаю, как вам удалось раскусить его, когда он изображал детектива!

«Сильная личность, — подумал Джеймс, — умеет держать язык за зубами».

Он загадочно улыбнулся, а пальцы его нащупали серебряный значок за отворотом пиджака. Значок малоизвестного клуба — «Клуба велочемпионов Мертон-парка». Удивительное совпадение, что у Джонса тоже оказался этот значок!

— Эй, Джеймс!

Он оглянулся. С другой стороны дороги ему махали Грэйс и сестры Сопуорт. Он сказал лорду Эдварду: «Одну минуту!» — и перешел дорогу.

— Мы идем в синематограф, — сказала Грэйс. — Хочешь с нами?

— Извини, — сказал Джеймс. — Я иду обедать с лордом Эдвардом Кэмпионом. Видишь — вот тот джентльмен в мешковатых брюках? Он хочет познакомить меня с раджой Марапутны.

Джеймс приподнял шляпу, повернулся и направился к лорду Эдварду.

АГАТА КРИСТИ

Пуаро и родосский треугольник

ГЛАВА 1

Эркюль Пуаро сидел на белом песке и смотрел на сверкающую синюю гладь. Одет он был, точно денди, в безукоризненно белый фланелевый костюм; голову его защищала широкополая соломенная шляпа. Он принадлежал к тому поколению, которое по старинке предпочитало тщательно укрываться от солнца. Сидевшая рядом с ним мисс Памела Лайелл исповедовала современные взгляды: ее загорелое тело было лишь чуть прикрыто одеждой. Мисс Лайелл не умолкала ни на секунду, если не считать коротких перерывов, когда она в очередной раз принималась намазываться маслянистой жидкостью из стоящей рядом бутылочки.

С другой стороны от мисс Памелы Лайелл расположилась ее задушевная подруга мисс Сара Блейк — она лежала лицом вниз на пляжном полотенце в яркую полоску. Загар мисс Сары Блейк был столь безупречен, что мисс Памела Лайелл то и дело кидала на нее сокрушенные взгляды.

— Я так неровно загораю, — пробормотала она с досадой. — Месье Пуаро, если вам не трудно, — вот тут под правой лопаткой, никак не могу сама дотянуться…

Месье Пуаро оказал любезность даме, после чего тщательно вытер масляную руку о носовой платок. Мисс Лайелл, которая больше всего любила наблюдать за окружающими и слушать собственный голос, продолжала говорить.

— Я была права насчет этой женщины, той, в платье от Шанель, — это действительно Валентайн Дэйкрес, вернее, Чантри. Я так и думала! Сразу ее узнала. Хороша, правда? Конечно, по ней все сходят с ума. И она принимает это как должное! А это уже полдела. А еще вчера приехала пара по фамилии Голд. Он — просто красавец.

— Молодожены? — приглушенно предположила лежащая на полотенце Сара.

Мисс Лайелл покачала головой с видом знатока:

— Нет, у нее недостаточно новая одежда. Невесту всегда узнаешь! Ведь правда, месье Пуаро, самое увлекательное занятие на свете — наблюдать за людьми? Сколько всего можно узнать, просто глядя на них!

— Не просто глядя, дорогая, — вкрадчиво заметила Сара. — Ты еще задаешь им кучу вопросов.

— Я и словом не обмолвилась с Голдами, — с достоинством возразила мисс Лайелл. — И вообще, я не понимаю, что дурного в том, чтобы интересоваться своими ближними. Человеческая натура — это так увлекательно! Правда, месье Пуаро?

На этот раз она сделала паузу, и ее собеседник смог ответить на вопрос. Не отрывая взгляда от синей глади, месье Пуаро произнес:

— Ca depend[42].

Памела была потрясена:

— Но месье Пуаро! Разве есть на свете что-нибудь более интересное, более непредсказуемое, чем человек!

— Непредсказуемое? Не сказал бы.

— Ну как же! Только ты навесишь на кого-то ярлык — а он возьмет да и вытворит что-нибудь неожиданное!

Эркюль Пуаро покачал головой:

— Нет-нет, это неправда. Человек очень редко совершает поступок hors son caractere — не в своем характере. Люди страшно однообразны.

— Я с вами не согласна! — объявила мисс Лайелл.

И она помолчала целых полторы минуты, прежде, чем ринуться в бой.

— Я всегда смотрю на человека и тут же задаюсь вопросом: что он из себя представляет? Какие у него отношения с другими людьми? Что он думает, чувствует? Каждый человек — загадка!

— Едва ли, — сказал Эркюль Пуаро. — Природа постоянно повторяется. Даже море, — добавил он задумчиво, — куда более разнообразно, чем человек.

Сара повернула голову и спросила:

— Вам кажется, что люди все время идут по какой-то колее? Живут по стереотипу?

— Precisement[43], — сказал Пуаро и принялся чертить пальцем на песке.

— Что это вы рисуете? — с любопытством спросила Памела.

— Треугольник, — ответил Пуаро.

Но Памела уже отвлеклась.

— А вот и семейство Чантри, — сказала она.

По пляжу шла женщина — высокая, царственная, она знала, что приковывает к себе все взгляды. Миссис Чантри слегка кивнула, улыбнулась и присела на песок неподалеку. Алая с золотом шелковая накидка соскользнула с ее плеч, открывая белый купальный костюм.

Памела вздохнула:

— Какая фигура!

Но Пуаро смотрел на лицо — лицо женщины тридцати девяти лет, которая с шестнадцати славилась своей красотой. Он, как и остальные, был наслышан о Валентайн Чантри. Чем только не была она знаменита — невыносимыми капризами, несметными богатствами, огромными сапфирово-синими глазами, брачными и внебрачными эскападами. На ее счету было пять мужей и несметное множество любовников. Она успела побывать по очереди женой итальянского графа, американского стального магната, теннисиста и гонщика. Из этих четверых один только американец отдал богу душу, остальных она небрежно стряхнула в ходе бракоразводных процессов. Полгода назад она снова вышла замуж — на сей раз за капитана военно-морского флота. Сейчас капитан шел по пляжу следом за женой — молчаливый, смуглый, с тяжелым подбородком и угрюмой повадкой, он несколько напоминал гориллу.

Валентайн произнесла:

— Тони, котик, мой портсигар…

Он тут же подал ей сигарету, поднес огонь, помог опустить с плеч бретельки купального костюма. Она улеглась на солнце, раскинув руки. Он сидел рядом, словно дикий зверь, стерегущий добычу.

Памела сказала, благоразумно понизив голос:

— Они ужасно меня интригуют… В нем столько животной силы, он такой молчаливый и все время настороже. Я думаю, таким женщинам это должно нравиться. Все равно что входить в клетку к тигру! Любопытно, как долго это продлится. Они ей быстро надоедают, особенно в последнее время. Но когда она решит от него избавиться, он может показать зубы.

В этот момент на пляже появилась еще одна пара. Эти держались скорее застенчиво — они приехали только накануне. Мистер и миссис Дуглас Голд, как узнала Памела, изучив гостиничный журнал регистрации. Благодаря итальянским бюрократическим правилам Памела смогла ознакомиться с паспортными данными вновь прибывших — в журнале были указаны их полные имена и возраст. Мистеру Дугласу Камерону Голду был тридцать один год, а миссис Марджори Эмме Голд — тридцать пять.

вернуться

42

Когда как (фр.).

вернуться

43

Именно так (фр.).